Николаев Иван Николаевич, четвёртый по счёту начальник Московского уголовного розыска, родился в апреле 1889 года в рабочем посёлке Щёлково Московской губернии в многодетной семье гравёра по металлу.

После окончания в 1904 году двухгодичной казённой школы его по прошению отца приняли в качестве ученика в гравёрную мастерскую, в которой он и проработал до призыва на военную службу, растянувшуюся на долгие семь лет, с 1911 по 1918 год. В звании старшего унтер-офицера Николаев принимал участие в боевых действиях в составе Западного и Юго-Западного фронтов. После Февральской революции солдаты, несмотря на беспартийность Ивана Николаевича, избрали его комиссаром артиллерийского дивизиона. После демобилизации он вернулся в Москву, какое-то время работал по специальности на фабрике имени Фрунзе, но вскоре его избрали секретарём фабрично-заводского комитета и приняли в ВКП(б).

С этого момента его судьбой распоряжалась партия. По направлению Замоскворецкого райкома он работал комиссаром районной ЧК, инструктором Центрального рабочего кооператива и служил в Красной армии. Затем ему, молодому коммунисту, доверили руководство Даниловским подрайкомом партии. Однако, не успев освоиться с секретарскими обязанностями, он вскоре оказался в роли начальника районной милиции. И всё это за какой-то год с небольшим.

Чем он отличился, неизвестно, но в апреле 1921 года стал ни мало ни много, а начальником всей московской милиции. Кто его так настойчиво продвигал? Неужели четыре месяца работы в ЧК могли так серьёзно повлиять на карьеру вчерашнего беспартийного фронтовика-артиллериста? Возможно, ответ на этот вопрос в каких-то архивах сохранился и прячется, но нам он пока не известен.

После упразднения ВЧК в феврале 1922 года и учреждения вместо неё Государственного политического управления (ГПУ) в составе НКВД РСФСР, произошли структурные изменения и в милиции. Уголовный розыск стал самостоятельной структурой в системе НКВД, что привело к умалению роли общегражданской милиции, численность которой сократилась более чем в два раза. В этой ситуации руководство НКВД, во главе которого стоял Ф.Э. Дзержинский, сочло целесообразным назначить Николаева, видимо, хорошо зарекомендовавшего себя в прежнем качестве, начальником МУРа — службы, призванной заменить ЧК в борьбе с тяжкими общеуголовными преступлениями и наделённой для этого соответствующими полномочиями, существенно превышающими полномочия милиции.

Как в те далёкие годы работал весь Московский уголовный розыск, судить сложно, но то, что его сотрудникам при их слабой профессиональной подготовке и низкой технической оснащённости удавалось раскрывать резонансные преступления, — установленный факт. Взять хотя бы разоблачение бывшего красноармейца Комарова, наводившего ужас на москвичей. На совести этого палача оказалась жизнь 29 человек, которых он заманивал к себе на квартиру под предлогом выгодной сделки купли-продажи хорошей лошади, спаивал их водкой, а затем грабил и убивал. Мешки со связанными трупами милиция находила в разных районах города. Ещё больше зла натворила банда Котова-Морозова, костяк которой состоял из бывших каторжан-уголовников. Свой кровавый след эти нелюди оставили в Москве, Московской, Курской и Смоленской областях. Их жертвами стали 116 человек, а добычей — всего лишь скудные пожитки мещанских и крестьянских семей. Последнюю точку в их злодеяниях поставили муровцы.

Только после раскрытия этих жутких преступлений Советская власть сочла, что труд работников милиции — не что иное, как подвиг, и что он вполне достоин государственной награды. Согласно постановлению ЦИК РСФСР от 9 ноября 1922 года, ряд сотрудников милиции был награждён орденом Красного Знамени, в их числе был и начальник МУРа И.Н. Николаев.

Вся история России изобиловала всевозможными реформами, чаще всего — спонтанными. Вот и в нашем случае, не успели в НКВД убедиться в преимуществах автономного существования уголовного розыска, как Президиум ЦИК СССР своим постановлением от 9 мая 1924 года распорядился, ради экономии средств, вернуть всё в исходное положение. Уголовный розыск объединялся с общегражданской милицией и в оперативном отношении переходил в подчинение ОГПУ. Но, как известно, любая структурная реорганизация всегда предполагает зачистку старых кадров и «вливание новой крови» за счёт политически лояльных рабочих выдвиженцев. А как уволить человека, которого ты ещё вчера посылал под пули, и он добросовестно выполнял твой приказ, за что получал очередное «молодец» или «красные революционные шаровары», а сегодня ты должен ему объявить, что МУР в его услугах больше не нуждается? Вот в таком щепетильном положении оказался и Николаев.

Была ли то инициатива самого Ивана Николаевича или его самого «зачистили», но в августе 1924 года его, как отмечено в автобиографии, командировали на хозяйственную работу в качестве помощника заведующего Мосстроем. А дальше, как по маслу: заведующий торговым отделом Богородско-Щёлковского треста, коммерческий директор Орехово-Зуевского треста, председатель правления треста Кардо-Лента, управляющий Союзхлопкотехснаба. И это при наличии всего лишь двух классов казённой школы и партийной школы I и II ступени, освоенных им в 1920 году.

Впрочем, всё-таки Ивана Николаевича, видимо, не «зачищали», не зря же он в той же автобиографии от 31 августа 1929 года написал: «Партийным взысканиям и взысканиям дисциплинарного характера ни разу не подвергался». Редкий случай в условиях бескомпромиссной борьбы многочисленных внутрипартийных групп и уклонов.

Для потомков партийный архив сохранил ещё одну информацию о Николаеве. На его учётной карточке члена ВКП(б) значится: «Партбилет № 0008128 погашен Ленинским райкомом Москвы 2.01.35 г. в связи со смертью».