КАК ОБЕЗВРЕДИЛИ «КОРОЛЯ БАНДИТОВ»
Российским органам милиции в начале двадцатых годов прошлого века немало хлопот доставляли матёрые уголовники, «гастролировавшие» по стране. Благодаря уцелевшим с тех пор документам, ныне мы точно знаем, как была разгромлена многочисленная грабительская шайка Осипова-Культяпого.Закат этой бандгруппы пришёлся на первый месяц осени 1923-го. В один из сентябрьских дней того года вооружённому налёту подвергся в городе Уфе комиссионный магазин Разуваева. Причём, пятеро уголовников вломились в бойкую «комиссионку» вскоре после её открытия, когда там ещё было малолюдно.
Направив револьверы на находившихся в помещении людей — владельца торговой точки, продавцов и троих покупателей, бандиты спеленали всех потерпевших. Жертвы — с кляпами во рту и со связанными руками — лежали под прилавком на полу, образовав живой полукруг, а налётчики в это время жадно хватали золотые и серебряные изделия и прочие недешёвые товары «комиссионки».
Вдруг ещё кто-то толкнул дверь магазина, и порог переступил местный священник. Батюшка был столь крепок телом и силён, что бандит-«стрёмник», метнувшийся навстречу пришедшему, не смог его удержать. Вырвавшись из рук преступника, священнослужитель выбежал на улицу и зычно закричал:
— Караул! Грабят!..
Следом высыпали из комиссионного налётчики, попытавшиеся рассеяться в разные стороны. Однако случайно оказавшийся поблизости агент ОУР Якин догнал одного из удиравших уголовников и скрутил его, а подоспевшие на помощь оперативнику граждане поймали ещё двух участников вооружённого грабежа, в том числе и женщину.
У схваченных с поличным преступников, у которых при себе не было документов, изъяли оружие и похищенные ценности. Поимка трёх членов бандшайки стала большой удачей для угрозыска, поскольку среди задержанных оказался редкостный уголовный тип: молодой человек интеллигентной наружности, с густой шевелюрой зачёсанных назад тёмных волнистых волос.
...За бандой Мишки Культяпого, имевшего ещё и кличку Интеллигент, довольно продолжительное время безуспешно охотились сыщики из Москвы, Орловской губернии, Сибири и Башкирии, где «гастролировали» преступники. И, наконец, осенью 1923 года в столицу из Уфы отбили телеграмму, что здесь во время ограбления комиссионного магазина захватили нескольких бандитов. Верховодил ими мужчина, представившийся Ершовым. Не поверив ему на слово, милицейские работники начали устанавливать личность задержанного. И довольно быстро выяснили, что под стражу в Уфимский исправительный дом угодил не кто иной, как сам Мишка
Культяпый.
* * *
Получив это донесение, руководство ОУР Центрального административного управления НКВД направило в Башкирию группу оперативников во главе с начальником Орловского губрозыска Филиппом Варгановым. Выехав в Уфу, трое командированных поспели туда вовремя, поскольку «король бандитов» со второй попытки едва не вырвался на волю. О том, как была предотвращена эта повторная попытка Культяпого удариться в бега, Варганов доложил начальнику Отдела уголовного розыска ЦАУ НКВД, с подробностями собственноручно описав на нескольких листах перипетии обезвреживания... вооружённого узника исправдома.
Из доклада Варганова руководителю УРР — Уголовного розыска Республики (публикуется с соблюдением орфографии и пунктуации подлинника документа):
«В связи с задержанием в г. Уфе Михаила Осипова по кличке «Мишка Культяпый» (разыскивается по делу шайки сибирских бандитов) мне была дана УРР срочная командировка в Башкирский Центророзыск для приёма означенного арестованного, доставления его в Москву и проведения оперативно-розыскной работы по выяснению местонахождения и аресту остальных членов шайки Осипова.
В гор. Уфу я, со своим сотрудником тов. Радченко и уполномоченным Секретной части УРР тов. Савичем, прибыл 16-го ноября с/г.
Немедленно по прибытии нами был установлен деловой контакт с начальником Башцентророзыска тов. Прохоровым. Решили немедленно проехать в Уфимский Исправдом, проверить надёжность охраны и условия содержания Осипова-Культяпого, так как у меня возникали серьёзные опасения о возможности организованного побега. В Исправдом направились четверо, т.е. я, тов. Савич, начбашцентророзыска тов. Прохоров и инспектор т. Козлов. По дороге в Исправдом я дал задание инспектору Козлову, по прибытии в камеру Осипова, немедленно и внезапно его обыскать. В одиночной камере Осипова тов. Козлов, в нашем и пом. начальника Уфимского Исправдома присутствии, приступил к личному обыску. Осипов быстро выхватил из кармана пачку записок и начал их запихивать себе в рот. Тогда я схватил Осипова одной рукой за горло, а другой за волосы и повалил на кровать. Т.т. Козлов и Прохоров схватили в это время Осипова за руки и начали отнимать записки. Часть записок, которая осталась у Осипова в руках, с большим трудом, в изорванном и измятом виде, была отобрана, а часть их, которая находилась во рту, несмотря на принятые нами меры, была Осиповым проглочена. Отобранные записки были писаны карандашом, частью буквами, а частью были зашифрованы цифрами. По обрывкам записки, написанной буквами, по-русски, можно было прочесть следующие фразы:
«...Отдай 100 мил. (миллионов. — А.Т.) ...», «понедельник побегу...», «...если не согласится, ты его постращай бузой, но не проси...». Из всего этого мы... [поняли, что Осипов-Культяпый занимается] подготовкой организованного побега».
Чтобы надёжно пресечь этот хотя и отчаянный, но вполне осуществимый замысел «короля бандитов», сыщики предприняли без какого бы то ни было промедления контрмеры. Арестанта перевели в другую камеру и приставили к нему караул.
Начальник Орловского губернского угрозыска отрапортовал, как удалось прочитать текст бандитских шифровок Осипова-Ершова:
«...[Тогда] я немедленно приступил к расшифрованию записок.
Одна из отобранных записок сохранилась целиком и в левом верхнем углу её, с одной стороны, очерченной, стояла цифра 1, а с другой, в том же углу, цифра 2. Из этого я заключил, что цифра 1 обозначает первую страницу, и, таким образом, нашёл начало записки. Зная по делу, что Михаил Осипов никогда не расстаётся с [со] своей сожительницей Шурой Низковской, я пришёл к заключению, что он пишет безусловно ей, а, следовательно, своё письмо, по всей вероятности, начнёт обычными «милая» или «дорогая Шурочка». Дальнейшая работа в этом направлении мои предположения [...] подтвердила. Письмо начиналось словами: «Милая доченька»; и, таким образом, сразу было расшифровано 5-ть букв, а затем мне удалось расшифровать целых 13. К этому времени пришёл начальник Секретной части Башцентророзыска тов. Ветлугин, который оказался знакомым с этим шифром и дал мне к нему ключ (благодаря чему записки были быстрее расшифрованы и подтвердились догадки-данные о наличии в Исправдоме заговора на освобождение Осипова, раскрылось и участие надзирателя Фролова в пособничестве арестованному)».
Само за себя говорило содержание шифрованной записки, отобранной в середине ноября 1923 года в Уфимском исправдоме у заключённого Осипова-Ершова. Адресуясь к сожительнице-сообщнице Шуре Низковской, «король бандитов» хотел полностью посвятить её в свои тюремные переживания и устремления:
«Милая доченька. Целую тебя 10.000 раз. Дочь, я ксиву получил; доченька, я человеку тому побоялся довериться. Ты сама знаешь, что это ведь не шутка, а ты, наверно, его ждала, и напрасно. Доченька, дела мои очень скверны. Без помощи мента уйти совсем невозможно, а ему довериться нельзя, отдать ему хотя и вперёд деньги, и то он не поможет, а только сделает хуже. Милая дочь, я ведь здесь с ума схожу, всё планую [планирую] день и ночь. Доченька, это чорт (так написано в оригинале шифровки. — А. Т.) знает как строго меня держат и следят. Мне приходится пойти так: если мент поможет, то в ограде придётся только одного мента шлепать, а второго, может, даже и не придётся, а на улице тоже, я думаю, не придётся шлепать, но если без помощи мента, то надо будет четверых шлёпать в корпусе и двоих — [в] ограде, не считая на улице ещё...».
Александр ТАРАСОВ
(Окончание следует.)
Направив револьверы на находившихся в помещении людей — владельца торговой точки, продавцов и троих покупателей, бандиты спеленали всех потерпевших. Жертвы — с кляпами во рту и со связанными руками — лежали под прилавком на полу, образовав живой полукруг, а налётчики в это время жадно хватали золотые и серебряные изделия и прочие недешёвые товары «комиссионки».
Вдруг ещё кто-то толкнул дверь магазина, и порог переступил местный священник. Батюшка был столь крепок телом и силён, что бандит-«стрёмник», метнувшийся навстречу пришедшему, не смог его удержать. Вырвавшись из рук преступника, священнослужитель выбежал на улицу и зычно закричал: — Караул! Грабят!..
Следом высыпали из комиссионного налётчики, попытавшиеся рассеяться в разные стороны. Однако случайно оказавшийся поблизости агент ОУР Якин догнал одного из удиравших уголовников и скрутил его, а подоспевшие на помощь оперативнику граждане поймали ещё двух участников вооружённого грабежа, в том числе и женщину.
У схваченных с поличным преступников, у которых при себе не было документов, изъяли оружие и похищенные ценности. Поимка трёх членов бандшайки стала большой удачей для угрозыска, поскольку среди задержанных оказался редкостный уголовный тип: молодой человек интеллигентной наружности, с густой шевелюрой зачёсанных назад тёмных волнистых волос.
 |
| Бандит Михаил ОсиповКультяпый |
Культяпый.
* * *
Получив это донесение, руководство ОУР Центрального административного управления НКВД направило в Башкирию группу оперативников во главе с начальником Орловского губрозыска Филиппом Варгановым. Выехав в Уфу, трое командированных поспели туда вовремя, поскольку «король бандитов» со второй попытки едва не вырвался на волю. О том, как была предотвращена эта повторная попытка Культяпого удариться в бега, Варганов доложил начальнику Отдела уголовного розыска ЦАУ НКВД, с подробностями собственноручно описав на нескольких листах перипетии обезвреживания... вооружённого узника исправдома.
Из доклада Варганова руководителю УРР — Уголовного розыска Республики (публикуется с соблюдением орфографии и пунктуации подлинника документа):
«В связи с задержанием в г. Уфе Михаила Осипова по кличке «Мишка Культяпый» (разыскивается по делу шайки сибирских бандитов) мне была дана УРР срочная командировка в Башкирский Центророзыск для приёма означенного арестованного, доставления его в Москву и проведения оперативно-розыскной работы по выяснению местонахождения и аресту остальных членов шайки Осипова.
В гор. Уфу я, со своим сотрудником тов. Радченко и уполномоченным Секретной части УРР тов. Савичем, прибыл 16-го ноября с/г.
Немедленно по прибытии нами был установлен деловой контакт с начальником Башцентророзыска тов. Прохоровым. Решили немедленно проехать в Уфимский Исправдом, проверить надёжность охраны и условия содержания Осипова-Культяпого, так как у меня возникали серьёзные опасения о возможности организованного побега. В Исправдом направились четверо, т.е. я, тов. Савич, начбашцентророзыска тов. Прохоров и инспектор т. Козлов. По дороге в Исправдом я дал задание инспектору Козлову, по прибытии в камеру Осипова, немедленно и внезапно его обыскать. В одиночной камере Осипова тов. Козлов, в нашем и пом. начальника Уфимского Исправдома присутствии, приступил к личному обыску. Осипов быстро выхватил из кармана пачку записок и начал их запихивать себе в рот. Тогда я схватил Осипова одной рукой за горло, а другой за волосы и повалил на кровать. Т.т. Козлов и Прохоров схватили в это время Осипова за руки и начали отнимать записки. Часть записок, которая осталась у Осипова в руках, с большим трудом, в изорванном и измятом виде, была отобрана, а часть их, которая находилась во рту, несмотря на принятые нами меры, была Осиповым проглочена. Отобранные записки были писаны карандашом, частью буквами, а частью были зашифрованы цифрами. По обрывкам записки, написанной буквами, по-русски, можно было прочесть следующие фразы:
«...Отдай 100 мил. (миллионов. — А.Т.) ...», «понедельник побегу...», «...если не согласится, ты его постращай бузой, но не проси...». Из всего этого мы... [поняли, что Осипов-Культяпый занимается] подготовкой организованного побега».
Чтобы надёжно пресечь этот хотя и отчаянный, но вполне осуществимый замысел «короля бандитов», сыщики предприняли без какого бы то ни было промедления контрмеры. Арестанта перевели в другую камеру и приставили к нему караул.
Начальник Орловского губернского угрозыска отрапортовал, как удалось прочитать текст бандитских шифровок Осипова-Ершова:
«...[Тогда] я немедленно приступил к расшифрованию записок.
Одна из отобранных записок сохранилась целиком и в левом верхнем углу её, с одной стороны, очерченной, стояла цифра 1, а с другой, в том же углу, цифра 2. Из этого я заключил, что цифра 1 обозначает первую страницу, и, таким образом, нашёл начало записки. Зная по делу, что Михаил Осипов никогда не расстаётся с [со] своей сожительницей Шурой Низковской, я пришёл к заключению, что он пишет безусловно ей, а, следовательно, своё письмо, по всей вероятности, начнёт обычными «милая» или «дорогая Шурочка». Дальнейшая работа в этом направлении мои предположения [...] подтвердила. Письмо начиналось словами: «Милая доченька»; и, таким образом, сразу было расшифровано 5-ть букв, а затем мне удалось расшифровать целых 13. К этому времени пришёл начальник Секретной части Башцентророзыска тов. Ветлугин, который оказался знакомым с этим шифром и дал мне к нему ключ (благодаря чему записки были быстрее расшифрованы и подтвердились догадки-данные о наличии в Исправдоме заговора на освобождение Осипова, раскрылось и участие надзирателя Фролова в пособничестве арестованному)».
Само за себя говорило содержание шифрованной записки, отобранной в середине ноября 1923 года в Уфимском исправдоме у заключённого Осипова-Ершова. Адресуясь к сожительнице-сообщнице Шуре Низковской, «король бандитов» хотел полностью посвятить её в свои тюремные переживания и устремления:
«Милая доченька. Целую тебя 10.000 раз. Дочь, я ксиву получил; доченька, я человеку тому побоялся довериться. Ты сама знаешь, что это ведь не шутка, а ты, наверно, его ждала, и напрасно. Доченька, дела мои очень скверны. Без помощи мента уйти совсем невозможно, а ему довериться нельзя, отдать ему хотя и вперёд деньги, и то он не поможет, а только сделает хуже. Милая дочь, я ведь здесь с ума схожу, всё планую [планирую] день и ночь. Доченька, это чорт (так написано в оригинале шифровки. — А. Т.) знает как строго меня держат и следят. Мне приходится пойти так: если мент поможет, то в ограде придётся только одного мента шлепать, а второго, может, даже и не придётся, а на улице тоже, я думаю, не придётся шлепать, но если без помощи мента, то надо будет четверых шлёпать в корпусе и двоих — [в] ограде, не считая на улице ещё...».
Александр ТАРАСОВ
(Окончание следует.)