Чернобыльский маршрут
Кого только ни обожгла чернобыльская трагедия. Среди участников ликвидации последствий были самые разные люди. Далеко не все знают, что в их числе и заместитель начальника полиции — начальник УГИБДД ГУ МВД России по г. Москве генерал-майор полиции Виктор Коваленко. Правда, тогда, в 1987 году, это был совсем и не генерал, а обычный молодой водитель автобуса, год назад вернувшийся из армии в родной Ворошиловград.Летом 1987-го в чернобыльской зоне вовсю кипела работа по укрощению апокалиптических последствий. Нужны были водители автобусов — доставлять ликвидаторов на работу к АЭС. Коваленко поехал туда добровольно, оказавшись самым молодым водителем в отряде. Родители отнеслись к поступку сына с пониманием, тем более, что отец Виктора — человек военный, бывший штурман дальней авиации.
Новоявленным водителям-ликвидаторам выдали форму синего цвета с нашивками «Киевпасавтотранс», беретик. На этом вся их подготовка закончилась. Привезли в Киев, но и там подробностями не поделились, сообщили лишь, что часть водителей будет направлена на один маршрут, а часть — на другой. Коваленко направили перевозить ликвидаторов непосредственно к АЭС. Группу, в которую определили Виктора, поселили в здании бывшего детсада в городе Чернобыле. В тот же день каждого водителя прикрепили к автобусу Львовского автозавода — ЛАЗ, выдали талоны на бензин и указали, куда нужно везти людей.
Виктор Коваленко рассказывает о первом рабочем дне в зоне: «Мы в той же одежде, что и приехали, сели в свои автобусы и повезли людей. Но перед началом вылили по два ведра воды на автобусный пол, чтобы пыли не было. В отличие от нас, все пассажиры были в белых халатах, шапочках и защитных масках — «лепестках». Через 4 километра проезжаем пункт обработки, там стоят солдаты в противогазах и в общевойсковых защитных костюмах (ОЗК) — проверяют транспорт на превышение норм радиации. После проверки колонна мчится со скоростью 100 километров в час к станции, хотя везде на маршруте ограничения, но у всех одна задача: быстрее выехать из самой опасной зоны. При подъезде к станции стоит ещё один пост: солдаты в противогазах и ОЗК из брандспойтов смывают дорожную пыль с автобусов. А чуть дальше на здании самой станции висит огромный плакат «Чернобыльская АЭС работает на коммунизм». Подъехав к комбинату, водители решили узнать, почему все в противогазах и защитных костюмах, а у них ничего нет. На что получили ответ: мол, если вы такие боязливые, возьмите вон там на проходной защитные маски — «лепестки». Мы надели их, вылили на автобусный пол по два ведра воды, погрузили отработавшую смену и повезли от АЭС на пересадочную площадку».
По этому маршруту — от АЭС до относительно безопасного места дислокации ликвидаторов — водитель Коваленко будет возить людей целый месяц. За этот период ему придётся сменить три автобуса — техника не выдерживала условий. А люди… Первые так называемые накопители радиации водителям выдали только через неделю. Прибор был примитивный: когда решили проверить себя в конце командировки, то у всех оказались почему-то одинаковые и самые безопасные дозы облучения.
Виктор Коваленко вспоминает: «Однажды я поставил рядом с водительским креслом обыкновенный стул, чтобы во время поездки было с кем пообщаться. Когда этот стул изъяли, оказалось, что он фонит в десять раз больше допустимой нормы радиации. Проверили автобус, он — ненамного лучше. Его сразу на обработку. Если автобус дважды обрабатывали специальной жидкостью, но он продолжал фонить, его отправляли в автомогильник: срезали крышу, остальную часть давил танк, превращая металл в лепёшку, и захоранивали. В тех условиях особой возможности ремонтировать технику не было, так что многие заводили её с толкача: подъезжал другой автобус, упирался в первый, как танк, и таким образом заводили. Поэтому все машины были сильно помятые. Кстати, все без госномеров, но на каждом для отличия было что-нибудь написано, начиная от «Коля + Лена = любовь» до «Челленджер». На моём был жирный номер «13». Судя по тому, что уже через пять лет после той командировки из 80 водителей половина ушли из жизни, то получается, что мой номер оказался счастливым».
Те 17 самых опасных километров чернобыльского маршрута от АЭС до поста, где считалось, что радиационный фон почище, он запомнит на всю жизнь. И, конечно, жажду. Жарким летом почему-то был дефицит питьевой воды, покупали её у солдат. Поскольку персональных дозиметров всем не выдавали, пришлось научиться ориентироваться по выставленным в путевых листах коэффициентам оплаты работы. Если один к трём — это более-менее нормально, а вот если один к шести или семи — значит, ты схватил очень серьёзную долю радиации. Можно было судить и по вертолётам: если над районом завис летательный аппарат с ёмкостью йодированного раствора — это значит, что только что произошёл очередной радиоактивный выброс.
На всю жизнь врежутся в память и жуткие картины Припяти: дома, дорожные знаки и полное отсутствие людей. Мёртвый город…
Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, ликвидаторы пытались подшучивать друг над другом. Кого-то уверяли, что именно его автобус стал причиной жуткого пожара на стоянке. Поверивший в это водитель среди ночи мчался туда, а товарищи на полпути со смехом останавливали его. Кого-то разыгрывали с помощью медиков. Разговоров потом хватало надолго. Шутки вроде не самые изящные, но представьте себе, люди там находились без связи с внешним миром.
Ровно через месяц отряд водителей автобусов, в котором находился и Виктор Коваленко, вывезли из чернобыльской зоны. Сначала в Киев. Группа решила хоть как-то отметить возвращение. Тем более, что в чернобыльской зоне жёстко действовал сухой закон. Да и во всей стране в тот момент непросто было достать спиртное. Парни подошли к магазину, а там очередь на полкилометра. Что делать? Дальше случилось непредвиденное: когда люди из очереди увидели подходящих мужчин в форменных спецовках да ещё с пропусками, где было написано: «Разрешён въезд в закрытую чернобыльскую зону», очередь моментально разбежалась. Испугались заразиться. Водители-чернобыльцы потом долго над этим смеялись.
Александр ДАНИЛКИН, фото из архивов
Новоявленным водителям-ликвидаторам выдали форму синего цвета с нашивками «Киевпасавтотранс», беретик. На этом вся их подготовка закончилась. Привезли в Киев, но и там подробностями не поделились, сообщили лишь, что часть водителей будет направлена на один маршрут, а часть — на другой. Коваленко направили перевозить ликвидаторов непосредственно к АЭС. Группу, в которую определили Виктора, поселили в здании бывшего детсада в городе Чернобыле. В тот же день каждого водителя прикрепили к автобусу Львовского автозавода — ЛАЗ, выдали талоны на бензин и указали, куда нужно везти людей.
 |
| Архивная фотография. 2016 год. Генералмайор полиции Виктор Коваленко (в ту пору ещё полковник полиции) на Митинском кладбище у памятника ликвидаторам аварии на Чернобыльской АЭС |
По этому маршруту — от АЭС до относительно безопасного места дислокации ликвидаторов — водитель Коваленко будет возить людей целый месяц. За этот период ему придётся сменить три автобуса — техника не выдерживала условий. А люди… Первые так называемые накопители радиации водителям выдали только через неделю. Прибор был примитивный: когда решили проверить себя в конце командировки, то у всех оказались почему-то одинаковые и самые безопасные дозы облучения.
Виктор Коваленко вспоминает: «Однажды я поставил рядом с водительским креслом обыкновенный стул, чтобы во время поездки было с кем пообщаться. Когда этот стул изъяли, оказалось, что он фонит в десять раз больше допустимой нормы радиации. Проверили автобус, он — ненамного лучше. Его сразу на обработку. Если автобус дважды обрабатывали специальной жидкостью, но он продолжал фонить, его отправляли в автомогильник: срезали крышу, остальную часть давил танк, превращая металл в лепёшку, и захоранивали. В тех условиях особой возможности ремонтировать технику не было, так что многие заводили её с толкача: подъезжал другой автобус, упирался в первый, как танк, и таким образом заводили. Поэтому все машины были сильно помятые. Кстати, все без госномеров, но на каждом для отличия было что-нибудь написано, начиная от «Коля + Лена = любовь» до «Челленджер». На моём был жирный номер «13». Судя по тому, что уже через пять лет после той командировки из 80 водителей половина ушли из жизни, то получается, что мой номер оказался счастливым».
Те 17 самых опасных километров чернобыльского маршрута от АЭС до поста, где считалось, что радиационный фон почище, он запомнит на всю жизнь. И, конечно, жажду. Жарким летом почему-то был дефицит питьевой воды, покупали её у солдат. Поскольку персональных дозиметров всем не выдавали, пришлось научиться ориентироваться по выставленным в путевых листах коэффициентам оплаты работы. Если один к трём — это более-менее нормально, а вот если один к шести или семи — значит, ты схватил очень серьёзную долю радиации. Можно было судить и по вертолётам: если над районом завис летательный аппарат с ёмкостью йодированного раствора — это значит, что только что произошёл очередной радиоактивный выброс.
На всю жизнь врежутся в память и жуткие картины Припяти: дома, дорожные знаки и полное отсутствие людей. Мёртвый город…
Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, ликвидаторы пытались подшучивать друг над другом. Кого-то уверяли, что именно его автобус стал причиной жуткого пожара на стоянке. Поверивший в это водитель среди ночи мчался туда, а товарищи на полпути со смехом останавливали его. Кого-то разыгрывали с помощью медиков. Разговоров потом хватало надолго. Шутки вроде не самые изящные, но представьте себе, люди там находились без связи с внешним миром.
Ровно через месяц отряд водителей автобусов, в котором находился и Виктор Коваленко, вывезли из чернобыльской зоны. Сначала в Киев. Группа решила хоть как-то отметить возвращение. Тем более, что в чернобыльской зоне жёстко действовал сухой закон. Да и во всей стране в тот момент непросто было достать спиртное. Парни подошли к магазину, а там очередь на полкилометра. Что делать? Дальше случилось непредвиденное: когда люди из очереди увидели подходящих мужчин в форменных спецовках да ещё с пропусками, где было написано: «Разрешён въезд в закрытую чернобыльскую зону», очередь моментально разбежалась. Испугались заразиться. Водители-чернобыльцы потом долго над этим смеялись.
Александр ДАНИЛКИН, фото из архивов