Деятельность штаба зачастую остаётся словно бы за ширмой работы отдела. Однако именно его деятельность лежит в основе принятия решений, от которых во многом зависит эффективность в борьбе с преступностью. О работе службы, недавно отметившей 95-летний юбилей, рассказала нашей газете начальник штаба ОМВД по району Бескудниково г. Москвы Юлия Андропова.

—Расскажите, как вы попали на службу в органы внутренних дел?

— Говоря откровенно, попала совершенно случайно. Училась в институте, на вечернем отделении, так как должна была обязательно работать — родители зарабатывали немного. В какой-то момент возник вариант работы в милиции, и я устроилась в 1995 году вольнонаёмным сотрудником. Стала впоследствии начальником канцелярии, затем аттестовалась на должность руководителя делопроизводства и режима. Отсюда попала в штаб, став поначалу инспектором. Затем произошли оргштатные изменения: должность инспектора была сокращена и вместо неё появилась вольнонаёмная. Мне же была предложена должность начальника штаба. Я согласилась и вот уже год выполняю эти обязанности.

— Какие задачи решает штабное подразделение?

— Задачи наши звучат просто, но скрывается за ними многое. В первую очередь, это помощь гражданам в осуществлении их законных прав и интересов. Если конкретнее, то это контроль за исполнением сотрудниками сообщений и заявлений граждан. Чтобы все они были рассмотрены в установленные сроки и чтобы в соответствии с законом производились по ним все решения, а люди, ждущие отклика на свою беду, не страдали ещё больше из-за каких-то необоснованных проволочек.

Другая важная функция штаба — это, образно говоря, показать работу всего отдела. То есть отразить в цифрах, в конкретных, строгих, проверяемых показателях все наши пробелы и достижения. Это задача, без которой работа отдела как единой системы фактически будет не видна.

— Требуется ли в рамках исполнения каких-либо задач штаба выезд на места?

— Нет, эта работа в основном кабинетная. Мы — служба внутренняя, и чтобы ничего не упустить, внутри и остаёмся. К охране общественного порядка не привлекаемся, за одним исключением: если на территории проводятся какие-либо массовые мероприятия, когда требуется привлечение всего личного состава.

— А если сроки рассмотрения по каким-то причинам были нарушены и гражданин подал жалобу, не приходится ли выезжать на встречу с ним?

— Когда срок всё-таки был нарушен и поступила жалоба, это уже выходит за рамки нашей компетенции. Жалобы рассматривает помощник по кадровой работе или конкретный руководитель в зависимости о того, какой формы эта жалоба. А наша задача всё-таки не допустить этого нарушения и проконтролировать сроки исполнения и объективность вынесенного решения.

— Сроки эти, надо полагать, устанавливаются на уровне министерства для всей системы разом.

— Тут два варианта, которыми мы руководствуемся. Первый — работаем по Уголовно-процессуальному кодексу. То есть это касается тех сообщений и заявлений, которые рассматриваются в порядке этого кодекса. Тогда мы руководствуемся сроком, который утверждён непосредственно в нём. И мы в течение этого срока либо выносим постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, либо возбуждаем уголовное дело, либо направляем сообщение по территориальности.

Второй вариант — это сообщения, которые не предусматривают рассмотрения в рамках УПК. Сроки их исполнения действительно установлены на уровне министерства, а конкретно — административным регламентом, утверждённым приказом министра за номером 140. Причём подобные сообщения как раз и составляют большую часть от общего их числа: на 10 000 обращений приходится 6000 тех, что носят некриминальный характер: утрата паспортов, жалобы на соседей, какие-то бытовые жалобы.

— Каковы конкретно сроки рассмотрения обращений? Насколько они сжаты и не заставляют ли сотрудников разбираться с этими обращениями с излишней поспешностью?

— Согласно УПК, срок рассмотрения сообщений криминального характера предусматривает трое суток. Бывает, этого времени действительно может не хватить. Однако, если есть реальные основания для продления срока, начальник ОМВД может увеличить его до 10 суток, а ещё до 30 суток может продлить нам срок рассмотрения материала прокурор. Я считаю, что месяц — это более чем достаточно для принятия решения в установленном законом порядке в отношении любого обращения.

— Поговорим о другом направлении работы штаба — демонстрации работы отдела. Вы сказали, что оно отражается в цифрах — это чистая статистика?

— За этими цифрами очень многое. Они отражают все совершённые и все раскрытые преступления, картографический анализ, анализ по видам преступлений. Всё это ложится на наши плечи. Подобную работу проводит также уголовный розыск, но по каким-то узким направлениям. Мы же этими цифрами формируем широкую картину работы отдела.

— Как эта работа отражается на деятельности конкретных подразделений?

— Они на основе произведённого анализа планируют локальные мероприятия. Например, возникла сложная ситуация по кражам автомашин — в каком-то районе вдруг в определённый период стали уходить либо конкретные марки, либо только иностранного происхождения, либо, наоборот, только отечественные. Мы делаем анализ — в какой точке совершаются все эти преступления. И в этой зоне выставляются группы, усиливаются наряды, проводятся ночные мероприятия. Словом, начинается масштабная профилактическая работа с целью не допустить таких преступлений в дальнейшем. О машинах я заговорила не случайно — это реальный пример прошлого года. Стали уходить «Мазды», и как только обнаружилась эта тенденция, были приняты надлежащие меры, и кражи сразу практически прекратились.

— Сейчас в районе наблюдается подобная тенденция по определённому виду преступлений?

— В целом я не могу сказать, что сейчас какой-то вид преступления превалирует у нас на территории. Но как и любой спальный район, мы, в основном, сталкиваемся с уличной преступностью и бытовыми видами преступлений. Из оригинального — разве что начавшаяся совсем недавно серия краж видеокамер, установленных в подъездах. Как только стало ясно, что это серия, провели анализ по конкретным местам и выставили в нужные точки людей. Преступников пока не поймали, но эффект уже есть — ни одной кражи после принятия этих мер не было.

— Вы упомянули уличную преступность. В прошлом году это стало настоящим бичом для столицы. Вам удалось справиться с этой проблемой?

— Да. И опять же на основе анализа картины преступлений были приняты должные меры, в результате у нас заметно возросло количество уголовных дел, направленных в суд по такому роду преступлений. Удельный вес раскрытых преступлений к числу зарегистрированных увеличился практически в полтора раза — до 40%.

— Участие в разработке тех мероприятий, которые в итоге позволяют справиться с тем или иным видом преступлений, — это тоже ваша задача или этим занимаются уже конкретные подразделения?

— Выявляя какую-либо тенденцию, мы сразу вносим наши предложения начальнику ОМВД провести определённые мероприятия, а он уже распределяет силы и средства и обозначает их более конкретно. Но это, конечно, не только наша задача. Работа над мерами противодействия преступности — комплексная для всего отдела.

— Насколько велика нагрузка, лежащая на плечах ваших сотрудников?

— Немалая, конечно. Просто представьте себе, какой объём сообщений приходит в отдел, а мы должны проконтролировать каждое из них, начиная со сроков исполнения и заканчивая полнотой и качеством вынесенного решения. Чтобы материал не был отменён прокурором, чтобы не было впоследствии возбуждено дело на основе заявления, по которому мы вынесли постановление об отказе от уголовного дела.

Но, считаю, что нерешаемые задачи перед нами не стоят. Всё можно успеть, если работать не покладая рук. Бывает непросто, бывает, что работаешь с восьми и до восьми, не успевая даже на обед отвлечься, но иначе никак. Работа штаба — одна из ключевых для отдела. И даже день отсутствия любого из наших сотрудников очень заметно сказывается на эффективности работы ОМВД.

— Как я вижу, подразделение у вас женское. Почему так сложилось?

— Труд наш в основном бумажный, очень кропотливый. Мужчинам обычно не хватает усидчивости для такой работы. Это не значит, что мужчина бы вовсе не справился с ней, но ему здесь было бы, на мой взгляд, тяжелее.

— В обозримом будущем этот труд так и останется бумажным? Нет ли планов перехода на электронный документооборот?

— Мы бы, конечно, с радостью перевели все наши бумаги в электронный вид, более того, мы самостоятельно по мере сил создаём у себя удобные для нас базы, и если сотрудник регистрирует какой-то материал, она также заносит все данные и в электронном виде. Учёт сообщений, конечно, уместнее было бы вести именно в таком варианте. Так удобнее проконтролировать сроки исполнения, и это бы несколько уменьшило волокиту, ведь сейчас нам по-прежнему и вручную приходится переписывать исполнителя. Но эта задача всё-таки не без подводных камней. Например, нужно продумать, как избежать, например, фактов нерегистрации от нерадивого сотрудника. Бумагу-то так просто не удалишь. Но это уже задача для разработчиков системы — продумать такие моменты, мы только можем свои пожелания высказать.

— Недавно штабной службе исполнилось 95 лет. Глядя в будущее, есть ли у вас какое-то пожелание что-то изменить в работе штаба?

— Если говорить конкретно о нашем отделе, то здесь у нас фундамент крепкий и позволяет решать все задачи. В нашем отделе проблемы с несвоевременным исполнением материалов попросту нет, а все возникающие нюансы решаемы. Могу лишь пожелать, чтобы и дальше нам удавалось так же справляться со своими обязанностями.

Денис КРЮЧКОВ