Павел Васильевич ШМАНЕНКОВ принял нас дома, в своём кабинете. Крепкое рукопожатие, офицерская выправка, взгляд весёлый, с прищуром. Ветеран войны и уголовного розыска накануне Дня Победы рассказал о самых памятных событиях своей фронтовой юности.

— Родился я 5 июня 1924 года в деревне Михайловка Тульской области в большой крестьянской семье, у меня ещё были три брата и сестра, — начал свой рассказ Павел Васильевич. — Призвали в армию в 1943 году. Учиться направили на командира пулемётного расчёта. Через три месяца присвоили воинское звание «сержант». После трёхмесячного обучения в школе младшего командного состава за нами приехали «ходоки» с фронта. Пятерых человек из нашей команды взяли в 327-й отдельный пулемётно-артиллерийский гвардейский полк. Мы обрадовались, конечно, будем держаться вместе. В части нас приняли хорошо. Встретил сам командир полка, запомнились тогда его усталые и пронзительные глаза. Он расспросил нас, потом нас передали командирам, распределили по ротам. И этой же ночью повели по точкам.

Суворовское правило «тяжело в ученье — легко в бою» мы ещё крепче прочувствовали на передовой. Потому что одно дело стрелять по мишеням, другое — по людям. И прочувствовать это нам дал наш командир капитан Краюшкин, матом крыл безбожно, злой, просто изверг, готов порвать тебя. Потом мы, молодые пацаны, поняли, что на самом деле «изувер» буквально дрожал за каждого: «Слушай и гляди внимательно, чего ты, дурило, высовываешься, тебе сейчас голову снесут!» Настоящий был командир. Жаль, погиб потом. Первое время, только начали воевать, повторял: «Смотрите осторожно, не показывайтесь из-за щитка». Пулемёт у нас был «максим». Называли его с любовью — «максимка». Я был первым номером в пулемётном расчёте, а мой напарник – вторым.

И вот мы на передовой, заняли боевые позиции. Окопы полного профиля. Немец начал наступать. Увидел я, как они стали выползать, мать честная, перепугался: всё же страшно по людям стрелять. Но тут выбор — или мы их, или они нас. Многих тогда посёк. Лента, она аж целых 15 метров… Командир потом мне сказал: «Молодец, Паша!»

Целый год воевал, даже ни разу ранен не был, зацепило только, ничего серьёзного.

В составе 1-го Украинского фронта с очень тяжёлыми боями освобождали Смоленск, потом шли по Украине. Помню, что много потерь было. Днепр форсировали на плотах. Тогда нашего лейтенанта взводного убило. 

Каждый бой, он по-своему характерен, не похож на другой. А тот, зимой 1943 года, запомнил на всю жизнь. Однажды нам из штаба сообщили, что по разведданным в 18-ти километрах от нашей передовой подойдёт немецкий состав с людьми, боеприпасами, продовольствием, лошадьми и сеном. Наша задача: как только эшелон остановится, нужно окружить его и расстрелять. Мы выдвинулись ночью, круг дали в 20 километров по лесу и зашли за немецкую полосу. Слышим, подходит эшелон, мы бегом, изо всех сил преодолели овраг и обошли немецкие окопы. Как раз напротив меня остановился первый вагон поезда. Вышел немец-машинист, начал чистить что-то, стали выходить и солдаты. Потом появилось начальство — полковник и другие офицеры, человек десять, что-то обсуждали. Тут Краюхин и дал команду: «Открыть огонь!» Я тогда лент шесть выпустил, лупил туда-сюда, об одном думая: или я их, или они меня. Садил и садил, а второй номер кричал: «Вон там, Паша, смотри, вон там давай! Паша, давай, давай!»

Мы тогда весь состав разгромили, он загорелся даже. Немцев почти всех перебили, а лошадей они успели выпустить, чтобы за ними, как за живым щитом, спрятаться. Но мы по лошадям не стреляли. У наших потерь было мало. Когда началось наступление, мы паровоз и что осталось от эшелона захватили. За этот бой мне вручили медаль «За отвагу».

Я был прямо как заговорённый: вновь не царапнуло даже. Уже ничего не боялся, хотя сколько вокруг меня ребят головы сложили. В 1944 году мне присвоили звание лейтенанта и назначили командиром взвода.

Форсировали Вислу, вошли в Польшу. Однажды во время боёв в ночное время мне поставили задачу доставить пакет с донесением. И на незнакомой местности я заблудился. Хорошо, навстречу попался местный житель. «Пан, ты куда идёшь?» — спросил меня. К своим, отвечаю. «Нет, пан, ты идёшь к немцам!» И проводил меня к нашим позициям. Хороший человек оказался.

В феврале 1945 года начались бои за город-крепость Бреслау (сейчас польский город Вроцлав). Я тогда уже был старшим лейтенантом и командиром роты. Три месяца шли жесточайшие кровопролитные бои. Всю зиму их атаковали, ничего не могли сделать, так крепость вооружена и укреплена была. Все огневые точки и позиции находились в домах, хорошо пристреляны, и мы несли большие потери.

В одну из ночей мы перешли небольшую речку и заняли завод, на котором ремонтировали артиллерийское вооружение. Потом к 6 утра вошли на территорию какой-то фабрики. И тут стая немецких самолётов налетела, начали бомбить, пикировали прямо на нас. Немецкое командирование все силы бросило, чтобы нас вытеснить, ведь мы уже вошли в Германию. В третий или четвёртый налёт бомба рядом со мной упала. На одной моей ноге была разбита большая берцовая кость, другая нога тоже задета и осколками посекло голову. Весь в крови был. На эвакопункте меня отложили к безнадёжным. Слава богу, кто-то из санитаров обратил внимание, что шевелюсь.

Потом 6 месяцев я лежал в госпитале в Германии. Осколки все вытащили, но голова очень сильно и долго болела. Когда меня привезли, сразу показали врачу, пожилому профессору. Я всё просил, чтобы ногу отрезали, такая была боль. Он сразу сказал, что ногу не отдаст. Теперь я благодарен ему. Как-то разговорился с ним, и он говорит: «Вы знаете, когда началась война, я жил в Харькове, попал в плен и вынужден был работать в немецком госпитале. Затем пришли наши, освободили, а потом завели дело. Приговор: расстрелять… Его отменили, и теперь я здесь в госпитале работаю». Профессор хорошо меня лечил, уже давали костыли, и вскоре я стал ходить, но всё время — на уколах. Трудно было, но всё перенёс: ведь был крепкий, деревенский парень.

День Победы я встретил, конечно, в госпитале. Когда объявили, тут же стрельба повсюду началась, люди радовались. Все, кто мог, хоть на костылях, вышли на улицу, обнимались, поздравляли друг друга. Это был самый счастливый день.

* * *

В 1947 году Павел Васильевич демобилизовался. И с этого года по 1984 год работал в уголовном розыске Юго-Западного округа. К своему боевому счёту прибавил сотни задержаний преступников и раскрытых преступлений. На его парадном костюме — ордена Красной Звезды, Отечественной войны I степени, медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «За победу над Германией» и многие награды за службу в органах внутренних дел.

Записал Сергей ВОЛОГОДСКИЙ,

фото Сергея ФЁДОРОВА
и из личного архива
Павла ШМАНЕНКОВА