Офицерские судьбы складываются по-разному...

Александра Сергеевича Кузнецова, бывшего заместителя начальника контрразведывательного отдела тульского Управления НКГБ, назначили руководителем областного ОБХСС.

Каких только поразительных оперативных материалов не реализовывали тогда подопечные майора милиции Кузнецова, который в войну служил старшим оперуполномоченным Секретно-оперативного отдела по линии госбезопасности в НКВД и в мирное время сумел разоблачить... агента иностранной разведки, внедрившегося под личиной реэмигранта-агронома в совхоз под Тулой.

К слову сказать, сотрудники ОБХСС, которыми умело командовал Александр Сергеевич, выявили группу перекупщиков и спекулянтов, которые сбывали, по сути, известные всему миру традиционные тульские изделия – самовары, баяны и гармони — в шестнадцати городах страны. Или взять оперативную разработку «винного дела», при реализации которой Кузнецов, пытаясь расположить к себе подозреваемых, представился заведующим отдалённым магазином, где, мол, не помешало бы с выгодой поторговать спиртным в розлив. Представители «винной мафии» пообещали поставить завмагу пару грузовиков питейного дефицита. И — проговорились, что в связи с ликвидацией московского «Азвинсовхозтреста» как раз и хотят распродать излишки неучтённого «дозревающего» спиртного в Муроме, Владимире и Брянске. Когда левый винный груз был в пути, тульские оперативники совместно со столичными коллегами задержали оборотистых «экспедиторов», а затем и их сообщников изобличили.

Перейдя позже в ГУБХСС Министерства внутренних дел СССР, а оттуда — в московское Управление по борьбе с хищениями социалистической собственности и спекуляцией, Кузнецов возглавил в 1970 году отдел столичного УБХСС. Просматривая как-то сыскной архив столичной службы, начальник отдела обнаружил чрезвычайно интересные «оперативно-отчётные» материалы. Впоследствии Александр Сергеевич написал очерк о «золотом чемоданчике», владельца которого — уже доживавшего свой век немощного человека — просто пожалели. Блюстителями законности и правопорядка было принято действительно гуманное решение: вынесено постановление о прекращении уголовного преследования против виновного с подходящей для этого нетипичнейшего случая мотивировкой — «за истечением срока давности».

Танки Гудериана идут на Тулу

В занимательной документальной работе, которая накануне 50-летия службы БХСС была опубликована в газете «На страже» — печатном органе ГУВД Московской области, бывший сыщик-руководитель отметил:

«Эта история, на первый взгляд, покажется невероятной. Она — эхо далёкой войны. Но, несмотря на давность, детективная быль заслуживает того, чтобы о ней рассказать. В благородной развязке этой истории заметную роль сыграли сотрудники ОБХСС...».

А началась эта история в 1945 году, когда уже в конце войны старшина Сергей Монаенков, сражаясь с гитлеровцами на территории фашистской Германии, был тяжело ранен и контужен от близкого разрыва снаряда. Попал фронтовик-артиллерист в госпиталь, располагавшийся в построенном в готическом стиле большом трёхэтажном доме, который прежде принадлежал состоятельному немецкому барону. И хотя раненый вроде бы шёл на поправку, однако он то и дело страдал из-за сильных головных болей, сопровождавшихся иной раз временной потерей памяти. Позже его состояние здоровья несколько улучшилось, и старшина Монаенков  начал всё чаще прогуливаться не только по поместью, но и за пределами госпиталя.

В один из весенних дней Сергей, возвращаясь с прогулки у протекавшей неподалёку речки в госпиталь, прошёл через входные ворота и неторопливо двинулся к главному корпусу. В этот момент появившийся из-за угла флигеля мужчина с небольшим чемоданом, увидев шедшего навстречу госпитального пациента, тотчас скрылся за зданием. Поведение одетого в клетчатые брюки-гольф и короткую куртку немца, которого старшина раньше не встречал на территории поместья, сразу же насторожило фронтовика. Он ринулся вслед за таинственным посетителем бывших владений барона и настиг его уже у ограды. Немец попытался оказать сопротивление, но Сергей был явно сильнее. Скрутив почти обессилевшего беглеца, старшина подвёл его к парадному входу, где как нельзя кстати встретил не
кого-нибудь, а главного врача гос-
питаля.

Укрепления на перекрёстке Советской и пр. Ленина (Коммункаров). 1941 год

Пациент-фронтовик доложил подполковнику медицинской службы, что непосредственно на территории госпиталя задержал весьма подозрительного немецкого гражданина с чемоданом, заполненным неизвестно чем. Старший офицер негромко распорядился, чтобы старшина привёл задержанного к нему. Монаенков доставил пойманного немца в кабинет, где главврач скомандовал открыть чемодан. Не сразу, но всё же замок чемодана поддался, и представшая картина не могла не поразить своим трудновообразимым великолепием изящества и роскоши. Внутри чемодана будто по-волшебству заиграли блики на красивых золотых изделиях: браслетах, колье, серьгах, брошах, кольцах, часах, монетах... Среди находившихся тут образцов ювелирной работы были оригинальные украшения с бриллиантами, различные драгоценные камни в тонко сделанных оправах. Поблагодарив старшину Монаенкова, подполковник медслужбы пообещал пригласить сотрудников из Смерша, чтобы они разобрались с задержанным хозяином чемодана сокровищ.

Увы, ночью Сергею внезапно опять стало плохо, и он совершенно потерял память. После войны фронтовик-артиллерист ещё долго кочевал из госпиталя в госпиталь, восстанавливая здоровье. Прошло долгих двадцать лет, и вот настал тот день, когда недуг отступил и участник Великой Отечественной войны вспомнил всю свою боевую юность. Ожившая память воскресила для старшины фронтовой поры подробности жарких схваток с фашистами и имена сражавшихся бок о бок с ним отважных однополчан-артиллеристов. Припомнилась Сергею и необыкновенная поимка арийца с чемоданом драгоценностей. И вдруг бывший госпитальный пациент призадумался: а заявил ли тогда главврач об обнаруженных у задержанного золотых изделиях? Чтобы избавиться от сомнений, Монаенков написал заявление в УБХСС и попросил проверить, как поступил подполковник медслужбы: сдал «золотой чемоданчик» государству или же поддался алчному соблазну и присвоил драгоценности.

По правде говоря, в Управлении БХСС не очень-то поверили в правдивость самой  «золотой истории», тем не менее приступили к полноценной проверке. Получив из архива Министерства обороны СССР данные на бывшего главврача, столичные милицейские оперативники сделали ряд других запросов и в конце концов установили адрес разыскиваемого. Оперативные работники УБХСС отправились туда и застали дома седовласого мужчину, который выглядел очень болезненным и каким-то чрезмерно уставшим пожилым человеком. Как только сыщики стали расспрашивать бывшего главврача о прохождении им службы на территории Германии, он, окончательно сникнув, задумался о чём-то. А затем, махнув рукой, начал свою нелёгкую исповедь о том, как, прибрав к рукам случайно попавший в его кабинет чемодан с чужим богатством, сгубил себя под непомерной тяжестью неправедной золотой добычи. Отставной старший офицер медицинской службы покаялся, что все двадцать лет его мучает совесть за давний опрометчивый поступок. Повиниться же бывшему главврачу так и не хватило духу из-за опасения, что суд вряд ли благосклонно отнесётся к нему, вору, и покарает его со всей возможной суровостью. Да и, по признанию ветерана армейской медслужбы, его от визита в правоохранительные органы удерживало то, что семьи и родных у него не осталось, а здоровье совсем пошатнулось...

Облегчив своё сердце запоздалым признанием, заплакавший рассказчик пояснил, что решился сейчас сам добровольно выдать эти злосчастные сокровища. Он принёс чемодан, который был вскрыт в присутствии понятых. Составление протокола изъятия предъявленных ценностей очень упростилось тем, что сверху на аккуратно уложенных в чемодане драгоценностях лежала их подробная опись. Главврач с фронтовым прошлым пояснил: специально для описания каждого золотого изделия он раздобыл соответствующую литературу и узнал, что отдельные предметы уникальны. Как заявил военный медработник, украшениями он лишь любовался, однако ни одной даже самой простенькой золотой вещицы не продал и не подарил.

Эскулап-отставник поведал, что больной старшина задержал немца — сына стариков, проживавших на госпитальной территории. Хозяева поместья бежали в панике, а молодой хворый немец успел подсуетиться и, собрав оставшиеся в доме ценности, спрятал их под крыльцом флигеля. Однако сразу вынести чемодан с золотом немец не смог и рискнул сделать это, когда в поместье уже разместился советский временный госпиталь.  Рассудив, что старшина если и выживет, то про золото всё равно никогда не вспомнит, главврач забрал чемодан с драгоценностями, а насмерть перепуганного немца-туберкулёзника «пожалел» — отпустил на все четыре стороны...

Сотрудники службы БХСС, завершившие опись чемодана сокровищ, услышали просьбу от его разоблачённого хранителя. Профессионально справлявшийся со своими обязанностями в военное время медицинский специалист-ветеран спросил милицейских оперативников: дескать, могу ли я обратиться к вашему руководству, чтобы оно не сообщало о произошедшем в 1945 году прецеденте и о моём моральном падении. Отставник добавил со вздохом, что уже сам наказал себя больше некуда. Да и как врач понимает, что жизнь в нём еле-еле теплится и скоро угаснет, поэтому ему и хотелось бы провести последние дни по-человечески.

— Старому больному человеку пошли навстречу, учитывая его заслуги в годы Великой Отечественной войны, — рассказал полковник милиции в отставке Александр Кузнецов. — Главврач вскоре умер. И мне кажется, виной всей его неудавшейся жизни были сокровища, незаконно приобретённые им. Он стал их рабом. Как скупой рыцарь, наслаждался их блеском, тешил себя тем, что является их единственным обладателем. На это ушла вся его послевоенная жизнь...

Александр ТАРАСОВ