Истории о том, как оборонявшегося от нападения преступников в результате самого посадили в тюрьму за превышение пределов самообороны, всегда вызывают повышенное внимание и всегда вопрос: «А как же со справедливостью?» Увы, подобных инцидентов немало. Самые резонансные — это когда оборонявшийся убил нападавшего и в итоге сам оказался на скамье подсудимых.

Из того, что и сегодня на слуху — это убийство тремя сёстрами Хачатурян своего отца Михаила Хачатуряна (версия защиты: в целях самообороны из-за продолжительного домашнего насилия и принуждения к сексуальным действиям), это трагический инцидент в Уфе, где Владимир Санкин, защищая двоих мальчишек от педофила, во время драки нанёс педофилу смертельные удары, это случай в Санкт-Петербурге, когда боксёр Александр Кузнецов отправил в смертельный нокаут гастарбайтера из Узбекистана, пытавшегося изнасиловать в подъезде пасынка Александра.

У каждой из этих историй есть драматическое продолжение: дело сестёр Хачатурян зависло с 2018 года — Фемида до сих пор не смогла определиться, была ли это самооборона, уфимец Владимир Санкин получил восемь лет строгого режима, а питерец Александр Кузнецов успел отсидеть свой срок в два с половиной года и выйти на свободу. Для каждого из них попытка самообороны или защиты близких обернулась трагедией и судебным процессом.

ПОЧЕМУ У НАС САМООБОРОНА ЧАСТО СЧИТАЕТСЯ ПРЕСТУПЛЕНИЕМ?

Как правило, абсолютное большинство рассматриваемых в судах уголовных дел на эту тему имеет непростую судьбу. И если со стороны вроде бы всё ясно — ну, отмахнулся человек от преступника, ну, выстрелил в него или ударил чем-то тяжёлым по голове, поскольку преступник покушался, однако дальнейшая интерпретация действий защищавшегося может обернуться для него большими неприятностями. Защитивший себя от нападающего преступника потом ещё должен отбиться от обвинения в умышленном убийстве. Без грамотного резвого адвоката в очереди за справедливостью тут часто не пробиться. Получается, что при действующем законодательстве гораздо проще было бы просто убежать от преступника, чем давать ему отпор, из-за чего потом оправдываться в суде.

В отличие от ряда других стран, в российском Уголовном кодексе есть целый набор статей, которые существенно влияют (нередко не в лучшую сторону) на оценку позиции обороняющегося. Речь идёт о ст. 114 (причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление), а также о ст. 108 (убийство, совершённое при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление) и ст. 37 (необходимая оборона).

Казалось бы, в поддержку обороняющихся от преступников в российском УК существует ст. 37, где объясняется, при каких обстоятельствах обороняющийся не нарушает закон и сам не становится преступником. Однако, несмотря на юридический набор постулатов, дискуссии на тему: преступник или нет сам обороняющийся — по-прежнему идут полным ходом. Немало юристов убеждено в том, что причиной тому некоторая расплывчатость формулировок, присутствующих в данных статьях. Для того чтобы внести ясность в судебную практику, на пленумах Верховного Суда даются разъяснения и чаще даже в пользу обороняющейся стороны. Тем не менее в юридических кругах по-прежнему регулярно возникают горячие споры на эту тему, а также призывы внимательно присмотреться к законам и правоприменительной практике в  юридически продвинутых странах мира в надежде, что это поможет совершенствованию законодательства.

«МОЙ ДОМ — МОЯ КРЕПОСТЬ». ИЛИ НЕ МОЯ?..

Помнится, когда шла очередная дискуссия на тему самообороны, то в качестве иллюстрации правоты инициаторов часто приводили в пример историю, случившуюся в США в штате Огайо. Оставшийся дома один тринадцатилетний подросток увидел, как в дом лезут воры. Парнишка не растерялся, достал отцовское ружьё и расстрелял непрошеных гостей. По российским законам получилось бы явное превышение пределов самообороны. А в заокеанской действительности случилось вот что: парня не то что не наказали, а совсем наоборот — от губернатора штата ему был вручён почётный знак за самоотверженность. Так у них понимается выражение «мой дом — моя крепость».

Как известно, в США нет единого УК, и трактовки самообороны в разных штатах имеют некоторые различия. Правда, там даже нет слова «самооборона», вместо которого употребляется слово «защита». В штатах Нью-Йорк и в Пенсильвании, например, придерживаются правила: гражданин может прибегнуть к смертоносной силе, если у него не было возможности отступить. И при этом ещё имеется добавление: если человек находится в своём жилище, то он отступать не обязан. При подобной трактовке самообороны никаких двойственных смыслов не возникает. Нужно ли нам учиться в этом плане у американцев? А почему бы и нет? Всё, что пойдёт нам на пользу, надо брать.

К слову, упростить и конкретизировать понятие «самооборона» сумели ещё в Древнем Риме. В античном государстве самооборона признавалась законной, если имела место несправедливость нападения и неизбежность опасности. А в кодексе византийского императора Юстиниана сказано ещё более лаконично и ёмко: «Пусть будет убит тот, кто угрожал смертью, и пусть испытает на себе то, что замышлял против других». У нас же до сих пор спорят, что считать превышением пределов самообороны, что является осмысленным причинением тяжкого вреда нападающему и насколько обороняющийся должен предвидеть, какой он нанесёт вред бандиту. То же самое можно сказать и о допустимом пределе обороны. На этот счёт обычно приводят такое объяснение: если на вас идут с кулаками, то не нужно хвататься за топор или стрелять из ружья. Но варианты ведь бывают самые разные: а если, например, человек с кулаками громила, которому ничего не стоит голыми руками убить любого «оппонента»?  

КАКИЕ ЕСТЬ ПРЕДЛОЖЕНИЯ

Лидер ЛДПР Владимир Жириновский предложил и вовсе отменить ответственность за превышение пределов самообороны. По его мнению, любые действия, направленные на защиту себя и своей семьи от насилия или угрозы его применения, а также на защиту своего имущества, не должны расцениваться как превышение пределов самообороны. Однако инициативу Жириновского всё-таки не поддержали, посчитав, что в нашем законодательстве сегодня достаточно статей, регулирующих аналогичные ситуации.

Ещё одной ахиллесовой пятой уголовных дел о самообороне является квалификация событий: не секрет, нередко убийство во время самообороны в конечном счёте превращается просто в умышленное убийство, поскольку рядом не оказался толковый адвокат. У ряда представителей юридической общественности есть на этот счёт и такое предложение: в связи с тем, что подобные дела, как правило, отличаются большой сложностью, то для большей объективности рассмотрение дел, связанных с самообороной, должны проводить именно суды присяжных. Сторонники этого предложения обычно приводят такой аргумент: сегодня из каждых 10 уголовных дел, связанных с самообороной, в 9 случаях оборонявшийся получает обвинительный приговор, а присяжные будут более справедливы.

Касательно дел о самообороне у столпов юриспруденции есть ещё одно предложение, которое воспринимается довольно неоднозначно: в подобных случаях использовать прецедентное право, основываясь на решениях других судебных инстанций при рассмотрении аналогичных дел. И у сторонников, и у противников этого предложения имеются свои веские аргументы. Однако как бы то ни было, а совершенствовать законодательство в плане оценки самообороны всё равно придётся и в дальнейшем — жизнь заставляет. Вот только один аргумент: около 80% женщин, осуждённых за умышленное убийство, на самом деле фактически просто оборонялись от своих партнёров.

Кто бы что ни говорил, а надежда на справедливую оценку действий граждан, оборонявшихся от преступных посягательств, в российской правоприменительной практике умирает последней. И доказательством тому могло бы послужить известное резонансное дело российского бизнесмена Гегама Саркисяна из города Богородицка Тульской области. Ситуация была такова: в дом бизнесмена ворвались четверо вооружённых грабителей и стали избивать хозяина и членов его семьи. Саркисян в целях самообороны схватил кухонный нож и зарезал троих налётчиков, при этом и сам получил ранения. Первоначально уголовное дело было возбуждено по статье «убийство», по которой бизнесмену светило пожизненное заключение. Однако следователи, разобравшись во всех деталях, вынесли решение: не привлекать Саркисяна к ответственности за убийство. Все, кто был знаком с этим делом, такое решение поддержали.

Александр ДАНИЛКИН, фото из открытых источников