Этот человек не нуждается в представлениях. Его лицо, голос, улыбка, знакомы миллионам людей. Его речь размеренна и степенна, высказывания мудры и афористичны. Нет смысла перечислять все его достижения и звания. Сегодня великий артист согласился побеседовать со мной на самые актуальные для всей правоохранительной структуры темы. Итак, в гостиной «Петровки, 38» — Армен Борисович Джигарханян.

— Армен Борисович, сейчас идёт процесс кардинального реформирования правоохранительной системы. Что вы думаете по этому поводу?
— Честно говоря, не знаю. Этот переход из милиции в полицию будоражит всех. Я как-то разговаривал со своим соседом, он сказал, что ему не нравится новое название — какое-то оно зловещее, сразу полицаи вспоминаются. Ну а мне кажется, что не в названии дело. Буду примитивен, как Джамбул Джабаев: главное, чтобы эти ребята были хорошие. Больше пугают сами переходные процессы, немало мы при них плохого видели. Многие ловкачи сумели что-то для себя из них тогда выгадать.
— Расскажите, пожалуйста, о своём отношении к милиции, о своих взаимоотношениях с ней.
— Всякое бывало. Например, у меня был хороший друг — художник, скульптор. Жил в Санкт-Петербурге. Так он умер после общения с правоохранительными органами — инфаркт. ГАИ, бывает, тормозит, когда поздно возвращаешься: три рубля давай. Так я же ничего не сделал, ничего не нарушил — всё равно давай! И я вот что скажу. Негодяи встречаются везде. И это не значит, что все такие. Ведь милиция много хорошего и важного делала, особенно в Москве. Я серьёзно говорю. Вот убери гаишников с улиц, что будет с Москвой? Даже подумать страшно. Я много хорошего от милиции видел. Если в 20-милионной Москве есть порядок, то это заслуга в первую очередь милиции. Среди них есть хорошие, красивые, воспитанные, подготовленные ребята. Но если задаться целью, то можно всегда найти к чему прицепиться, а потом потопить. Думаю, что трудно им сейчас. Но не только же в них дело…
— Что вы имеете в виду?
— Законов сейчас мало. Да и того, что есть, мы не знаем. Мы все, как говорят, заблудшие. Не знаем, на что имеем право, а на что нет. На дороге мне жезлом машут, а я уже и штаны промочил… А ведь все взаимосвязано. Если я такой, то почему ко мне должны относиться как-то иначе? Если я сам не знаю ориентиров, не совсем верно живу. И вместо того, чтобы спросить, за что меня остановили, да и самому для себя знать, правильно меня остановили или нет, — я тянусь в карман за деньгами.
— Но многим легче откупиться…
— Вот видишь! А я о чём говорю?!
— Армен Борисович, вы имеете возможность наблюдать за работой правоохранительных органов в разных странах. В чём, на ваш взгляд, различие? Так ли оно разительно в сравнении с нашей действительностью?
— Я имею возможность в первую очередь наблюдать за поведением людей. Могу сравнивать, допустим, законопослушную Америку и не уважающую свои законы Россию.
— То есть вы убеждены, что всё дело в людях, в гражданах.
— Конечно!!! Ведь для нас самый лучший способ — прикинуться дурачком. Сказать: «Ой, я не знал», и так далее. Это в нас с самого раннего детства. А процесс прививания правовой культуры — это вещь очень и очень длительная, сложная. Вот когда ребёнок приходит в школу, уже там его и нужно этому учить. Втолковать ему хотя бы элементарные правила — когда нужно сказать «спасибо», когда «большое спасибо», а когда «извините». А нас этому не учат, такого и в помине нет. Приведу пример. Я жил в хорошей стране, в хорошей среде, вообще хорошо жил. Но очень долго меня учили, что начинать речь со слова «Я» — нескромно. У нас в Ереване была педагог по русскому языку, она постоянно нам это втолковывала. Вот я и рос с таким убеждением. Но потом в нашей жизни появился Пушкин со своим «Я памятник себе воздвиг нерукотворный». И мы все решили, что Пушкин — это образец нескромности. Только не поняли тогда главного. Если я говорю «Я», то несу ответственность и за все остальные слова. И это важно, очень важно. Важно уметь сказать «Я», и не струсить при этом.
Вот я уже говорил — люблю Америку. Да, я чувствую себя там гостем, поскольку не знаю языка. Но как-то я стал свидетелем одной ситуации. Мои соотечественники, хорошие люди, которые уже давно живут в США, подвозили меня на своей машине. Мы проезжали мимо магазина, я прошу: остановите здесь на минуточку, схожу, сигареты куплю. Они мне отвечают: здесь нельзя, стоянка только через 50 метров. Да я быстро, одна нога здесь, другая там. А он мне: нельзя, я остановлюсь там, где разрешено, и мы вместе пойдём в этот магазин. И это серьёзное дело, очень серьёзное.
— То общество изначально строилось, как правовое…
— Да, это так. И чего мы можем требовать от милиции, а теперь уже и полиции, если сами себя ведём неподобающе, смотрим на всё сквозь пальцы. Мы становимся свидетелями постоянных нарушений со стороны сильных мира сего и нормально это воспринимаем. Когда-то я снимался в Хельсинки. Нас предупредили, что в это время в Финляндию приезжает Чаушеску. Проходя по городу, я увидел, что едет правительственный кортеж. Но когда загорелся красный свет, машины, все до одной, остановились. И я своими глазами увидел Чаушеску. Я не вру, правду говорю! А вот теперь подумай — видела ли ты хоть когда-нибудь подобное у нас? Уверен, что нет. Так, что мы сами себе придумали проблемы и нарушения. И сейчас в один момент, одним приказом ничего невозможно сделать. А ведь это самое важное, чтобы при включении красного, он был красным для всех. Иначе сразу же появятся ловкачи. Они придут, просочатся, сядут рядом, а потом на шею. Это взаимоотравительный процесс. Нет, я понимаю, что чиновник, который торопится подписать бумаги, на дороге важнее меня. Я-то подожду, а он не успеет поставить важную подпись. Так давайте сделаем трассу или хотя бы полосу для тех, кто торопится подписывать документы. Я, например, никогда не понимал, зачем Ленин сидел в очереди в парикмахерской. Он же руководил государством. Необходима отдельная парикмахерская для Ленина и отдельная для всех остальных. Так будет правильно, иначе в ситуацию опять же вмешаются ловкачи. А вот это очень и очень плохо.
— Армен Борисович, вы рисуете идеальную картину. Но неужели вы сами ни разу не нарушали, неужели не за что было наказывать?
— Я 44 года за рулём. Я очень аккуратный водитель. Но, конечно же, нарушал. Однако первое, что я делал, признавал свою вину, если она на самом деле была. Если не видел, но инспектор мне показывал мою неправоту, то честно признавал и соглашался с предписанным наказанием.
— Но ведь вы же узнаваемый, любимый многими артист. Неужели вас ни разу не отпускали «просто так», из-за того, что любят ваше творчество, ваши роли…
— Не буду обманывать, бывало. Но я считаю, что не нужно этим пользоваться. А я видел такое, и не раз. Мы — очень сложная страна, многие люди об этом говорили. Но если мы хотим жить красиво, удобно, комфортно, то обязаны принимать законы, невзирая на лица. Без этого нельзя. А то, о чём ты говоришь, влечёт за собой многие другие нехорошие вещи. Мы можем договориться. Но сегодня ты мне позвонишь, скажешь: «Джига, позвони Бубулькину, пусть он позвонит Мумулькину, а тот распорядится, чтобы было одно, второе и третье». А завтра начнётся бардак. Таким образом, мы предаём самих себя.
— Вы говорите о соблюдении законодательства, Америку в пример приводите. Но иногда встречаются такие законы…
— Да, хорошо было бы, если бы у нас были все хорошие, исполняемые законы. Но вот пример из жизни. Было такое правило Т-образного перекрестка. Как-то я остановился зачем-то, жду. Ко мне подошёл гаишник и объявил, что я нарушаю. Я начал его уговаривать, сказал, что машину-то ещё не заглушил и вообще мне ехать уже нужно. На что он мне ответил: знаете, мне тоже этот закон не нравится, давайте соберёмся все вместе и отменим его, но пока он существует, пока действует, его необходимо исполнять. Я тогда согласился с ним. И я за это!
— Армен Борисович, а ведь это же так правильно!
— Я говорю сейчас не дежурные слова, я на самом деле так думаю. Во всех тех нарушениях, которые в нашей жизни происходят, есть большая доля нашей вины. И не нужно никого обвинять — ни милицию, ни полицию. Сами виноваты. Хотим жить хорошо и правильно — нужно быть последовательными, знать законы, знать права, уметь доказывать свою позицию. Но при этом ещё и иметь силу, чтобы признать свою вину.

Елена ДЕМИДЕНКО,
фото Игоря ГЕРАСЁВА

Выполняя служебный долг по охране законности и правопорядка в «горячих точках» Северного Кавказа и в регионах России, сотрудники органов внутренних дел и внутренних войск несут потери. Увековечить их память — задача всех живых. Этой благородной миссии преисполнена Всероссийская благотворительная акция МВД России «Милосердие белых ночей», проводимая в Санкт-Петербурге.
Наша газета ежегодно освещает это общественно значимое мероприятие, тем более, что его неизменными участниками становятся сотрудники московского гарнизона правопорядка.
В этом году «Милосердию…» исполняется 20 лет. В канун проведения юбилейной акции мы решили встретиться с одним из авторов идеи её проведения и членом жюри музыкального конкурса, проходящего в рамках благотворительной акции, полковником милиции в отставке Игорем МИХАЛЕВИЧЕМ.

— Игорь Владимирович, как появилась идея проведения акции?
— Поскольку соавтором этой идеи стал мой друг и партнёр по сцене Александр Никитенко, то свой ответ на ваш вопрос я хотел бы начать с рассказа о нём и о нашем содружестве. Будучи ещё офицерами Высшего политического училища МВД СССР, мы с Сашей основали бардовский дуэт «МИ-НИ», название которого стало производным от наших фамилий (МИхалевич-НИкитенко). Наш дуэт выступал на различных концертных площадках почти два десятка лет. И вообще шли по жизни рука об руку. В 2007 году Александра Прокопьевича не стало. Он был в полном расцвете сил. В этом году 7 мая ему исполнилось бы 60 лет. Вот так совпало — юбилей акции и юбилей друга…
А теперь, что касается идеи. Возникла она после трагических событий 1989 года, когда в Абхазии при выполнении служебного долга погибли двое наших коллег — слушатели Высшего политического училища МВД СССР старший лейтенант милиции Виктор Новиков и рядовой Владимир Акопов, став, по сути, первыми жертвами межнациональных конфликтов в Союзе.
Гибель товарищей вызвала необычайный всплеск творчества среди бойцов сводного отряда ВПУ. Многие из них начали писать стихи, музыку к ним, а по возвращении в Ленинград основали Клуб авторской песни. Идейное и профессиональное руководство клубом взял на себя Александр Розенбаум.
Командировки в зоны боевых действий продолжались. Погибали и другие ребята. Смерть преследовала бойцов правопорядка и в мирной жизни. Так, 23 февраля 1991 года случился пожар в гостинице «Ленинград», при тушении которого и эвакуации проживающих погибли восемь сотрудников пожарной охраны и один милиционер. Все эти смерти побуждали живых к тому, чтобы позаботиться об увековечивании памяти павших. Вот тогда и было решено воплотить в жизнь нашу идею, то есть провести общественно-политическую акцию, посвящённую памяти сотрудников органов внутренних дел и военнослужащих внутренних войск, погибших при исполнении служебного и воинского долга.
— Какие цели по вашему замыслу должна была преследовать акция?
— Мы планировали проводить работу по увековечиванию памяти погибших сотрудников, а также решать многие социально-бытовые проблемы их семей. Одним из важнейших мероприятий акции было решено сделать конкурс-фестиваль авторов-исполнителей из числа сотрудников органов внутренних дел и членов их семей.
— С какими трудностями довелось столк-нуться?
— Трудностей хватало. Но мы были молоды и напористы. В этой затее нам помогал ещё один наш общий друг Олег Орлов, который, кстати, в 2009 году удостоился почётного звания «Народный артист России». А тогда он выступил режиссёром-постановщиком всех проводимых в рамках акции мероприятий. Впрочем, я отвлёкся…
Заручившись в проведении акции поддержкой руководства Управления кадров МВД СССР, командования внутренних войск и учебного заведения, мы с головой погрузились в работу. Здесь нам очень помог заместитель начальника ВПУ Анатолий Васильевич Пониделко, ставший впоследствии начальником ГУВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Он был прекрасным организатором, и некоторые наши, как он называл, «бредовые идеи» без него не смогли бы реализоваться.
С просьбой разрешить проведение бардовского марафона на Дворцовой площади мы обратились к тогдашнему мэру Санкт-Петербурга Анатолию Собчаку. Анатолий Александрович к нашей просьбе отнёсся с пониманием и дал своё согласие. А надо отметить, что Дворцовая площадь Питера на тот момент была ареной противостояния общественных групп, движений и партий. Тем более 12 июня 1991 года Россия выбирала своего первого президента, а наша акция проводилась в канун этих выборов.
На акцию в качестве представителя от МВД приехал заместитель министра генерал-полковник Борис Громов, который вместе с Николаем Рыжковым также, как и Борис Ельцин, выдвигался на высокий пост в руководстве страны. Посчитав, что Громов может использовать акцию для достижения политических целей, Собчак отозвал разрешение о её проведении на Дворцовой площади.
Никто не решался пойти к мэру и попробовать убедить его поменять своё решение. И тогда двое «выскочек», как тогда нас с Сашей называли некоторые чиновники, рванули к питерскому градоначальнику. Нам с большим трудом удалось добиться его аудиенции. Анатолий Александрович выслушал наши доводы и высказал своё предположение относительно возможных политических игр. Тогда мы заявили, что если это произойдёт, то мы снимем свои погоны и уйдём со службы. Наша уверенность и темперамент помогли убедить Собчака поменять решение. Более того, он пригласил Бориса Громова на поминальный обед со вдовами и членами семей погибших сотрудников. Надо отдать должное и твёрдому слову генерала Громова, который ни разу не использовал мероприятия акции как предвыборную трибуну, но его участие в ней придало акции необходимую значимость.
Действенную помощь акции оказали Алла Пугачёва и американский пастор Джей Кенти, которые в то время совместно занимались благотворительными делами. Они вызвались предоставить призы участникам акции и оказать материальную помощь семьям погибших, а также активно пропагандировали нашу акцию в СМИ. Однако не обошлось и без курьёзов.
В качестве главных призов первым победителем конкурса «Милосердие белых ночей» было решено изготовить акустические гитары. Их изготовление заказали на Фабрике музыкальных инструментов им. А. Луначарского. Джей Кенти был человеком энергичным и достаточно непредсказуемым. Ему вдруг пришла в голову мысль посетить фабрику и посмотреть, как выполняется заказ. Приехав на фабрику, он заявил, что гитары надо изготовить без струн, поскольку это не обычные музыкальные инструменты, а символы фестиваля. Никакие доводы наши и руководства предприятия о том, что для гитаристов главным подарком является инструмент со струнами, на упрямого пастора не действовали… Тогда нас выручил один мастер, который заявил, что в таком случае отказывается делать гитары и пусть, дескать, «американский друг» едет на металлический завод и там заказывает «символы» из листового железа. К нашему всеобщему удивлению упорный американец отступил перед русским характером, и гитары были изготовлены в срок в полном комплекте, со струнами. Мало кто знает, что одна из этих замечательных гитар была отослана с благодарностью за оказанную помощь в Москву Алле Пугачёвой, которая 23 мая 1991 года стала бабушкой, и в этом году её внуку — Никите, как и нашей акции, исполнится 20 лет.
— История с гитарами была единственным курьёзом?
— Пожалуй, нет. Этот пастор, как я уже сказал, был совершенно непредсказуем. Например, за день до акции, 31 мая, он настоял на том, чтобы мы с Сашей выступили перед детьми в антиспидовском центре в Москве. Мы были не против, но не понимали, как успеем вернуться к началу акции в Питер. Но Звезда Милосердия нам помогала и вела к заветной цели. Поэтому мы успели везде, и даже попали в прямой эфир ОРТ (тогда это был центральный канал телевидения), где вживую спели нашу песню «Милосердие белых ночей», созданную буквально за ночь до этого.
— Не могли бы вы вспомнить и всех остальных, кто тогда помог вам начать это благое дело.
— С большим удовольствием это сделаю. Вообще, такое ощущение, как будто всё это было только вчера: и выступления замечательных бардов нашей страны — Городницкого, Розенбаума, Митяева, Дольского, Шевчука… И как брали приступом руководство гостиницы «Ленинград», которое впоследствии стало нашими настоящими друзьями и внесло весомую лепту в успешное проведение акции. И игра Розенбаума на рояле, когда он аккомпанировал гитаристу-победителю фестиваля из Украины, исполнявшему «Вальс-бостон». И несколько бессонных ночей на квартире нашего гениального режиссёра Олега Орлова. И огромная помощь, оказанная депутатом Верховного Совета РСФСР Сергеем Вадимовичем Степашиным, который поднял всех на ноги и раздобыл так необходимые средства, без которых эта акция могла бы провалиться. И ещё много эпизодов, а главное — неравнодушных людей, которые помогали бескорыстно, от души.
Я уверен, что успех этой акции в том, что каждый, кто помогал её проведению, прикоснулся сердцем к боли, вызванной гибелью сотрудников, заплативших своей жизнью за спокойствие людей, до конца верных долгу, бескомпромиссно боровшихся с преступностью и терроризмом.
— В заключение нашего разговора позвольте поинтересоваться вашими планами.
— С каждым годом акция становится всё более масштабной. Количество участников, приезжающих в город на Неве, увеличивается, а география расширяется от Владивостока до Камчатки. В наших планах сделать её международной. Ну и, наконец, получить одобрение от руководства МВД России о присвоении Всероссийской благотворительной акции «Милосердие белых ночей» имени человека, внёсшего огромный вклад в реализацию этого замысла, этого великого и благого дела — Александра Никитенко.

Беседовал Игорь АЛЕКСЕЕВ,
фото автора и из буклета ВБА МВД России
«Милосердие белых ночей»

В июне исполняется 70 лет с момента начала Великой Отечественной войны. Эта война унесла множество жизней, искалечила миллионы судеб. Наши предки проявили массовый героизм, примеров которому история ещё не знала.
Мы помним имена героев, отдавших свои жизни за Родину, но есть у Великой войны и солдаты, которые до сих пор считаются пропавшими без вести. Найти и с почестями захоронить останки бойцов — вот основная задача движения в нашей стране, в том числе и поискового отряда «Святой Георгий», сформированного на базе московского ОМОНа. Руководит отрядом командир 1-го оперативного батальона ОМОНа полковник милиции Всеволод Овсянников. В этом году «Святой Георгий» среди подобных ему отрядов первым открыл «Вахту памяти-2011» и поисковый сезон.

На места ожесточённых боев в Калужскую область «Святой Георгий» отправился рано утром. В лесу местами ещё лежит снег, прохладно, да и синоптики прогнозируют осадки. Но в поисковой экспедиции участвуют добровольцы, можно сказать, фанаты поиска, и непогода никого из них не пугает. Полевые условия, минимум удобств — для людей в погонах это норма.
В райцентр Ульяново прибыли к полудню. В местной администрации и ОВД уладили формальности, ведь работать предстоит не просто в лесной местности, а на территории заповедника, куда посторонним вход запрещён. Через час-полтора двинулись дальше. К сожалению, проехать к месту, которое предварительно выбрали для лагеря, не смогли — распутица. Наш «Бычок», УАЗ «Буханка» и легковушка по таким дорогам работать отказались. Дружно пожалели, что приехали не на БТРах и «Тиграх», и начали разгружаться на опушке леса рядом с деревней Ягодная. Остальные населённые пункты будем обозначать буквами или вообще не называть, дабы по нашим следам не пошли любители поживиться на военных трофеях.
Если бы какой-нибудь охотник прошёл мимо этого места, а через полтора часа возвращался этой же дорогой, он бы просто не поверил своим глазам. На опушке леса возник лагерь: большая сорокаместная армейская палатка с кроватями и печкой внутри, полевая кухня, столы и скамейки, дровницы, умывальники, яма под отходы, веревка для просушки одежды, генератор, провода с лампочками, а на флагштоке гордо реял флаг с символикой отряда. Все это — результат слаженной работы поисковиков-омоновцев. Опыт в этом деле у нас немалый, да и хотелось в этот же день начать поиск.
Командир поискового отряда провёл инструктаж по технике безопасности при обращении с взрывоопасными предметами. Как это ни формально звучит, но техника безопасности при проведении поисковых работ стоит на первом месте. Кстати говоря, в составе нашего отряда обязательно есть профессиональный взрывотехник и доктор.
Поставив свои автографы в соответствующих документах и перекусив на скорую руку, большая часть участников вахты, разделившись на двойки и тройки, направились в лес, где были видны следы окопов и блиндажей. Местность знакомая, в прошлом году наш лагерь располагался примерно в трёх километрах. До наступления сумерек у нас было около 3 часов, погода благоприятствовала… В прошлый раз в этом лесу нашли основные детали пулемёта Дягтярёва и трёхлинейки Мосина.
Проверили и настроили металлоискатели и навигаторы, без которых в этих лесах могут заблудиться даже работники заповедника.
Вечером к нам на ужин заехал егерь, с которым мы сотрудничаем уже второй год. Он даёт нам ценную информацию о местах, где есть линии окопов, блиндажей и т.д. Полковник Овсянников сопоставляет эти данные с копиями архивных карт военных лет, принимает решение на следующий день разделиться на две группы. Одна выдвигается в район, где летом 1942 года красноармейцы 40-й стрелковой дивизии попали под сильнейший миномётный обстрел. А другая — на место попытки прорыва немцами позиций 40-го стрелкового полка в районе населенного пункта К., которого на современных картах уже нет. Первая группа выезжает на «Буханке», а далее пешком, вторая — начинает шестикилометровый марш-бросок из лагеря.
Утро второго дня началось для поисковиков в 7 часов. Горячий чай с бутербродами, быстрые сборы — и через 40 минут в путь. Мы на УАЗе заезжаем за нашим проводником-егерем в посёлок и уже с ним едем к месту. Расстояние значительное. Егерь на квадроцикле старается максимально ближе подвезти наш автомобиль к месту, но съехав с бетонки и углубившись в лес метров на 300, наша машина глубоко завязла в снежно-глинистой каше.
«Не страшно, позвоню своим, выдернут трактором», — сказал наш проводник и продолжил путь на «Ямахе», ну а мы, похватав рюкзаки, лопаты и приборы, потянулись за ним. Приблизительно через километр вышли к ручью, дно которого буквально выстелено остатками армейских сапог. Что здесь произошло более полувека назад? Скорее всего, был разбит обоз с имуществом, который двигался к передовой. Пройдя километра три по лесной тропе, вышли к намечценному месту. Рельеф местности явно указывал, что мы не ошиблись, везде были видны воронки от мин и снарядов, окопы и ячейки. Егерь, пожелав удачи, уехал по своим делам, а мы приступили к работе.

(Продолжение следует.)
В. ЛОГАШОВ,
фото автора

Вопрос сосуществования человека и собаки остаётся актуальным на протяжении многих десятилетий. Но в современной коммунальной действительности  он обретает новую грань – жизнь собаки в человеческом социуме.  Немногие хозяева озадачиваются этой темой, а потом из-за их беспечности начинаются колоссальные проблемы. Оказывается, что маленький, пушистый, умилительно тявкающий комочек вырастает во вполне самостоятельное существо, которое может и огрызнуться на самого хозяина или членов его семьи, и, сорвавшись с поводка, наброситься на случайного прохожего. Да и проявление собакой бурной радости может доставить постороннему человеку массу неудобств. И как же быть? Ответ прост – заниматься воспитанием животного. 
В один из воскресных дней корреспонденты «Петровки, 38» побывали на площадке «кинологической школы», расположенной в парке «Сокольники», и смогли понаблюдать за учебным процессом. А небольшой исторический экскурс в перерыве между занятиями групп для нас провёл один из её основателей, ректор Первого профессионального кинологического института Константин Карапетьянц. Константин Германович рассказал и о принципах работы центра, о его достижениях и внедрённых в жизнь новых инициативах.
История кинологического центра «Сокольники»

20 лет назад, в 1991 году,  группа людей, работавших до этого в системе ДОСААФ, приняла решение о создании собственной кинологической школы.  В новый коллектив вошли специалисты, у которых уже был большой опыт работы и серьёзная практика выступлений на различных профильных соревнованиях. Они обратились к руководству природного заповедника «Лосиный остров» с просьбой о выделении земельного участка под обустройство специальной площадки. Как ни странно, вопрос с участком был решён очень быстро, впрочем, радоваться было рано. Приехав на место, Константин Карапетьянц и его единомышленники увидели огромную свалку строительного мусора и овраги, поросшие бурьяном. Ну что ж, спасибо и на этом. Не до капризов. С площадки вывезли порядка 70 КамАЗов мусора, овраги и болотца засыпали, высадили небольшую рощицу, завезли необходимое оборудование. Начали свою деятельность. Впрочем, определённые наработки у центра уже были, имелся и круг людей, которые шли учиться именно на эту площадку, именно к этим специалистам. Первые три группы насчитывали 50 человек. Становление кинологического центра «Сокольники» уложилось в пятилетку. Пришла определённая известность, образовались традиции. Сейчас, спустя ещё три пятилетки, кинологический центр «Сокольники» – одна из самых крупных школ в стране. За год через неё проходит около 400 собаководов со своими питомцами. Коллектив площадки насчитывает 45 человек, из них 12 лицензированных инструкторов, 15 помощников инструкторов, а все остальные – это спортсмены, которые на профессиональном уровне работают с собакой. Кстати, в коллективе КЦ «Сокольники» есть многократные победители чемпионатов Москвы, России, Европы и мира по различным категориям кинологического спорта. Таким образом, центр подошёл к своему 20-летию уже в ранге одного из лидеров российского кинологического движения. Но, как рассказал Константин Карапетьянц, стоять на месте «Сокольники» не намерены и планируют открытие филиалов в Твери, Санкт-Петербурге и Рязани.

Принципы работы

Сейчас на базе центра  введено несколько программ. Первая – курс воспитательной дрессировки для щенков от 4 месяцев. Следующая ступень – базовый курс дрессировки, более серьёзный уровень – общий курс дрессировки, который даёт людям понятия правильного обращения с собакой. Одна из самых трудных программ центра – защитный курс. Но инструкторы сразу же оговаривают, что не принимают в ряды своих слушателей владельцев, желающих выучить так называемую «собаку-телохранителя». Отказ получают и хозяева, которые хотят развить у животного агрессию к людям.
Ограничений по породе собаки в кинологической школе нет. В одной группе может заниматься и крохотный пинчер, и огромный ротвейлер. Возраст хозяина тоже не имеет значения – во время нашего визита в одной группе постигали азы дрессировки школьник с очаровательным чёрным метисом и очень пожилой мужчина с немецкой овчаркой.
Помимо основных программ, рассчитанных на широкий круг слушателей, есть в центре курсы: караульной службы, ринговый, аджилити.
По окончании обучения слушатели сдают экзамены, им выдаётся соответствующее свидетельство о прохождении курса дрессировки. В приёмную комиссию входят независимые эксперты, которых направляет Всероссийская
кинологическая ассоциация.
Что касается методик преподавания тех или иных дисциплин, то они строятся на незыблемых для «Сокольников» правилах: уважение и гуманное отношение. Так, в курсах отсутствуют приёмы, которые могут нанести животному физические страдания. А в общении между владельцем собаки и инструктором никогда не услышишь местоимения «ты», только «вы». Каков бы ни был возраст занимающегося в центре человека, к нему всегда обращаются на «вы».
– Знаете, за 20 лет четвероногий контингент нашей площадки значительно изменился, – говорит старший инструктор центра Юлия Карапетьянц. – Раньше к нам приходили в основном со служебными собаками: овчарками, ротвейлерами, чёрными терьерами и т.д. Сейчас же приводят даже декоративных питомцев. Мне кажется, это связано не столько с тем, что сейчас в России появилось великое множество пород, но и с изменением сознания собаководов. Люди постепенно понимают, что собакой нужно заниматься. Это нужно, чтобы в первую очередь себе облегчить жизнь. Собака, живущая в городе, обязательно должна пройти общий курс дрессировки, ведь зачастую невоспитанный пёс вызывает у окружающих раздражение. А ведь в таком поведении виноваты не животные, а именно их владельцы.  И приходя к нам, они не столько учат своих собак, сколько учатся сами.

Добровольная народная кинологическая дружина

В 2000 году председатель Штаба народной дружины «Сокольники» Сергей Иванович Никонов предложил руководителям кинологического центра организовать кинологическую дружину. Идея получила воплощение – были разработаны маршруты патрулирования на территории парка «Сокольники», сформированы наряды, в которые входили инструкторы и спортсмены со своими питомцами. Затем к работе по охране общественного порядка стали подключаться и простые слушатели. Предпочтение отдавалось владельцам служебных собак, прошедшим определённые испытания. Кинологические дружинники плотно и продуктивно сотрудничали с существовавшим в то время 79-м отделением милиции. Ежедневно с 18 до 22 часов наряды, состоявшие из 4–5 дружинников с собаками, патрулировали лесной массив, зоны отдыха, пруды.
Нововведения дали хорошие результаты. Резко сократилось количество утопленников на водоёмах – кинологические дружинники просто не пускали пьяных в воду. В тёплое время года дружинники часто пресекают факты незаконного проникновения на территорию парка  на автомобилях, разжигания костров, других хулиганских действий. Случаются и экстренные случаи. Так, было обнаружено три трупа, задержан находящийся в розыске рецидивист, найден потерявшийся в лесу ребёнок. А ещё, когда-то именно благодаря кинологической дружине 79-му отделению милиции удалось сбить серьёзную волну грабежей, совершавшихся на 4-м Лучевом просеке, близ железнодорожной станции. Согласно законодательству, дружинники имеют право предпринимать какие-либо действия в отношении правонарушителей только в присутствии сотрудника ОВД. Сейчас, увы, в условиях колоссальной занятости, приставить к каждому наряду полицейского невозможно. Теперь сотрудничество кинологической дружины с ОВД по району Сокольники строится иным образом – при обнаружении каких-либо подозрительных предметов, людей или просто видя совершаемое правонарушение дружинник звонит в дежурную часть отдела и просит прислать на место наряд. Хорошее взаимодействие налажено с нарядами 1-го оперативного полка, несущими службу в парке «Сокольники».
– А вообще у нас с правоохранительными органами достаточно тёплые отношения, – говорит Константин Карапетьянц. – Например, люди, которые начинали у нас дрессировщиками, сейчас служит на метрополитене, в окружных управлениях внутренних дел. Часть воспитанников работают в кинологической службе Госнаркоконтроля, ФСБ, МЧС и т.д. Для нас это очень и очень важно, поскольку именно у нас, на наших занятиях люди настолько увлеклись кинологией, что посвятили ей всю свою жизнь. Наверное, поэтому уже можно сказать, что наша марка, марка «Сокольники», уже утвердилась, устоялась в кинологическом мире.

Елена ДЕМИДЕНКО,
фото Игоря ГЕРАСЁВА

С началом глобальных преобразований в системе Министерства внутренних дел всё чаще поднимается вопрос о повышении уровня профессиональной подготовки сотрудников полиции. Рассматриваются новые системы и методики профподготовки. В частности, высшим руководством министерства отмечалось, что в прошлом году была введена практика использования в системе подготовки патрульно-постовой службы знаний и умений сотрудников специальных подразделений. Несколько лет назад наша газета рассказывала об инновационной системе подготовки, внедрённой на базе ЦБиСП УВД по САО. Сегодня мы решили вернуться к этому вопросу и поговорить о работе центра, специфике его работы в настоящее время.

Наш визит в ЦБиСП совпал с началом пятидневных учебных сборов для сотрудников подразделений уголовного розыска округа. Тренировки проходили в жесточайшем режиме. Но это не была элементарная зубрёжка приёмов — перед введением каждого нового упражнения инструкторы подробно объясняли не только технику, но и логику того или иного действия.
— На базе центра проводится подготовка сотрудников ППС, ОВО, ДПС, УР, участковых. Мы учим их по программе «Действия в типовых экстремальных ситуациях». Она взята нами на вооружение ещё в 2000 году, в округе её утвердили в 2003 году, а в 2006-м одобрил в качестве эксперимента главк, — рассказал начальник Центра служебной и боевой подготовки УВД по САО г. Москвы подполковник Олег Потапенко. — Мы не даём специальную подготовку, наша задача научить сотрудника выживанию в экстремальной ситуации. Однако наша задача заключается не в рассматривании конкретных примеров, а в объяснении алгоритма действий. Можно рассмотреть 1000 случаев, и сотрудник сдаст по каждому из них экзамен. Но на территории он столкнется с 1001-й ситуацией, и растеряется, не будет знать, что ему делать. Наша цель — сформировать у сотрудника профессиональное решение, которое позволит ему выжить и в 1001-й раз. Мы должны научить человека принимать такое решение, которое будет и грамотным, и правомерным, и законным, и безопасным. То есть единственно верное. Впрочем, подробнее об этом вам может рассказать человек, который уже более 10 лет занимается этой программой, — старший инспектор центра капитан Евгений Тупичкин.
— Евгений Павлович, разве возможно научить человека принимать единственное верное решение?
— Да, и нет здесь ничего сверхъестественного. Правоохранительная деятельность состоит из множества позиций. В её основе лежит, естественно, правовая подготовленность, далее следует огневая, физическая, специальная подготовленность, знание боевых приёмов борьбы, профессионально-психологическая готовность. Проблема в том, что все эти пункты зачастую преподаются поэтапно, вне связи друг с другом. Но в реальной жизни ситуации просто не могут развиваться только в одной плоскости, они всегда находятся на стыке дисциплин. За основу подготовки сотрудников мы берём максимальную из всех возможных задач — силовое задержание вооружённого, сопротивляющегося преступника. То есть берём максимально сложную ситуацию, которая может привести к гибели сотрудника. Все остальные задачи, несвязанные с риском для жизни, он выполнит. Плохо ли, хорошо ли, но справится. А здесь главное — не только выполнить задачу, но и остаться в живых. Если получится и то и другое — это признак высокого профессионального класса.
— Но невозможно научить всему и сразу…
— Есть определенные этапы обучения, построенные на законах физики, свойствах физиологии, человеческих рефлексах, реакции организма на внешние раздражители. Процесс обучения у нас длится пять дней. За это время можно дать базовые алгоритмы: обращение с огнестрельным оружием (скоростное извлечение, перемещение, устранение задержек), взаимодействие с напарником, вхождение в здание, силовое задержание. Все эти алгоритмы в процессе ежедневных самостоятельных тренингов и «обкатки» на практике врастают в сотрудников, становятся устойчивыми профессиональными рефлексами.
— На какой базе разрабатываются эти алгоритмы?
— К нам на семинары приезжают сотрудники спецподразделений всей России — где они только не воевали, кого только не задерживали. Все элементы, из которых складываются алгоритмы силового задержания, взяты из реальной жизни. Например, мы провели анализ двух тысяч уголовных дел, возбуждённых против сотрудников по причине неправомерного применения оружия. Мы детально изучали: где, как, в какой ситуации было применение. Наша цель — сделать так, чтобы сотрудник получал премию за задержание, а не срок.
— Евгений Павлович, но ведь правила применения оружия чёрным по белому прописаны в Законе «О полиции»…
— Я вам приведу один пример. В Старопетровском переулке несколько лет назад сотрудники ППС, проходившие ранее подготовку на безе нашего центра, попали в жестокую переделку. Дело было летом, примерно в полдень, рядом с Академией предпринимательства и права. К патрульным обратилась женщина. Она пожаловалась, что какой-то не вполне адекватный мужчина пристаёт к прохожим. Сотрудники подошли к нему с целью проверки документов. Тот спокойно согласился, полез в карман за паспортом, но выхватил сапожный нож и стал наносить удары. Причём бил профессионально, технично, с таким остервенением, что в мгновение стандартные бронежилеты пришли в негодность. У одного патрульного была рассечена голова, да так, что кровь залила лицо, а его напарник получил удар в шею. Чудом не была задета сонная артерия, нож прошёл в 0,3 сантиметрах от неё. Всё это происходит на глазах у примерно 100 человек. Согласно инструкции, оружие применять нельзя. Что делать? Погибать? Вы поймите: это я вам сейчас так обстоятельно и подробно рассказываю, а там всё происходило в считанные секунды.
Но бойцы сумели принять в тяжелейшей ситуации единственно правильное решение. Им необходимо было применить табельное оружие. Хотя бы ради того, чтобы нападавший не разрезал их на куски на глазах у толпы народа, чтобы не кинулся потом ещё на кого-нибудь. Выхватывая оружие, милиционер командует: «Всем лечь на землю!» Люди подчинились, попадали на асфальт. А кровь-то у патрульного всё хлестала и хлестала, постоянно заливая лицо… Я вам честно скажу, это ситуация наивысшего экстрима, когда у тебя тяжелейшее ранение и когда ты практически ничего не видишь. Но парень, перед тем как сделать первый прицельный выстрел, сумел грамотно оценить обстановку, просчитал алгоритм «людей и машин на линии огня нет». Он стреляет в бедро, пуля проходит навылет, но противник не останавливается, снова кидается. Второй прицельный выстрел — в брюшную полость. Тяжелейшее ранение! Противник спрятался за металлический столб, но остаётся на ногах. Переместившись и просчитав возможные рикошеты, милиционер снова открывает стрельбу. Когда патроны кончились, сотрудник стал перезаряжать пистолет, преступник снова побежал в его сторону. Когда он был уже рядом, второй патрульный произвёл три выстрела в голову нападавшего.
100 человек были свидетелями этого инцидента. Прокуратурой две недели решался вопрос о правомерном применении оружия. Это достаточно тонкий момент. А при нынешней правовой незащищённости сотрудников он становится зыбким.
— Но, к счастью, такие истории не типичны для нашей действительности…
— Да, это так. Но всё-таки случаются. Когда ребята рассказывали подробности, то вспомнили, что ситуация-то поначалу не предвещала ничего экстремального. Они за тот день уже раз пятнадцать проверили документы. И дежурили они в тот день в бронезащите, на палящем солнце. Монотонность, жара — это главные расслабляющие факторы. А тут раз — и произошла ситуация, в которой потребовался максимальный уровень боевой подготовки. И они не только выжили, но и остались на свободе только благодаря срабатыванию профессионального рефлекса, выработанного постоянными тренингами, в том числе и самостоятельными.
— К вам сотрудники приходят на пять дней. За это время возможно хоть чему-нибудь научить?
— Чему-то можно… Главное, чтобы эти занятия не были для сотрудника «разовой акцией». Например, мы разработали специальные методички. Первый, начальный уровень — выработка навыков скоростного извлечения оружия из кобуры и приведение его в боевую готовность. Кажется, примитив. Но если сотрудник в экстремальной ситуации будет растерянно искать пистолет у себя на поясе, а потом нервно пытаться открыть кобуру, то велика вероятность, что он пострадает при первой же серьёзной стычке. Ну а если личный состав будет тренироваться перед каждым выходом на смену, допустим, в течение пяти минут на каждом разводе, то очень скоро образуется устойчивый навык. Нами разработана система оценок. Для того чтобы выполнить задание на «отлично», первый прицельный выстрел должен произойти через 1,5—2 секунды. Многие сетуют на то, что наша штатная кобура неудобная. Но другой-то не будет, и именно с этим снаряжением сотрудникам нужно будет выходить на улицы. Так нужно просто научиться работать с ним, довести свои действия до автоматизма.
Второй этап нашей подготовки — безопасное обращение с оружием, тактика перемещения, хват пистолета, исключающий возможность его забора. Третий этап — использование оружия в качестве подручного средства, без выстрела. Пистолет весит 810 граммов, и если грамотно с ним обращаться, то выстрел может и не понадобиться.
 Если сотрудник отработает все эти навыки до автоматизма, то на последующих тренажах можно уже будет к ним не возвращаться, а переходить на более серьёзный уровень. И конечная цель всей этой монотонной, ежедневной работы — остаться в живых и выполнить задачу.

Елена ДЕМИДЕНКО,
фото Кристины АРТЕМЬЕВОЙ

В самом центре комплекса зданий Главного управления московской полиции располагается неприметное на первый взгляд строение. Между тем это здание легендарного КПЗ на Петровке, в стенах которого содержались люди, подозреваемые в самых громких преступлениях середины — конца XX века. Изолятор временного содержания подозреваемых и обвиняемых № 1 ГУ МВД России по г. Москве — так теперь называется это подразделение.

Первое упоминание о здании, где ныне размещается изолятор, обнаружено в бумагах, датированных 1833 годом, — это был чертёжный документ о начале строительных работ «по предписанию комиссии от 3 февраля 1833 года за № 1136». После постройки одноэтажное строение находилось в ведении Военностроительного батальона, а в конце XIX века было передано Жандармскому дивизиону.
Московских жандармов не устроила малая вместимость здания, и в 1902 году начинается реконструкция и перестройка Петровских казарм. «Низкорослому» строению решено было добавить один этаж — об этом свидетельствует письмо чиновника городской управы начальнику губернского жандармского управления от 25 февраля 1902 года: «…8-е отделение городской управы имеет честь уведомить 5-е отделение, что оно присоединяется к мнению, изложенному в представлении смотрителя городских зданий Изюмова, об увеличении помещений околотка и гауптвахты дивизиона надстройкой второго этажа над частью существующего корпуса околотка».
По окончании строительных работ здание обретает двухэтажный фасад с 12-ю оконными проёмами на каждом этаже и передаётся под размещение нестроевой жандармерии.
С приходом советской власти и созданием рабоче-крестьянской милиции строение переоборудуется в кучерское помещение.
В 1923 году было принято решение о перестройке кучерского помещения под арестное. Причиной нового строительства стала большая скученность арестованных и неудобство охраны здания, так как окна камер выходили непосредственно на улицу Петровка — одну из главных улиц Москвы.
Реализация замысла была возложена на архитектора Сидорова, о чём свидетельствует пояснительная записка того времени «К проекту переустройства помещения кучерской под арестное помещение при Комендатуре Петровских казарм Отдела Управления МСРК и КД».
11 мая 1923 года районными коммунально-санитарными врачами произведён предварительный осмотр кучерского помещения, перестраиваемого, согласно проекту переустройства, под арестное помещение при Комендатуре Петровских казарм. Заключение после осмотра таково: «…двухэтажное здание, занятое общежитием кучеров, складом и мастерской. Размеры здания и его частей, так же, как характер предложенных работ, соответствуют плану. В здание предположено перенести арестное помещение из флигеля, выходящего на улицу». Акт осмотра составлен 14 июня 1923 года, получено разрешение старшего архитектора города Москвы, строительство началось.
По его завершении арестному помещению придан новый статус — внутренняя тюрьма милиции.
В 1956 году внутренняя тюрьма стала Домом предварительного заключения (ДПЗ), с 1973 года пять лет называлась КПЗ, с 1978 года — Изолятор временного содержания (ИВС).
Двухэтажное здание вполне справлялось со своей задачей, но реалии новейшей истории России внесли свои коррективы — легендарное арестное помещение на Петровке стало слишком тесным. В 1996 году началась двухлетняя перестройка Изолятора временного содержания. В итоге к 1998 году изолятор обрёл свой нынешний вид — отдельное шестиэтажное здание многокорпусного владения ГУВД.
В 2007 году привычное название ИВС претерпело изменение. Приказом ГУВД по г. Москве ИВС реорганизован в Изолятор временного содержания подозреваемых и обвиняемых № 1 ГУВД по г. Москве.
На сегодняшний день изолятор является подразделением милиции общественной безопасности. Его основная задача — содержание под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений. В структуре изолятора функционирует взвод охраны и конвоирования подозреваемых и обвиняемых, осуществляющий конвоирование спецконтингента в следственные изоляторы УФСИН России. Кроме того, изолятор обслуживает многие подразделения правоохранительной системы страны.
Основным нормативно-правовым актом, регламентирующим работу изолятора является Федеральный закон Российской Федерации «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» от 15.07.1995 года № 103-ФЗ. Согласно этому документу, человек, подозреваемый в совершении преступления, находится здесь в течение первых 48 часов после ареста.
ИВС № 1 рассчитан на содержание 168 человек. Камеры предварительного заключения стандартные, 3—4-местные. В них есть, горячее и холодное водоснабжение, туалет. Задержанным предоставляется чистое постельное бельё, трёхразовое питание, имеется прогулочный дворик. Каждое утро по камерам разносят свежую прессу, также в ИВС имеется специальная библиотека для спецконтингента. В основном в её фонде детективы, классическая литература, книги по православию, самая популярная из которых — Библия. Если кому-то требуется Уголовный кодекс, то и его можно найти в книжном хранилище.
Для православных, коих в Изоляторе большинство, в 2003 году с благословения настоятеля храма Знамения иконы Божией Матери за Петровскими воротами отца Александра была открыта и функционирует молельная комната — небольшое помещение, на стенах которого размещены образа. Тут же, в шкафу, Закон Божий, Библия.
Каждый вновь прибывший проходит тщательный медицинский осмотр. Необходимую санитарную обработку проводят специальные сотрудники — дезинфекторы. Если выявляется, что у задержанного опасное для окружающих заболевание, его помещают в отдельную камеру.
В ИВС периодически приезжают делегации из регионов. Коллег интересует буквально всё — от оборудования дежурной части до санитарной обработки.
На территории ИВС проходят учебные тренировки личного состава подразделения, где отрабатываются действия сотрудников ИВС № 1 при возникновении чрезвычайных происшествий при охране и конвоировании подозреваемых и обвиняемых.
Стоит отметить, что показательна в изоляторе не только работа с задержанными, но и сам коллектив — это настоящий сплав опыта и мудрости.
Самый опытный сотрудник изолятора — старшина подразделения прапорщик милиции Иван Яковлевич Филиппов. Он работает в подразделении с 1977 года, является ветераном труда, неоднократно поощрялся руководством главка и подразделения, имеет правительственную награду.
Большой вклад в создание необходимых условий и организацию служебной деятельности ИВС внёс его бывший начальник Виктор Александрович Бурлейко, который прослужил в этом подразделении свыше 15 лет и уволился на пенсию в звании полковника милиции. Длительное время там же служили полковник милиции Вячеслав Фёдорович Якупов — ныне командир полка охраны и конвоирования обвиняемых и подозреваемых; Андрей Александрович Захаров, в настоящее время — заместитель начальника МОБ ГУ МВД России по Московской области; майор милиции в отставке Татьяна Дмитриевна Грачёва; майор милиции Андрей Анатольевич Смирнов, прошедший в данном подразделении все ступени служебного роста. В настоящий момент начальником ИВС № 1 ГУ МВД России по г. Москве является капитан милиции Дмитрий Алексеевич Головин, который перешёл в подразделение с поста начальника ИВС № 2.

Материал подготовила Наталья АЛЕКСЕЕВА,
фото Михаила ГЛЕБОВА

Великая Отечественная война была поистине народной. Наверное, в России нет ни одной семьи, в которой не было бы своего героя-воина, сражавшегося против фашизма. Июнь 1941 года разрушил мир и изменил привычный быт жителей всех уголков нашей страны. В каждом доме провожали на фронт отца, мужа, сына или брата. Каждый надеялся, что страшное горе не затронет их семью.

В семье Гариповых на фронт ушёл отец и трое его братьев. Четверо сыновей были ещё слишком юны, чтобы участвовать в войне. Самому старшему из них — Ришату едва исполнилось 16 лет. В январе 1943 года он отметил 18-летие и был призван на срочную воинскую службу.
Для прохождения курса молодого бойца Ришат был распределён в Тоцкие военные лагеря, а потом в Актюбинскую область, ему и сотням других новобранцев необходимы были знания и навыки, чтобы участвовать в боевых действиях. Условия были очень тяжёлыми, на маленьких полуторных кроватях спали по трое, укрывались одним одеялом, постоянно тренировались. Но позже, в условиях военных действий Ришат будет вспоминать это время с благодарностью.
После трёх месяцев обучения рядовой армии Гарипов получил специальность радиотелеграфиста 3-го класса и в сентябре 1943 года был направлен на Украину в 262-й стрелковый полк 87-й гвардейской дивизии 2-й гвардейской армии. Оттуда подразделение Ришата с боями дошло до Херсона, где приняло участие в ночном штурме по освобождению Перекопа.
Гарипову очень помогли знания и закалка, полученные на курсах молодого бойца. Ведь солдатам пришлось идти пешком более 240 км с радиостанцией весом 22 килограмма, автоматом и санитарным пакетом. Так стрелковый полк, где служил Гарипов, добрался до Севастополя, там Ришат получил первую контузию от разорвавшегося снаряда. Оправившись через несколько дней, Гарипов вместе со своим полком был переброшен на станцию Снегирёвка, оттуда — на станцию Ельня Смоленской области, далее — походным маршем в Витебск, затем 13-й стрелковый полк с боями пробился в Восточную Пруссию, дальше был штурм города-крепости Кёнигсберга.
Весть об окончании войны Гарипова застала в Восточной Пруссии. Первый раз за все нелёгкие годы на глазах двадцатилетнего Ришата появились слёзы. «Неужели я дожил до этого дня? Неужели я вновь увижу свою семью?» Но долгожданная встреча произошла нескоро — до осени 1945 года Гарипов служил в Восточной Пруссии, затем был переведён в город Козельск.
Демобилизовался Гарипов лишь пять лет спустя, в 1950 году, и только для того, чтобы вновь надеть погоны, на этот раз милицейские.
Начинал свою карьеру Ришат Гарипов в Ленинградском РОВД патрульно-постовым милиционером, сразу же поступил в Среднюю специальную школу милиции. Получив диплом, Гарипов продолжил образование в Московской высшей школе милиции.
В правоохранительных органах Ришат Гарипов отслужил более 30 лет. Прошёл путь от патрульно-постового милиционера до начальника 99-го отделения милиции. После выхода на пенсию в 1981 году Ришат Минниахметович не смог расстаться с родной милицией — на протяжении многих лет он являлся заместителем председателя Совета ветеранов УВД по СЗАО г. Москвы. Активно участвовал в общественной жизни ветеранского движения и окружного управления — читал лекции по патриотическому воспитанию личному составу, присутствовал на принятии присяги молодыми сотрудниками, участвовал в строевых смотрах, вместе со своими коллегами и соратниками создавал комнату истории УВД по СЗАО г. Москвы.
Сейчас Ришату Минниахметовичу 87 лет. Солидный возраст и ранения прошлых лет не позволяют Гарипову вести тот активный образ жизни, к которому он привык, но каждый год в канун Дня Победы почётный ветеран приходит в своё родное управление, чтобы ещё раз рассказать правду о войне, о героях, подаривших нам мир и победу. В такие дни Ришат Минниахметович надевает китель с наградами, заработанными кровью и доблестью, — это орден Отечественной войны 2-й степени, три медали «За отвагу», медали «За боевые заслуги», «За взятие Кёнигсберга», «За победу над Германией» и множество ведомственных наград.
В День Победы подполковник милиции в отставке Ришат Гарипов встретится со своими фронтовыми товарищами, а окружающие ещё раз поразятся силе духа этих героических людей, их ясному уму и твёрдому характеру.

Екатерина УЛЬЯНЧЕНКО,
фото автора