Весна 1881 года началась для России с чудовищной трагедии: 1 марта террористы убили царя-освободителя Александра II. Известие это стало для всей Российской империи сродни грому средь ясного неба. Шокирующую новость газеты помещали на первых полосах. Никто не сомневался: страну теперь ждут перемены, ибо дерзкое покушение — это ещё и атака на существующую действительность и порядок в стране.

УБИЙСТВО ВМЕСТО КОНСТИТУЦИИ

Между тем в империи буквально за несколько дней до покушения планировались совсем другие события. Намечалось, что в первые мартовские дни в газетах должны были появиться сообщения о подготовке в России конституции, разработанной графом Лорис-Меликовым и положительно оценённой самим императором. Но 2 марта вместо этого на первых страницах газет появилась совершенно чудовищная информация. Читатели брали в руки свежую газету и не верили своим глазам. Вот какое сообщение было опубликовано в «Ведомостях московской городской полиции» в номере от 2 марта, буквально на следующий день после теракта: «1-го числа сего марта в час сорок пять минут дня при возвращении государя императора с развода совершено было покушение на священную жизнь его величества путём брошенных двух разрывных снарядов; первый из них повредил экипаж его величества, разрыв второго нанёс тяжёлые раны государю. По возвращении в Зимний дворец его величество изволил приобщиться Святых Таин и затем в Бозе почил. Один из злодеев схвачен. О сем горестнейшем событии Московский генерал-губернатор извещает жителей столицы» (Москва — тоже столица — Прим. авт.).

Первые сообщения об убийстве императора были краткими, поскольку целостной картины покушения сразу не существовало. Впоследствии были обнародованы подробности, прозвучавшие на суде над цареубийцами, — это было уже седьмое покушение народовольцев на царя. Как подтвердило расследование, убийство Александра II было задумано и осуществлено членами организации «Народная воля». После неудавшегося покушения в 1880 году в Зимнем дворце народовольцы решили атаковать императора на петербургских улицах. Для этого они три месяца наблюдали за передвижениями царя. Сначала была попытка взорвать кортеж императора, когда он поедет через Каменный мост, перекинутый через Екатерининский канал. Под основание моста было заложено семь пудов динамита, но случайность спасла царскую жизнь. И тогда террористы-народовольцы решили более основательно подстраховаться. По разработанному плану они сняли сырную лавку на углу Малой Садовой и Невского проспекта, из подвала сделали подкоп под мостовую. Предполагалось заложить туда уйму динамита, который мог разнести пол-Петербурга. Однако местный дворник что-то заподозрил, сообщил полиции. Полиция проверила сырную лавку, до подкопа не добралась, но народовольцы, осознав, что эта точка уже засвечена, крайне насторожились. К слову, ранее предполагалось, что если даже динамит не взорвётся, то на улице в тот момент должны вступить в дело четверо метальщиков бомб. А уж если и так не сработает, то находящийся на пути следования кортежа Желябов должен был запрыгнуть в карету и заколоть Александра II кинжалом. Однако Желябов был арестован до теракта, и организацию покушения возглавила Софья Перовская.

Цареубийство было назначено на 1 марта, для подстраховки подготовлено несколько вариантов. В подкоп на Малой Садовой заложили динамит, кроме того, на улице карету царя ожидали четверо бомбометальщиков. По Малой Садовой императорский кортеж в тот день не поехал, однако на набережной Екатерининского канала его уже поджидали четверо бомбометателей. Первым бросил свою бомбу под колёса кареты Николай Рысаков. Взрывом разнесло заднюю стенку кареты, тяжёлые ранения получили военнослужащие из конвоя, но император не пострадал. Он вышел из кареты и направился к задержанному террористу Рысакову. В это время стоявший неподалёку Игнатий Гриневицкий бросил бомбу прямо под ноги Александра II. Императора успели довезти до Зимнего дворца, где он вскоре скончался. Кроме того, жертвами взрывов стали ещё три человека, включая Гриневицкого, ранения вместе с охранниками получили прохожие и несколько сотрудников полиции.

Ровно через месяц завершился скорый суд над цареубийцами. Несмотря на просьбы об амнистии со стороны целого ряда известных россиян (в том числе писателя Льва Толстого и философа Владимира Соловьёва), 3 апреля Желябов, Перовская, Кибальчич, Михайлов и Рысаков были повешены на плацу Семёновского полка. Это была последняя публичная казнь в России. Сообщения о ней также появились в газетах.

ЦАРЬ УБИТ, ДА ЗДРАВСТВУЕТ ЦАРЬ

Но вернёмся ко 2 марта 1881 года, когда в газете появилось сообщение о трагической гибели императора. В том же номере «Ведомостей московской городской полиции» на первой полосе соседствовали ещё два уведомления читателей от генерал-губернатора. Первое: «По случаю восшествия на Всероссийский престол его императорского величества государя Александра Александровича, все военные и гражданские чины, дворяне и должностные лица городского сословия приглашаются в полной парадной форме 2 сего марта в 11 часов утра в Успенский собор для принесения его величеству и наследнику престола его высочеству великому князю цесаревичу Александру Александровичу верноподданической присяги, после чего будет совершено архиерейским служением установленное молебствие».

Покушение на Александра II

Второе важное уведомление в газете — о назначенном на тот же день мероприятии: «По случаю кончины государя императора Александра Николаевича имеет быть совершена сего 2 марта в 1 час дня в Архангельском соборе архиерейским служением панихида по в Бозе почившем государе императоре. Находящиеся в Москве военные и гражданские чины, дворяне и должностные лица городского сословия сим приглашаются в Архангельский собор к панихиде, в глубоком трауре».

Россия отдавала дань ушедшему самодержцу и приветствовала нового. Всё без перерыва, всё по классической всемирной схеме «Король умер, да здравствует король!». В этот день в Москве было торжественно и спокойно, а разговоры велись только о покушении. В полиции были отданы распоряжения о поддержании особой бдительности. В последующие месяцы в Москве и в Петербурге были арестованы и затем пошли под суд десятки народовольцев. Многим из них были вынесены смертные приговоры, однако Александр III практически всем заменил смертную казнь бессрочной каторгой.

ПОВЕЛЕТЬ СОИЗВОЛИЛ

Все надежды, которые возлагали народовольцы на ликвидацию царя-самодержца, не только не оправдались, но всё пошло наоборот по другому сценарию. Идею о введении в стране конституции, одобренной Александром II, его наследник — взошедший на трон Александр III после случившегося счёл неуместной. Многие либеральные преобразования, начатые Александром II, были отправлены в архив. Сами того не желая, народовольцы только укрепили мнение правящей элиты в необходимости развития самодержавия. Всё опять же вышло по ещё одной классической схеме из известного крылатого выражения: благими намерениями вымощена дорога в ад. Влияние проведённых либеральных реформ в силу создавшихся обстоятельств свелось к минимуму. Главная цель, поставленная новым императором, — вернуть порядок в стране, удержать общество от смуты и террора, сохранить здоровые традиции.

Конечно, не все царские указы попадали в прессу, но о царском настрое можно судить даже по отдельным публикациям. В этом смысле весьма показателен такой, казалось бы, незначительный, но крайне характерный и красноречивый пример. В номере «Ведомостей московской городской полиции» от 13 октября опубликован указ его императорского величества об изменении в «Уставе о предупреждении и пресечении преступлений», где Александр III «высочайше повелеть соизволил: восстановить в прежней силе действие 155 ст. Устава (Св. изд. 1876 г.) воспретить спектакли и публичные зрелища (кроме драматических представлений на иностранных языках) 23, 24 и 25 декабря, накануне воскресных дней, двунадесятых праздников и дня усекновения главы Иоанна Предтечи, в течение всего великого поста и в неделю Св. Пасхи». Новый самодержец считал, что даже мелкие либеральные поблажки уводят страну в нежелательную сторону. И потому в том году подобных публикаций в газете было немало.

О КНУТАХ И ПРЯНИКАХ

Общий настрой и в стране, и в «Ведомостях московской городской полиции», конечно, тоже был таков: главная задача — наведение порядка, где кнутом, где пряником. Обер-полицмейстер Козлов пользовался этими «инструментами» довольно уверенно, настраивая всех своих подчинённых на бдительность, отличившихся поощрял рублём. В марте был опубликован его приказ по московской полиции. Из него следовало, что инициатива по части бдительности и выгодна материально, и весьма распространена: «В Хамовнической части городовые Шмаков и Шумейко, заметив, что на гулянье на Девичье поле стал появляться неизвестный мужчина, предлагая рабочим украденные вещи. Городовые при содействии дворника отставного унтер-офицера Иванова задержали его». В том же приказе другой пример: «В Лефортовской части дворник отставной унтер-офицер Понкратий Селезнёв и запасный лабораторист Алексей Колбасников и ночные сторожа крестьянин Абрам Андреев и запасный рядовой Самсон Потанцев; в Сретенской части дворник рядовой Василий Косарев и крестьянин Иван Ильин; в Серпуховской части дворники крестьянин Павел Соколов и отпускной рядовой Акакий Григорьев; в Тверской части дворник отставной унтер-офицер Василий Тимофеев — задержали разных лиц с похищенными вещами. Назначая награду за это двум городовым по 3 рубля, а дворникам и ночным сторожам по 2 рубля каждому, предлагаю местным частным приставам выслать их за получением денег в мою канцелярию».

К слову, о престижности профессии дворника: в дворники шли, не гнушаясь, даже отставные унтер-офицеры, поскольку здесь были и полномочия немалые, и твёрдый заработок. За такие места бывшие служивые держались обеими руками и помогали полиции чем могли безоговорочно. Полиция же могла и наказать дворника, и поощрить разными способами.

ОСКОРБИЛ — В СУД!

Умеренность во всём — негласный девиз того времени. Газета «Ведомости московской городской полиции» в своих публикациях о происшествиях в тот год старалась особенно не будоражить народ, а прежде всего разъяснять, что власть для дела и справедливости может и строгость когда нужно проявить. Кроме ужесточения общей дисциплины в государстве, порядок наводили и в торговле — эпидемий опасались не меньше, чем бунтовщиков. В номере «Ведомостей московской городской полиции» от 15 октября присутствует официальная информация: «12 октября при освидетельствовании торговым смотрителем совместно с врачом и полицией мясной лавки крестьянина Мартынова по Живодёрному переулку, на 2-м участке Пресненской части найдено более пуда негодной к употреблению в пищу солонины, которая уничтожена установленным порядком. Крестьянин Мартынов привлечён к судебной ответственности».

После небольшого перерыва в газете вновь стали публиковаться сообщения о судебных слушаниях — где кого судят. Например, о назначенных к слушанию делах в открытом судебном заседании Столичного съезда мировых судей города Москвы: «16 октября, в пятницу с 11 часов утра: Мушакова с Аргеландер об оскорблении; 2) Васильевой с Шустовой об оскорблении; 3) Яковлевой с Андреевым об оскорблении; 4) Региль с Ивановой об оскорблении; 5) Гусева с Овчаровым об оскорблении; 6) Кузьмичёвой с Орабовой об оскорблении; 7) Богова с Смирновым о краже бумажника с деньгами; 8) Кудрявцевой с Устиновой о растрате вещей; 9) Отношение Московского окружного суда по делу Гладышева». Знакомство с составом дел красноречиво свидетельствует: большинство из назначенных к слушанию — об оскорблениях. Это означает, что многие москвичи 1881 года предпочитали выяснять взаимоотношения не кулачным мордобоем (как это нередко делают наши современники), а прибегнув к цивилизованным судебным разборкам — судебная система имела большой авторитет и пользовалась доверием граждан, уверенных в справедливости судей.

Александр ДАНИЛКИН,

фото автора,
иллюстрация из открытых источников