Уважаемый Василий Николаевич!

Коллектив Управления уголовного розыска сердечно поздравляет Вас со знаменательным юбилеем — 60-летием со дня рождения!

Ваш жизненный путь — пример преданного и самоотверженного служения долгу и избранной профессии. Работа на самых трудных и ответственных направлениях дала неординарный и богатый жизненный опыт, знание людей. За долгие годы Вашего руководства уголовным розыском и криминальной милицией г. Москвы успешно решались сложные задачи по пресечению и раскрытию преступлений. И теперь, в Совете ветеранов УУР ГУ МВД России по г. Москве, Вы отдаёте накопленные знания молодому поколению сыщиков.

В день Вашего юбилея, уважаемый Василий Николаевич, желаем Вам крепкого здоровья, семейного благополучия, счастья и удачи.

Начальник УУР ГУ МВД России по г. Москве полковник полиции О.А. Баранов

Когда я узнал, что Василий Купцов 16 февраля празднует свой юбилей — 60-летие, то сразу решил взять у него интервью. Не верится, что уже 10 лет Василий Николаевич находится в отставке. До этого у него была прекрасная милицейская карьера, о которой он сам и не мечтал. От сержанта до генерал-майора милиции, от милиционера до первого заместителя начальника ГУВД по г. Москве – начальника криминальной милиции. А между всем этим он возглавлял знаменитый и легендарный МУР. Сегодня его часто можно видеть на Петровке, 38. Это и встречи с сослуживцами, и работа в ветеранской организации уголовного розыска, и официальные торжественные церемонии, проходящие в главке. Фотосессию для иллюстрации интервью он сразу предложил сделать в стенах родного МУРа, в кругу друзей.

— Василий Николаевич, хотелось бы услышать, как из простого деревенского мальчишки вы стали милицейским генералом. Наверное, мечтали об этом с детства?

— Нет, не мечтал об этом. И в милиции оказался случайно. Родился и вырос я в деревне, в Пензенской области, в большой семье. У мамы нас было девять. Кстати, все выросли и получили образование, у семерых — высшее. Все со своими семьями разъехались по разным уголкам России — в Магадан, Иркутске, Ростов, Пензу, Москву. Окончив школу, я пошёл в ПТУ и получил специальность шофёра-автослесаря, после меня призвали  служить в Советскую армию. Служба проходила в Кабардино-Балкарии, в городе Прохладный. В мае 1972 года я демобилизовался, вернулся в деревню, понимал, что надо дальше учиться, и решил ехать в Москву. Для этого нужен был паспорт. Получил его «контрабандным путём», в то время просто так паспорта не выдавали, в колхозах людей таким образом удерживали. Когда председатель колхоза узнал, что я уехал, долго негодовал. В Москве у меня жила тётка, она предложила стать водителем троллейбуса. На следующий день пошёл в ближайший троллейбусный парк, закончил курсы, начал работать водителем. Зарабатывал очень хорошо, платили 250—270 рублей в месяц, это были большие деньги. Я обулся, оделся. Однако было тяжело: каждый день недосыпание, подъём в 3 часа утра, работа на разных маршрутах, на разных троллейбусах. Через два года решил увольняться, а в Москве тогда переводиться с лимита на лимит было нельзя. Надо было вернуться в деревню, там прописаться, затем выписаться и вернуться в Москву. Но в колхозе меня обратно не отпустили бы. Одним словом, с лимита на лимит можно было только устроиться в милицию. Я не мечтал там работать, никогда не стремился ловить жуликов, только один раз в армии, когда был разводящим и вёл солдат на пост, увидел, как кабардинцы пытались изнасиловать девчонку. Я выстрелил вверх из автомата, отогнал негодяев, вместе с солдатами  проводили девушку до дома. Но и тогда во мне не проснулся будущий милиционер. Так вот, деваться мне было некуда, решил устроиться в ГАИ. В ближайший отдел Первомайского района не пошёл, так как у меня там было ДТП. Я, работая на троллейбусе, лихачил, обгоняя автобус, подрезал и слегка помял его. Всё обошлось без оформления документов в ГАИ. Выбрал Куйбышевское ГАИ. Оформление было длительным. Пока проходил медкомиссию, оформлялись необходимые проверочные документы, вакантная должность в ГАИ ликвидировалась. Мне было предложено работать в 25-м отделении милиции. Так я стал  постовым милиционером.

— Без специального образования трудно работать в милиции?

— Верно. Поэтому я сразу же решил учиться и поступил в Черкизовскую  среднюю специальную школу милиции.

— Ну а как же попали в уголовный розыск?

— Проработав милиционером около полутора лет, получил предложение перейти в 65-е отделение милиции на работу по профилактической линии или в уголовный розыск. Я выбрал розыск и уже через пару месяцев понял, что это моё призвание. Более четырёх лет я прослужил на «земле», в марте 1980 года мне  было предложено перейти в ГУВД. Так я оказался в МУРе. Здесь понял, что не хватает юридических знаний, и поступил в МФЮЗО при Академии МВД СССР. Получил диплом юриста. Работая в МУРе, нашёл свою вторую половину, которая тоже работала в ГУВД, в Финансово-плановом управлении. Сегодня жена уже подполковник, работает в УВД Восточного округа.

— Василий Николаевич, что заставило в вернуться «на землю»?

— У меня была проблема с жильём. Родилась дочка, а у нас с супругой только комната в 10 квадратных метров в коммунальной квартире, и втроем жить стало тесновато. Судьба заставила искать место работы, где была бы предложена квартира, в МУРе я бы долго ничего не получил. В академии я учился вместе с Александром Максимовым, работающим в кадрах Первомайского РУВД, он и предложил мне должность начальника 51-го отделения милиции. Пройдя все необходимые собеседования, я был назначен на эту должность. За три года в отделении милиции сформировался хороший коллектив,  хорошие заместители, особенно Михаил Яндиев, заместитель по розыску. По основным показателям работы отделение вышло на первое место, получило Красное знамя райисполкома.

— У вас всё хорошо складывалось в Первомайском РУВД, вы работали первым заместителем начальника райуправления и вдруг — УБХСС.

— Не совсем вдруг. Перед этим мне усиленно предлагали должность начальника Железнодорожного РУВД, уговаривали дать своё согласие  в кабинете первого секретаря райкома КПСС, председателя райисполкома, но я отказался. Вскоре мне предлагают должность заместителя начальника УБХСС ГУВД, и я понял, что теперь отказываться мне нельзя. Так я попал в новое для меня управление, но через два года Анатолий Егоров, возглавлявший МУР, сказал, что хватит мне отдыхать в УБХСС, и предложил  вернулся в МУР заместителем начальника, курировать имущественный блок или преступления против личности (убийства, тяжкие телесные преступления, изнасилование, грабежи и разбои). Выбрал последнее. Егоров поинтересовался, почему я не выбрал более лёгкое направление. Я ему ответил, что это не так. Ведь когда совершается убийство, то выделяют дополнительных людей, а когда совершается квартирная кража, то крутится один сыщик, дополнительных сил нет. Егоров ухмыльнулся и сказал, что я хитрый.  

— Василий Николаевич, частая смена мест службы давалась легко? Не тяжело постоянно менять сослуживцев?

— Всегда жалко расставаться с товарищами, я тяжело переносил этот период. Мои секретари замечали, что я всегда находил повод выехать по служебным делам в свой район и пообщаться с теми, с кем служил ранее.

— Не могу не задать вопрос о наиболее ярких воспоминаниях о раскрытых уголовных делах?

— Очень много было раскрыто дел и многие из них памятны. Например, в 1995 году пришла информация с Восточного округа, и мы её реализовали, задержали новокузнецкую преступную группу убийц, киллеров-наёмников. Мы тогда раскрыли 41 убийство: 30 в Новокузнецке, 5 в Москве, 6 в Московской области. Мы обозвали тогда эту группу Шкабора-Барыбин, по фамилиям бандитов.  Интересно, что киллеры уничтожали друг друга. Один киллер, получив заказ, едет в Москву, выполняет его, а другой едет за ним и убивает. В преступной группе было три брата, и они истребили друг друга. Все, кого арестовали по этому делу, были осуждены на большие сроки, в то время высшую меру наказания уже отменили. Последний, кого приговорили к высшем мере наказания был некий Кузнецов, которого взяли в конце 1992 года. Это был красивый парень, знакомился с девушками в трамвае, предлагал прогуляться, отводил их в лесную зону, насиловал, истязал и убивал.  Был большой резонанс в городе, люди боялись гулять в парках, зная, что на свободе бродит маньяк-убийца. Мы тогда бросили все лучшие силы розыска и в итоге вычислили и задержали его. Было раскрыто 11 убийств, которые он совершил: 5 на территории Украины, 3 в Восточном округе Москвы, 3 в Балашихе. Причём об одном из убийств мы даже не знали. Когда я допрашивал его по одному из преступлений на территории  Гольяново, то он, запутавшись в своих деяниях, рассказал об убийстве в Измайловском парке. Когда понял, что повесил на себя ещё одно убийство, от ярости набросился на меня. Эту атаку пришлось отбить. Убитой оказалась девочка из Климовска, где числилась без вести пропавшей.

В 1993 году в городе стали совершаться убийства женщин, одетых в дорогие шубы, в лифтовых кабинах. Были созданы оперативно-поисковые группы,  которые круглосуточно работали во всех районах Москвы. Их работа принесла результат, на юго-западе столицы  сыщики заметили молодого человека, который присматривался  к прохожим. Установили за ним наблюдение, увидели, что он идёт за женщиной в каракулевой шубе. Около подъезда жилого дома преступник был задержан. При нём были вещи убитых им ранее женщин. Паренек оказался с Сумской области Украины, по фамилии Чайка, ранее судимый за изнасилование, он решил убивать женщин, снимать с них вещи и таким образом приобретать  подарки своей невесте к свадьбе.

— Василий Николаевич, как можно восстанавливать своё психологическое состояние после ежедневных выездов на места преступлений, постоянного созерцания  трупов, опроса горем убитых родственников?

— Это становится не то что привычкой,  а обыденным состоянием. Я себя ловил на мысли, что если каждый выезд на убийство принимать близко к сердцу, то сам сломаешься и тогда надо уходить из розыска. Надо понимать, что у людей горе, а это твоя работа, и если ты будешь синтементальничать, то ничего в работе не получится. Я сам себя переломил. Ещё в детстве я не мог смотреть на покойника, не мог близко подходить к умершему. А здесь у меня все изменилось.

— Василий Николаевич, вы один из первых прибыли на место взрыва в подземном переходе на Пушкинской площади, руководили оперативно-следственной группой и первым дали представителям средств массовой информации  правдивые сведения на тот период. А разрешения сверху на интервью не было.

— Я это сделал, потому что считаю, что информацию с места происшествия должен давать кто-то один, также знал, что журналисты будут выспрашивать информацию у разных людей и она может быть искажённой. И я взял на себя ответственность выдать всю истинную, дозированную и необходимую информацию. Я никогда не был сторонником запрета на сведения с места преступления, но они должны идти в эфир только в целях раскрытия преступления. К сожалению, данное преступление раскрыто не было. Мы много работали совместно с представителями ФСБ, и в целом определённый результат был. Мы имели фоторобот, знали, откуда дул ветер, где были корни данного преступления, но раскрыть его не смогли.

— А какие ещё на вашей памяти преступления, которые не были раскрыты?

— Я сожалею, что не было раскрыто убийство Влада Листьева. На тот период мы многое знали, но не смогли доказать вину того или иного подозреваемого. Мне кажется, что это преступление вообще никто никогда не раскроет. 

— Василий Николаевич, ваше отношение к так называемому делу «оборотней в пагонах», ведь тогда здорово пошатнулась репутация МУРа, да и всей московской милиции.

— В целом к этому делу отношусь с осуждением, сложилась очень неприятная ситуация, она очень серьёзно подкосила репутацию и авторитет МУРа. Я уже был на пенсии, когда это произошло, но ранее не  было замечено, что те сотрудники, которых арестовали, чем-то неправомерным занимались на стороне. То, что посадили на 13 лет Юру Тараторина, неправильно. Я разговаривал с его адвокатом Кузнецовым, и он сказал, что в действиях Тараторина состава преступления нет. Сейчас мы боремся за его условно-досрочное освобождение.

— Василий Николаевич, за что вы получили орден Мужества?

— Когда был начальником МУРа, прошла серия громких преступлений. За их раскрытие был представлен к этой награде.

— Ваше главное жизненное дости-
жение?

— У меня есть дочь, и она подарила мне внука. Считаю это главным своим достижением.

— А как же кандидатская и докторская диссертации. Кстати, на какую тему они были?

—  Это как бы дополнение к визитной карточке. В настоящее время эти дипломы не востребованы. Для того чтобы заниматься наукой, надо быть фанатом своего дела, это так же, как и быть сыщиком. Но это не для меня. Я работал проректором в двух вузах и ушёл. Тематика и кандидатской и докторской диссертаций была единой: «Административно-правовые режимы. Их сущность, содержание, использование в государственном и социальном управлении».

— Чем больше всего дорожите в жизни?

— В первую очередь дорожу своей семьей. Было бы здоровье пожить подольше, увидеть, как будет расти внук, стать участником положительного влияния на него со своей стороны.

— Знаю, что вы уделяете большое внимание ветеранской организации МУРа. Чем конкретно там занимаетесь?

— В Совете ветеранов я веду школу оперативного мастерства, отвечаю за связь с научными учреждениями, с советами ветеранов других подразделений московского главка. Часто в МУРе лично провожу занятия с молодым оперативным составом.

— Чем увлекаетесь, как проводите свободное время?

— Я охотник, но не заядлый. Стреляю не во всё, что шевелится. Не могу убивать глухарей. Уж больно они красивые. Недавно на охоте вижу глухаря, примерно в 20 метрах от меня сидит распушивши хвост. Не смог стрелять в такую красоту. Ведь убьёшь, съешь его и забудешь, а так живая красота осталась на радость природе.

Не один десяток лет с друзьями выезжаем в Карелию. Там охотимся, рыбачим, собираем грибы. Все что добудем, готовим на костре. Выходные дни люблю проводить вместе со своей семьей и друзьями, которые ждут от меня вкусно приготовленного шашлыка.

— Какую черту в человеке больше всего уважаете?

— Больше всего уважаю порядочность, преданность и честность. Эти три качества в каждом человеке должны присутствовать. При отсутствии хотя бы одного из них, человек уже неполноценный.

— Есть какое-то дело, которое не успели сделать?

— Да, есть. Хотел, но не успел в милиции сделать ревизию спецработы. Я видел, чем занимается сыщик, что он «хромает» без агентурной работы. Хотел вернуться к требованиям старых приказов, аттестовать спецаппарат, но не успел...

— Василий Николаевич, кого считаете своими учителями?

— К сожалению, двух моих учителей уже нет в живых. Первым был Александр Яковлевич Невежин, замполит 25-го отделения милиции, затем он сам перешел в 65-е отделение милиции и меня с собой забрал. По жизни мы сошлись с ним, отношения были родственными. Он был очень честным и порядочным человеком, всю свою жизнь отдал работе в милиции. Вторым учителем считаю Анатолия Николаевича Егорова. Когда я пришёл в МУР, он был заместителем начальника отдела. Очень сожалею, что они рано ушли из жизни и их нет рядом со мной. Также считаю своим учителем Богдана Кондратьевича Рудыка, дай Бог ему здоровья. Это наиболее яркие личности, я многое почерпнул, многому научился у них. Когда работал начальником МУРа, у нас в Совете ветеранов были легендарные сыщики, с которых все брали пример, — это Олег Еркин, Борис Болотин, Корнеев, Соин, Пашковский. Все они мне тогда очень помогали.

— Василий Николаевич, ваш юбилей празднуется накануне Дня защитника Отечества. Что бы вы хотели пожелать сотрудникам московской полиции, своим сослуживцам из МУРа?

— Хочу в первую очередь пожелать всем здоровья, порядочности, стойкости, терпимости и дипломатичности. С праздником, дорогие друзья!

— Василий Николаевич, спасибо за интервью, и разрешите поздравить с юбилеем и пожелать всего самого наилучшего.

Александр ОБОЙДИХИН,

фото автора и из личного архива Василия КУПЦОВА