В 1852 году «Ведомости московской городской полиции» в «шапке» на первой полосе с достоинством сообщали о своём возрасте: «Год пятый». И вот что удивительно: газету издаёт полиция, а читателей у неё только прибавляется. Но всё, как говорится, по заслугам: интересно, вот и читают.

Одних только объявлений всегда по несколько полос — кипит московская жизнь, развивается на все голоса («В Москву прибыли красильщики и пятновыводчики из Парижа…»). Не говоря уже об официальных сообщениях — и царские указы, и назначения на должности (не только полицейские), и бытовая информация для москвичей, и отклики на все маститые события в городе и мире. Всего не перечислить, недаром же газете суждено будет пройти рука об руку с читателями не один век. Но кто тогда, в 1852-м, мог предсказать газете московской полиции такую долгую жизнь?..

ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА: ПОЕХАЛИ!

Итак, 1852-й: оставался всего год до Крымской войны. Январские номера газеты выдержаны в традиционном формальном, сдержанном тоне, серьёзных происшествий в Белокаменной не отмечается. Разве что мелочи — «Найдена подушка с городских саней…» или «Найдена лошадь с санями». Зато публикуются строгие предписания. В № 4 от 5 января читаем: «Сужденным в С.-Петербургских судебных местах за разные противузаконные поступки решениями оных воспрещено иметь жительство в обеих столицах». Далее следует довольно большой список имён осуждённых, которым запрещается проживание в Москве и Санкт-Петербурге.

Впрочем, на газетных страницах хватает и других важных для всех москвичей сообщений. Особая забота властей — новая железная дорога. В № 5 от 7 января московский военный генерал-губернатор генерал-адъютант граф Закревский объявляет: «Московский военный генерал-губернатор согласно отношению главноуправляющего путями сообщений и публичными зданиями объявляет жителям столицы, что с 10 числа сего января ежедневно будут отправляемы по железной дороге по два товарных поезда как из С.-Петербурга в Москву, так и из Москвы в С.-Петербург. Первое отправление поездов будет как и ныне в 8 часов утра, а второе — в три часа пополудни».

Любопытная деталь: в 1852 году в конце последней газетной полосы стало сообщаться, что газета печатается не толь-
ко с утверждения московского обер-полицмейстера Лужина, но ещё и «цензора Снегирёва». К слову, в № 22 от 26 января помещена информация: «Высочайшим приказом по гражданскому ведомству 8 января произведён за отличие из статских советников в действительные статские советники цензор московского цензурного комитета Снегирёв». Судя по всему, цензор оказался толковым, палки в колёса редакции не ставил, и потому на страницах газеты можно было встретить и дискуссию о дате тысячелетия России, и сообщения об издаваемых газетой планах города Москвы с подробными обозначениями улиц и объектов.

Городовой

В тот год Россия потеряла Гоголя. Ещё 7 февраля в № 31 «Ведомостей московской городской полиции» сообщали, что «в Малом театре идёт оригинальная комедия «Ревизор», а уже в № 43 от 22 февраля редакция с прискорбием извещала читателей: «Наша литература понесла неизгладимую потерю. Вчера в 8 часов утра после продолжительной болезни скончался в Москве на 44 году от рождения один из знаменитейших современных писателей, обессмертивший себя своими дивно художественными произведениями — Николай Васильевич Гоголь». Уходу Гоголя будут посвящены несколько статей, авторы сравнивали его с Пушкиным, цензура не возражала.

О СЛУХАХ И НЕ ТОЛЬКО

Тем временем московская жизнь продолжалась, и газета московской полиции старалась реагировать на всё более-менее значимые события и инциденты. И даже на вредные слухи. Так, в № 55 от 7 марта московский военный генерал-губернатор Закревский сообщает читателям: «В Москве распространился нелепый слух, будто по случаю оказавшихся на С.-Петербурго-Московской железной дороге повреждений движение по оной прекратится с 15 марта на несколько месяцев. Московский военный генерал-губернатор считает нужным объявить во всеобщее сведение, что слух этот не имеет решительно никакого основания…»

Ну и, конечно же, куда без раздела о происшествиях и прежде всего о московских пожарах? Типичный случай: в № 63 от 17 марта сообщалось, что «14 числа сего марта в исходе первого часа ночи с каланчи Якиманского частного дома усмотрено пламя, выходившее из дома умершего купца Любушкина, состоящего той же части в 4 квартале». Бравые пожарные мужественно боролись с огнём. В репортаже по-дробности, а также называлась сумма нанесённого пожаром ущерба.

Как всегда, «Ведомости московской городской полиции» регулярно сообщают об особенностях транспортной ситуации в Первопрестольной. Так сказать, от имени ГАИ-1852. В № 69 от 24 марта читаем: «Дорогомиловский, Крымский и Краснохолмский мосты, состоящие на Москве реке, по случаю наступившей весенней оттепели разобраны, и проезд по ним прекращён». Словом, извозчики, будьте осторожны — там «кирпич» висит.

Водоснабжение Москвы — тоже забота обер-полицмейстера, тем более связанная ещё и с возможностями организации пожарных колодцев. В № 80 от 9 апреля обер-полицмейстер Лужин сообщает москвичам, что завершено устроение водопровода с очищенной водой. Также в сообщении указывается, в какие часы можно пользоваться забором воды из колодцев и фонтанов, чтобы не создавать на всякий пожарный случай водного дефицита в разных районах города.

Новости, связанные с тюремными подробностями, также надёжно «прописались» на страницах полицейской газеты. В № 90 от 21 апреля читаем сообщение от Московского попечительного комитета о тюрьмах: «В течение 1851 года Московским попечительным комитетом о тюрьмах выкуплено из временной тюрьмы на сумму, от разных благотворителей полученную, должников, содержавшихся по казённым взысканиям 34 человека, а по частным долгам 161 человек, всего 195 человек обоего пола».

САНИТАРНЫЕ ТОНКОСТИ

В этот год русская литература потеряла после Гоголя ещё одного колосса российской словесности. Газета «Ведомости московской городской полиции» в № 93 от 25 апреля с болью сообщила своим читателям: «Мы исполняем печальный долг, с грустью возвещая о кончине одного из знаменитых и вполне заслуженных писателей российских Василия Андреевича Жуковского. Апреля 24 утром в Бадене почил он вечным сном». Позже в нескольких номерах газета опубликует материалы о жизни Жуковского и о его значении для России. Полицейская газета всегда уделяла немалое внимание самым разным событиям культурной жизни России, а теперь и вовсе речь пошла о потере невосполнимой — Жуковского в России любили, ценили и уважали. И читатели газеты не были исключением.

Заботясь о порядке в Москве, обер-полицмейстер Лужин старался вникать во все тонкости городского быта, в том числе и санитарного порядка. Москва к тому времени обрастала фабриками и заводами, промышленность шла в гору, прибавлялся и рабочий класс — в основном за счёт крестьян из деревни. Часто возникали неприятные ситуации: рабочий в Москве заболевал заразной болезнью, хозяин фабрики ему больничный не оплачивал, и потому больной уезжал лечиться к себе в деревню, где проще было прокормиться. И, выходит, разносил заразу по другим городам и весям. Обер-полицмейстер был вынужден принять меры: в опубликованном в «Ведомостях московской городской полиции» сообщении от 1 мая он обязал фабрикантов выплачивать заболевшим рабочим пособия, чтобы они не разносили заразу, а лечились в том месте, где заболели, и при этом имели кусок хлеба.

ПЕРЕКУРЫ ОТМЕНЯЮТСЯ

Ещё одна любопытная инициатива московского обер-полицмейстера Лужина, оглашённая газетой, — не поверите, но это борьба с курением. В первую очередь это, конечно, было связано с предупреждением пожаров, но и забота о здоровье граждан здесь тоже присутствовала. В № 104 от 10 мая читаем в части официальной: «На основании 1389 ст. Уложения о наказаниях уголовных и исправительных воспрещается курить табак на улицах, и за нарушение этого виновные подвергаются денежному взысканию от 50 коп. до 1 рубля серебром или аресту от одного до трёх дней. Но, как замечено мною, что и некоторые лица дозволяют себе курить сигары и папиросы на улицах, бульварах и общественных гуляньях в городе, то я, подтвердив по вверенной мне полиции о точном соблюдении 1389 ст. Уложения о наказаниях, с тем, чтобы нарушителей ея всех без исключения представлять в Частные Дома для надлежащего с них по распоряжению моему взысканий — имею честь известить об этом жителей Московской Столицы для сведения и исполнения».

Московские власти заботились не только о здоровье граждан, но и об их досуге, о чём свидетельствует запуск пригородных поездов в Химки, куда народ обычно ездил на пикники и гуляния. Полицейская газета в № 134 от 16 июня сообщала: «В течение июня месяца особые поезды будут отправляться из Москвы в Химки и обратно». Оглашалось расписание: два поезда в день. Конечно, это не так много, но для того времени огромный прогресс. Так появились прародители подмосковных электричек, позволявшие культурно прокатиться на поезде за город, что тоже работало на поддержание порядка.

Впрочем, чисто полицейские интересы на газетных полосах никогда не забывали: помощь сыщикам в раскрытии преступлений и поиск хозяев украденных вещей — подобные заметки не сходили со страниц издания. Нередко опубликованный список краденого был довольно солидный. Так, в № 177 от 8 августа полиция сообщает, что у «неблагонадёжного человека» найден целый склад добротной одежды, происхождение которой объяснить он не может: «Пять нагольных тулупов, семь полушубков…» Имеются и семь женских шуб, и тринадцать разного цвета чуек, и много чего ещё. Хозяевам украденного когда-то добра предлагается явиться в полицию за своими вещами. А заодно, возможно, и ситуация прояснится, и новые подозреваемые выплывут.

Заканчивался 1852 год не совсем гладко: на Кавказе продолжались набеги горцев — газета регулярно давала сообщения оттуда, а в Санкт-Петербурге вновь разгулялась холера. Москвичи, опасаясь заразы, стали реже ездить в город на Неве. Если ранее туда регулярно ходили два поезда, то в № 235 от 24 октября в газете появилось официальное сообщение от московского военного генерал-губернатора: «…по случаю весьма малого числа пассажиров, отправляющихся по С.-Петербурго-Московской железной дороге как из С.-Петербурга в Москву, так и из Москвы в С.-Петербург во втором ежедневном вечернем поезде, поезд этот 23 числа сего Октября месяца был отправлен по нынешнему распределению последний раз, впредь до особого распоряжения. Второй поезд будет отправляем из Москвы только два раза в неделю».

Александр ДАНИЛКИН,

фото автора. Иллюстрация
из открытых источников