Поверьте, в конце 90-х — начале нулевых годов каждый водитель не только в Москве, но и в других регионах мог сразу сказать, кто возглавляет Госавтоинспекцию России. Не берусь рассуждать, почему и с чем это было связано, но лично мне такая известность напоминает историю с народным артистом, которого, может быть, не все любили, но точно знали. Сегодня в гостях у «Петровки, 38» член Совета Федерации Федерального собрания РФ генерал-лейтенант милиции Владимир ФЁДОРОВ.

НАШЕ ДОСЬЕ

Владимир Александрович Фёдоров родился 10 сентября 1946 года в Петрозаводске. В органах внутренних дел работал с 1970-го по 2002 год. Прошёл путь от старшего инженера отдела ГАИ МВД Карельской АССР до заместителя начальника Службы общественной безопасности — начальника Главного управления ГИБДД МВД России. Генерал-лейтенант милиции. Имеет почётное звание «Заслуженный сотрудник органов внутренних дел Российской Федерации». С 2003 года — член Совета Федерации, на постоянной основе представляет Законодательное собрание Республики Карелия. Кандидат технических наук. Награждён орденом Почёта, орденом Дружбы и орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени.

От милиции к полиции

— Владимир Александрович, как-то при нашей встрече, было это давно, я спросил Вас, сколько лет проработали начальником ГАИ России. Помните, что вы мне ответили?

— Конечно, помню, я сказал, что столько не живут (смеётся). Госавтоинспекцию России я возглавлял двенадцать с лишним лет, за это время сменилось восемь министров.

— А вообще сколько в органах внутренних дел?

— Чистых — тридцать три года с копейками.

— Сейчас уже сошли на нет достаточно острые разговоры по поводу переименования милиции в полицию. Скажите, пожалуйста, какое Ваше к этому личное отношение, как человека, который столько отдал милиции?

— К полиции отношение весьма спокойное, поскольку юридически термин абсолютно правильный. Милиция — это вооружённый отряд рабочего класса, который помогал становлению советского государства, и в конечном итоге добровольное формирование. Сейчас принят Федеральный закон «Об участии граждан в охране общественного порядка», который восстановил народные дружины юридически, вернул их в правовое поле. А полиция — это инструмент управления государством, и так было всегда. В юридическом смысле никаких вопросов не возникает. Конечно, всё нужно было делать раньше, и разговор на эту тему шёл в начале 90-х годов, когда подготавливался закон «О милиции». Но, видимо, историческая память народа, его воспоминания о царской полиции были далеко не самые лучшие, поэтому тогда не стали вводить новое название. Сейчас общество это восприняло нормально.

— У меня есть друг — белорус, который в своё время переехал в Россию, получил гражданство, а после устроился в полицию. Так вот, отец ему сказал: «Чтоб я тебя дома в форме с надписью «полиция» больше не видел».

— Между прочим, возьмите нагрудный знак сотрудника государственной автоинспекции Республики Беларусь и вы увидите, что там написано «ROADPOLICE» (дорожная полиция). В отношении названия у меня, повторюсь, вопросов нет.

Когда нагрузки запредельные

— Как вы относитесь к реформе полиции?

— Вопросы, конечно, есть. Сокращение численности полицейских на 22 процента — не самый лучший вариант. Урезанная служба ГИБДД как раз показывает, что «широко шагнули», так сказать, «махнули».

— А по поводу сокращения руководящих кадров?

— Ну, сократили! Но от этого лишь управляемость ухудшилась и несение службы тоже.

— Напряжённая ситуация не только на дорогах, но и в сфере дорожно-патрульной службы, и в регистрационных подразделениях, где нагрузки очень большие. Что с этим делать?

— Несмотря на всю автоматизацию процессов, нужен технический персонал, обеспечивающий стабильную работу. На мой взгляд, надо изучать обстановку и расширять численность кадрового состава в тех подразделениях, где нагрузки совершенно запредельные. Если в порядке критики, я вообще не согласен с нынешней организацией ГИБДД в Москве. Об этом я не раз говорил публично. Есть начальник полиции округа, а начальника окружной Госавтоинспекции нет, службы организации движения нет, регистрационные подразделения подчиняются одному единственному Управлению ГИБДД. Жизнь показала, что невозможно контролировать такую махину только из центра. Поэтому я считаю, нам нужно восстанавливать прежнюю систему, как и во всех остальных регионах нашей страны. Есть власть, раньше говорили «советская власть», а сейчас административная. В Москве — 12 округов, которые возглавляют префекты, должен быть в каждом и руководитель ГИБДД.

— Сейчас всех перевели на федеральный бюджет…

— На мой взгляд, это неправильно. Если взять Москву, мэр Сергей Семёнович Собянин несёт ответственность, помимо прочего, за состояние правопорядка, за безопасность движения, за его организацию. Но направить средства города на поддержку ГИБДД, ввести дополнительную должность, чтобы усилить какой-то участок, он не может.

В регионах порой до анекдота доходит. Например, в Карелии все фото- и видеофиксирующие устройства не работают по простой причине — федеральный бюджет не выделяет средства на почтовые конверты. А штрафные деньги идут в субъект Федерации, значит, местный бюджет их недополучает. Раньше этот процесс был организован иначе: руководитель города или региона имел право делать какие-то доплаты, материально поощрять сотрудников, мог приобрести машины, электронно-вычислительную технику для нужд ГАИ, оказывал помощь в ремонте зданий. Сейчас этого нет. Нужно возвращать смешанный принцип финансирования.

Всё сделали правильно

— На днях заезжаю в город по Варшавке. Очень непривычно, что больше нет КПП при въезде и выезде в Москву.

— И хорошо, что нет, я давно за это ратовал. Превращать дорожно-патрульную службу в дорожно-постовую нельзя. Не надо привязывать человека верёвкой к посту, а потом требовать от него, чтобы какие-то нарушения ко всему прочему выявлял. Лучше делать ставку на дорожно-патрульную службу. В рабочем режиме должна быть служба. Посты должны быть там, где они нужны, где эффективны. Как опорные посты. На той же Московской кольцевой создать несколько постов, чтобы туда мог экипаж приехать, привезти нарушителя, оформить на него документы. Чтобы связь там была, чтобы помещения для отдыха были, но не более того. Вы прекрасно помните террористические времена, когда спрашивали: «Почему ГАИ пустила в город, почему выпустила из города?». Но я знаю, в каком сплошном потоке все заезды и выезды были… Более того, командиры среднего звена порой начинают требовать с инспекторов — давай результаты, восемь часов отстоял, а ни одного нарушителя. Вот и начинают, если этих нарушителей нет, придумывать. Здесь я целиком согласен — лишние КПП в Москве ни к чему. Такие посты нужны там, где проводятся контртеррористические операции, в районах Кавказа или ещё где-то.

— Владимир Александрович, как долго вы работаете в Совете Федерации?

— Двенадцатый год.

— Смотрите, как у вас интересно получается: двенадцать с лишним лет возглавляли Госавтоинспекцию РФ и почти столько же работаете в Совете Федерации. Где всё-таки уютней, роднее?

— Мои 33 года службы в ГАИ никуда не выбросишь, и здесь, в сенате, я продолжаю практически ту же линию и вношу предложения именно по вопросам безопасности дорожного движения. Сейчас некоторые из них рассматриваются в первом чтении, а некоторые уже приняты. Эту работу, конечно, не оставлю.

В Совете Федерации я выступаю как представитель Карелии, где родился и прожил 40 с лишним лет. Испытываю сожаление к некоторым коллегам-сенаторам, представляющим регионы, в которых они никогда даже и не были. Каждая вторая собака в Петрозаводске меня помнит и ещё не гавкает. То есть в этом отношении мне абсолютно комфортно. Я представляю Законодательное собрание, у меня 50 депутатов — моих избирателей. Езжу туда регулярно, контакты у меня есть — с кем учился, с кем работал. Я ведь в Карелии был заместителем начальника МВД республики.

— У меня как у человека и гражданина есть своя позиция по отношению к Крыму и к тому, что там произошло. А как вы, человек с большим жизненным опытом, будучи сенатором, можете прокомментировать ситуацию?

— Я не великий политик, но, на мой взгляд, всё сделано правильно — это первое. Второе — сделано быстро, спокойно и без единой капли крови. Потому что все остальные конфликты, которые были на постсоветском пространстве, которые мне приходилось видеть в Карабахе, где я был заместителем коменданта района чрезвычайного положения, затем в Чечне, развивались по худшему сценарию. В Крыму до межнациональных столкновений дело не дошло. И это самое главное. Крымчане единодушно изъявили желание отделиться от Украины и войти в состав России. Это историческое событие.

Интервью взял Анатолий ПАВЛЕНКО