Квартира на конвейере
В конфликтных ситуациях нормальный человек чувствует себя неуютно. Раз за разом планомерно создавать их может только абсолютный циник. А если жёсткая конфронтация с клиентом хладнокровно планируется заранее? Нет, что ни говори, с психикой у этих людей что-то не так…Когда и кому из троицы «героев» нашего материала, пришёл в голову нехитрый план завладения чужими деньгами, не так и важно. Главное, что всем троим он пришёлся по вкусу и моральных терзаний не доставил. Итак, что же придумали граждане В. (мать и сын) и К. (приятель сына)? В районе Марьиной Рощи у матери с сыном имелась квартира. Казалось бы, ну как можно заработать на двухкомнатной квартире, кроме как не стандартной сдачей её внаём? Ан, нет, нашим фигурантам это было неинтересно. Куда приятнее было получить деньги, как водится, «за первый и последний месяц», а затем выгнать жильца, как лиса зайца из лубяной избушки. И сдать её снова.
Но как же, спросите вы, ведь клиенты будут, мягко говоря, против, некоторые даже станут сопротивляться, а то и в суд пойдут. Оказывается, чтобы минимизировать подобные риски, клиентов надо подбирать «правильных». То есть приезжих — иногородних, а ещё лучше иностранцев. Согласитесь, справедливости и «отмщения» в чужих краях искать неуютно.
Ну а на случай, если обманутые все же начнут качать права, есть «буква закона», неуклонно признающая «букву документа». А значит, такой документ надо создать. И документ создавался. Здесь мы переходим к конкретике.
Потенциальному квартиросъёмщику предлагали поучаствовать в оформлении договора, между некой фирмой (директором в которой являлся В.) и самим арендатором. Договор был подробным и исчерпывающим. С устными комментариями дружелюбных хозяев, разъясняющих клиенту все нюансы их будущих правоотношений, что служило залогом безоблачной жизни в марьинорощинской квартире. Но непосредственно перед нотариальным заверением молодые люди (В. и К.) незаметно для арендатора подменяли в договоре один лист, вставив вместо него другой с пунктом, указывающим, что арендатор должен заплатить не за первый и последний месяцы, как звучало в разговоре, а сразу сумму годовой аренды.
Ударяли по рукам, клиент перечислял оговоренные, как он полагал, деньги и по прошествии времени, необходимого для их зачисления на счёт фирмы, звонил матери В. для оформления передаточного акта и получения ключей от квартиры. Однако вместо привычной любезности он вдруг слышал от неё по телефону крики с обвинением в мошенничестве, поскольку перечислена сумма совсем не та, что в договоре. И если, мол, до конца текущего дня арендатор не переведёт остаток суммы, то фирма подаст на него в суд и взыщет неустойку и компенсацию понесённого морального вреда. Ошарашенные клиенты вели себя по-разному (ведь вы помните, что были они не москвичами, а приезжими). Кто-то после некоторых «боданий» плевал на уплаченные деньги и, сберегая нервы, борьбу прекращал, а кто-то и сам пытался подавать в суд. Но таких было меньшинство. К тому же для обычного гражданского суда первичным документом был договор, который, как мы уже знаем, был подменён. Более того, бывали ситуации, когда в суд-таки подавали хозяева квартиры(!), вменяя клиенту упущенную выгоду и ухитряясь даже отсудить ещё что-то в свою пользу у и без того потерпевших людей. Иногда обманутый гражданин шёл в территориальный отдел полиции, но участковый уполномоченный стандартно готовил отказ в возбуждении уголовного дела.
Когда количество подобных однотипных отказов из одного органа внутренних дел в отношении тех же самых фигурантов составило 28 штук (а произошло это за период с конца 2013 до осени 2016 года, на ситуацию обратили внимание в окружном уголовном розыске. И, вникнув в материалы дел, выяснили следующее. Чтобы «не светить» одну и ту же квартиру, объявления давались на совершенно разные телефонные номера и по различным адресам. Правда, затем, когда клиент реагировал на предложение, вступивший в игру К., от имени которого давалось объявление, сообщал ему, что квартира сдана, но по счастливой случайности его родная тётя Наталья сдаёт аналогичную квартиру на тех же условиях и предлагал её номер телефона.
Всё дальнейшее вы уже знаете. Квартира «сдавалась» с завидной периодичностью — до десятка раз в месяц: в деле фигурируют договоры, заключённые с интервалом в три-пять дней. К настоящему времени удалось установить 66 (!) договоров и, соответственно, столько же обманутых клиентов. На этом перечень потерпевших не ограничивается, потому что у сотрудников уголовного розыска СВАО есть сведения об аналогичных действиях злополучной троицы по другому адресу — в Восточном округе столицы.
Возникает естественный вопрос: можно ли наладить подобную повторяющуюся технологию без участия в ней должностных лиц? До определённой степени, оказалось, можно. По крайней мере, нотариусов махинаторы старались менять: потенциальных потерпевших возили в совершенно различные конторы. Другое дело, что на взгляд редакции, стоило бы поинтересоваться степенью профессиональной пригодности участкового уполномоченного, штамповавшего отказные постановления, но эта тема развития пока не получила.
Итак, когда, наконец, за дело взялись окружные розыскники (а произошло это осенью 2016 года) им сначала пришлось убедить прокуратуру отменить постановления об отказе, и, объединив для начала несколько эпизодов в общее уголовное дело, заняться поиском фигурантов. Нашли их в подмосковной Балашихе, где те жили в съёмном доме, словно держа круговую оборону. Ещё бы — стольких обмануть! А передвигались на инкассаторском броневике. Поскольку угрозу собственному спокойствию ощущали постоянно и были готовы к отпору.
Была некоторая драматургия и в задержании троицы. Но секреты технологии этого этапа работы уголовного розыска раскрывать не станем. Сейчас все задержанные пребывают в следственном изоляторе, как обвиняемые по ч. 4 ст. 159 УК Р.Ф. Оттуда они активно жалуются на работу следственной группы, во все инстанции пишут о незаконности задержания и произволе оперативников. Но, надеемся, на контролирующие инстанции куда большее впечатление производят не гневные письма мошенников, а фигурирующие в деле договоры на одну и ту же квартиру: от 3 июня, от 5 июня, от 7 июня… Да ещё и в телефоне К., который, видимо, рассчитывал фиксировать угрозы в свой адрес со стороны обманутых людей, осталось много интересных для следствия СВАО записей. Выходит, сам себя задокументировал.
Скоро состоится суд. Лично нам вариант — изолировать подобных социопатов от общества нормальных людей — видится самым правильным.
Алим ДЖИГАНШИН,
рисунок Николая РАЧКОВА
Но как же, спросите вы, ведь клиенты будут, мягко говоря, против, некоторые даже станут сопротивляться, а то и в суд пойдут. Оказывается, чтобы минимизировать подобные риски, клиентов надо подбирать «правильных». То есть приезжих — иногородних, а ещё лучше иностранцев. Согласитесь, справедливости и «отмщения» в чужих краях искать неуютно.
Ну а на случай, если обманутые все же начнут качать права, есть «буква закона», неуклонно признающая «букву документа». А значит, такой документ надо создать. И документ создавался. Здесь мы переходим к конкретике.
Потенциальному квартиросъёмщику предлагали поучаствовать в оформлении договора, между некой фирмой (директором в которой являлся В.) и самим арендатором. Договор был подробным и исчерпывающим. С устными комментариями дружелюбных хозяев, разъясняющих клиенту все нюансы их будущих правоотношений, что служило залогом безоблачной жизни в марьинорощинской квартире. Но непосредственно перед нотариальным заверением молодые люди (В. и К.) незаметно для арендатора подменяли в договоре один лист, вставив вместо него другой с пунктом, указывающим, что арендатор должен заплатить не за первый и последний месяцы, как звучало в разговоре, а сразу сумму годовой аренды.
Ударяли по рукам, клиент перечислял оговоренные, как он полагал, деньги и по прошествии времени, необходимого для их зачисления на счёт фирмы, звонил матери В. для оформления передаточного акта и получения ключей от квартиры. Однако вместо привычной любезности он вдруг слышал от неё по телефону крики с обвинением в мошенничестве, поскольку перечислена сумма совсем не та, что в договоре. И если, мол, до конца текущего дня арендатор не переведёт остаток суммы, то фирма подаст на него в суд и взыщет неустойку и компенсацию понесённого морального вреда. Ошарашенные клиенты вели себя по-разному (ведь вы помните, что были они не москвичами, а приезжими). Кто-то после некоторых «боданий» плевал на уплаченные деньги и, сберегая нервы, борьбу прекращал, а кто-то и сам пытался подавать в суд. Но таких было меньшинство. К тому же для обычного гражданского суда первичным документом был договор, который, как мы уже знаем, был подменён. Более того, бывали ситуации, когда в суд-таки подавали хозяева квартиры(!), вменяя клиенту упущенную выгоду и ухитряясь даже отсудить ещё что-то в свою пользу у и без того потерпевших людей. Иногда обманутый гражданин шёл в территориальный отдел полиции, но участковый уполномоченный стандартно готовил отказ в возбуждении уголовного дела.
Когда количество подобных однотипных отказов из одного органа внутренних дел в отношении тех же самых фигурантов составило 28 штук (а произошло это за период с конца 2013 до осени 2016 года, на ситуацию обратили внимание в окружном уголовном розыске. И, вникнув в материалы дел, выяснили следующее. Чтобы «не светить» одну и ту же квартиру, объявления давались на совершенно разные телефонные номера и по различным адресам. Правда, затем, когда клиент реагировал на предложение, вступивший в игру К., от имени которого давалось объявление, сообщал ему, что квартира сдана, но по счастливой случайности его родная тётя Наталья сдаёт аналогичную квартиру на тех же условиях и предлагал её номер телефона.
Всё дальнейшее вы уже знаете. Квартира «сдавалась» с завидной периодичностью — до десятка раз в месяц: в деле фигурируют договоры, заключённые с интервалом в три-пять дней. К настоящему времени удалось установить 66 (!) договоров и, соответственно, столько же обманутых клиентов. На этом перечень потерпевших не ограничивается, потому что у сотрудников уголовного розыска СВАО есть сведения об аналогичных действиях злополучной троицы по другому адресу — в Восточном округе столицы.
Возникает естественный вопрос: можно ли наладить подобную повторяющуюся технологию без участия в ней должностных лиц? До определённой степени, оказалось, можно. По крайней мере, нотариусов махинаторы старались менять: потенциальных потерпевших возили в совершенно различные конторы. Другое дело, что на взгляд редакции, стоило бы поинтересоваться степенью профессиональной пригодности участкового уполномоченного, штамповавшего отказные постановления, но эта тема развития пока не получила.
Итак, когда, наконец, за дело взялись окружные розыскники (а произошло это осенью 2016 года) им сначала пришлось убедить прокуратуру отменить постановления об отказе, и, объединив для начала несколько эпизодов в общее уголовное дело, заняться поиском фигурантов. Нашли их в подмосковной Балашихе, где те жили в съёмном доме, словно держа круговую оборону. Ещё бы — стольких обмануть! А передвигались на инкассаторском броневике. Поскольку угрозу собственному спокойствию ощущали постоянно и были готовы к отпору.
Была некоторая драматургия и в задержании троицы. Но секреты технологии этого этапа работы уголовного розыска раскрывать не станем. Сейчас все задержанные пребывают в следственном изоляторе, как обвиняемые по ч. 4 ст. 159 УК Р.Ф. Оттуда они активно жалуются на работу следственной группы, во все инстанции пишут о незаконности задержания и произволе оперативников. Но, надеемся, на контролирующие инстанции куда большее впечатление производят не гневные письма мошенников, а фигурирующие в деле договоры на одну и ту же квартиру: от 3 июня, от 5 июня, от 7 июня… Да ещё и в телефоне К., который, видимо, рассчитывал фиксировать угрозы в свой адрес со стороны обманутых людей, осталось много интересных для следствия СВАО записей. Выходит, сам себя задокументировал.
Скоро состоится суд. Лично нам вариант — изолировать подобных социопатов от общества нормальных людей — видится самым правильным.
Алим ДЖИГАНШИН,
рисунок Николая РАЧКОВА