Шарапов в банде	«Вот это уже теплее»

Оперуполномоченный МУРа старший лейтенант Шарапов, попав в воровскую малину, подвергается жёсткому допросу со стороны Карпа, горбатого главаря банды, которого интересует как настоящее, так и прошлое Шарапова (по справке об освобождении с изменением меры пресечения — Сидоренко Владимира Ивановича), в том числе и обстоятельства его знакомства с Фоксом:

 «— А ты как к Фоксу попал? — спросил он /…/.

— Это его три дня назад ко мне в камеру бросили…

— Ну, а ты там что делал?

— Да ни за что меня там неделю продержали. Я с картошкой приехал — грузовик пригнал в ОРС завода «Борец» [в фильме «Станколит» — А.Л.], у них с нашим совхозом договор есть, — разгрузил картошку и собрался уже назад ехать, а на Сущёвском валу ЗИС-101 выскакивает на красный свет и на полном ходу в меня — шарах!» [Братья Вайнеры, «Эра милосердия», М., 1976, стр. 350].

Знаки УРС и ОРС

Отдел рабочего снабжения. Расчётная карточка спецвзносов. 1935 г.

Талон на получение  питания за счёт подсобного хозяйства

«Не верите - не надо, но вы меня на враках не поймали!»

НКПС. ОРС. Подтверждение уплаты спецвзносов. 1933 г.

Талон на получение сухого пайка за счёт продуктов подсобного хозяйства

В дальнейшем матёрый бандит Карп выяснил про В.И. Сидоренко практически всё: что он не деревенский, а городской, что выслан за 101-й километр («У меня стокилометровая зона — прописки не дают») и прочее. Версия о том, с какой целью шофёр Сидоренко приехал в Москву, у Карпа подозрений не вызвала — одной фразой Шарапов объяснил, кажется, всё. Однако присмотримся к этой фразе внимательнее и попробуем выяснить, какую информацию она в себе несёт.

Вообще, надо признать, что легенда Шарапова, несмотря на то что создавалась она в спешке, отличается весьма глубокой проработанностью. Авария, о которой рассказывает Шарапов-Сидоренко, вполне реальная — в книге Шарапов про себя думает, что «хорошо, кабы бандиты проверили мои слова и съездили на Мещанку — там открыто во дворе стоит ЗИС-5 с ярославским номером и разбитой кабиной, а на посту службу несёт словоохотливый милиционер, который без утайки всем желающим рассказывает об аварии на Сущёвском». Лже-лейтенант, с которым ничего не подозревающий, но искренне желавший подкалымить шофёр Сидоренко по фальшивым накладным вывез с пивзавода имени А.Е. Бадаева две бочки пива, — тоже вполне реальный аферист по фамилии Коровин, и случай этот имел место быть.

Любопытны и менее явные детали легенды, на которые современный зритель и читатель просто не обращает внимания. Так, например, Шарапов-Сидоренко говорит, что работает он в совхозе «Знаменский». Казалось бы, что тут такого? А вот что. Примечательно, что бывший москвич, живя в деревне, работает не в колхозе, а именно в совхозе. Колхоз (коллективное хозяйство) — формально кооперативная организация, работниками которой являются члены кооператива, вступающие в него со своими паями (живым и мёртвым инвентарём); возглавляет колхоз (правление) председатель, избираемый колхозниками-пайщиками. А совхоз (советское хозяйство) — это не артель, как колхоз, а советское предприятие; форма собственности в нём государственная, а не колхозно-кооперативная; возглавляет совхоз назначаемый «сверху» директор и работают в совхозе наёмные работники, получающие за свой труд зарплату, а не долю от дохода колхоза, исчисляемую по сложной методике в виде так называемых трудодней (так было в период описываемых событий). Понятно, что высланный из Москвы В.И. Сидоренко (к тому же получивший срок «с конфискацией»), ничего не мог предложить колхозу в качестве вступительного пая, а наняться на работу в совхоз — вполне. Всё правдоподобно.

Кстати, здесь уместно вспомнить знаменитую советскую кинодилогию «Солдат Иван Бровкин» и «Иван Бровкин на целине» (киностудия имени М. Горького, 1955 и 1958 гг., режиссёр Иван Лукинский). Главный герой Ваня Бровкин родом из колхозной деревни. После демобилизации Бровкин едет на целину, в Оренбургскую область, где работает в совхозе «Комсомольский». Именно в совхозе, а не колхозе, что понятно и объясняется очень просто — народ на целине пришлый, съехавшийся со всего Союза. Такому контингенту затруднительно организовать на паях колхоз, а сформировать из них совхоз с вольнонаёмными работниками очень даже возможно. Сам Ваня влюблён в дочь председателя (!) колхоза тов. Каратеева, а работает под чутким руководством директора (!) совхоза тов. Барабанова. Такие вот забытые приметы времени.

Итак, слова Шарапова-Сидоренко о том, что он в совхозе шофёром «подъедается», сомнений не вызывают.

А с какой целью шофёр Сидоренко приехал в Москву? Он привёз картошку в ОРС завода «Борец» («Станколит»). Эти заводы — реально существовавшие советские предприятия, кстати, располагавшиеся неподалёку друг от друга в районе Бутырского хутора. «Станколит» выпускал различную продукцию из чугуна, главным образом — заготовки для корпусов станков; завод «Борец» специализировался на производстве компрессоров, первым в стране освоив выпуск этого вида продукции.

Что же такое ОРС? ОРС — это Отдел рабочего снабжения. За этим скромным названием скрывается целое явление в отечественной экономической истории.

Историю ОРСов принято отсчитывать с 1932 года. Однако система рабочего снабжения начала формироваться несколько раньше.

Активная коллективизация сельского населения, сопровождавшаяся значительными, как тогда говорили, перегибами на местах (то есть злоупотреблениями и самоуправством), а также стремительный рост городского населения и не менее стремительный и неконтролируемый рост заработной платы горожан вкупе с другими немаловажными внутри- и внешнеполитическими факторами, привели к серьёзным трудностям с обеспечением продовольствием. Для решения этой проблемы с 1928 года в стране последовательно вводится нормирование продуктов питания, иначе говоря — карточная система. В 1928—1930 годах нормированное снабжение охватило все города страны. Ко второй половине 1932 года, когда ряд районов охватил настоящий голод, по карточкам распределялись хлеб, макароны, крупы, масло растительное и сливочное, чай, сахар, рыба, яйца, молоко и мясо. Кое-где нормировали кондитерские изделия. К концу 1932 года в крупных городах, в том числе в Москве, были введены карточки на картофель.

Снабжение городского населения осуществлялось централизованно и дифференцировалось по классово-производственному принципу. Были введены три основных списка городов и один особый (Москва, Ленинград, Донбасс, Баку), причём только города из первого и особого списков снабжались нормируемыми продуктами из централизованных фондов в полной мере, к тому же с созданием обязательных резервов. Внутри каждого списка все потребители подразделялись на рабочих и «прочих трудящихся», а из рабочих формировались группы «А» и «Б». Литера (или, как тогда говорили, литер) «А» включала в себя индустриальных рабочих, литера «Б» — всех остальных лиц физического труда. По наивысшим нормам снабжения обеспечивались военнослужащие Красной армии и флота; для РККА и РККФ формировались максимальные резервы.

В этой сложной ситуации работники московской фабрики имени Павла Андреева выступили с инициативой создания закрытых распределителей. В августе 1930 года на Красной Пресне на базе продовольственного магазина № 68 был создан первый закрытый распределитель, обслуживавший рабочих и служащих фабрики. По сути дела, это была разновидность потребительской кооперации. Советская власть к кооперации вообще и к потребительской кооперации в частности относилась, скажем так, неоднозначно, упрекая её (зачастую справедливо) в мелкобуржуазности, в накручивании цен, в стремлении к максимизации прибыли. Но трудовой почин москвичей был подхвачен всей страной, и закрытые распределители при предприятиях стали создаваться повсеместно. Для людей, успевших в сознательном возрасте застать советскую действительность, словосочетание «закрытый распределитель» стойко ассоциируется с комплексом привилегий партийной номенклатуры, получавшей в таких «распределителях» дефицитные товары, недоступные прочим гражданам. Всё так, но начало закрытых распределителей было вполне пролетарским.

Опыт работы «закрытых рабочих кооперативов» был по достоинству оценён «наверху». 4 декабря 1932 года вышло совместное постановление ЦК ВКП(б) и Совета народных комиссаров СССР «О расширении прав заводоуправлений в деле снабжения рабочих и улучшении карточной системы». На 262 заводах и фабриках Наркомтяжпрома, Наркомлеспрома и Наркомлегпрома создавались отделы рабочего снабжения — ОРСы. Они брали на себя все вопросы, связанные с организацией продовольственного обеспечения работников. В течение трёх лет в стране появилось более 3000 ОРСов — это 20% тогдашнего розничного товарооборота и 20,7 млн человек, пользовавшихся их услугами (работники предприятий и члены их семей).

Когда вопрос с продовольственным обеспечением страны был решён, роль ОРСов пошла было на спад, но суровая действительность Великой Отечественной войны заставила вернуться к довоенному опыту. Совнарком СССР 4 мая 1942 года принял Положение об отделе рабочего снабжения производственного предприятия. Задачи и полномочия ОРСов значительно расширялись: в их функции теперь входило создание и организация работы подсобных хозяйств заводов и фабрик, включавших мясомолочные и птицеводческие фермы, рыбные хозяйства и т. п. Они же должны были решать вопросы, связанные с развитием на предприятиях индивидуального огородничества. Об этой стороне жизни во время войны и о том, как она отражена на страницах романа «Эра милосердия» и в фильме «Место встречи изменить нельзя» мы уже подробно рассказывали на страницах газеты (см: «По-военному проведём уборку картошки!», «Петровка, 38» № 11, 2021 г., стр. 15). В наркоматах были созданы Главные управления рабочего снабжения (УРСы), которые руководили ОРСами и контролировали их работу.

Интересным нововведением было то, что ОРСы работали в условиях хозрасчёта, то есть они были самостоятельными хозяйствующими субъектами — у них была своя бухгалтерия, отделения Госбанка открывали им расчётные счета и при необходимости осуществляли кредитование. Договорную работу ОРСы тоже вели сами. Здесь необходимо вернуться к фразе Шарапова-Сидоренко, объясняющей причину его поездки в Москву: «Я с картошкой приехал — грузовик пригнал в ОРС завода «Борец», у них с нашим совхозом договор есть». Всё очень похоже на правду. Главарь банды Карп это понимает и дополнительных вопросов по этой части легенды не задаёт.

ОРСам была передана вся система производственного нарпита — рабочие столовые, чайные, буфеты и т. п. Главная задача состояла в том, чтобы максимально приспособить график работы пунктов общественного питания к посменному и круглосуточному графику работы предприятий. Здесь можно вспомнить другой эпизод из книги и фильма. После задержания Фокса Жеглов и Шарапов, не успевшие толком поужинать в коммерческом ресторане, рассуждают о том, что они сейчас бы съели: Жеглову хочется «супчику горяченького, да с потрошками» (в книге — рассольника «с потрошками гусиными»), а Шарапов предпочёл бы щи, но, как он говорит, до ресторана далеко, а столовая «только в семь откроется». В семь часов утра могла открыться только столовая ОРСа — ей надо было накормить милиционеров, уходящих с дежурства и заступающих на него.

То есть в Народном комиссариате внутренних дел существовали свои Отделы рабочего снабжения? Существовали. И не только они. В НКВД, а затем и в МВД СССР было своё Главное управление торговли. В годы войны при Центральном финансовом отделе НКВД СССР существовало своё Карточное бюро, занимавшееся выдачей продовольственных и промтоварных карточек сотрудникам милиции. В Хозяйственном управлении НКВД СССР существовало 10-е отделение, ведавшее материально-заготовительными вопросами. При ХОЗУ был и сельскохозяйственный отдел с нетипичными для правоохранительных органов отделениями — плановым, производственным, ветеринарным и отделением снабжения. Аналогичные структуры имело в своём составе и приснопамятное Главное управление лагерей НКВД, а именно отдел подсобного хозяйства и отдел общего снабжения, причём оба отдела имели свои торговые отделения.

Было бы странно, если бы в развитой системе ОРСов, оперировавших колоссальными денежными и материальными средствами, совсем не было злоупотреблений и преступлений. Увы, но там, где есть деньги и материальные ценности, всегда были, есть и будут преступления. Для борьбы с правонарушениями в рассматриваемой сфере в Главном управлении милиции НКВД СССР в составе Отдела по борьбе с хищениями социалистической собственности существовали специализированные отделения: 2-е отделение, занимавшееся борьбой с хищениями в государственной торговле и потребительской кооперации; 3-е отделение, кроме прочего боровшееся с хищениями в промысловой кооперации и кооперации инвалидов; 5-е отделение, противостоявшее преступлениям в сельскохозяйственной, заготовительной и пищевой промышленности.

Следить милиции было за чем. Система рабочего снабжения быстро разрасталась. В годы войны ОРСы возникли не только на промышленных предприятиях, но и на транспорте (особенно в ведомстве НКПС) и даже в учебных заведениях. После принятия постановления в 1942 году было создано порядка 2 тысяч ОРСов, через полтора года их было уже более 4 тысяч, к началу 1945 года их было 7 тысяч, а к 1 июля 1945 года в стране функционировало более 7700 ОРСов. Почти половину (48%) всех снабжавшихся продовольствием по карточкам обслуживали ОРСы.

Отделы рабочего снабжения функционировали по принципу, отработанному ещё в «закрытых рабочих кооперативах». ОРСы, по сути, представляли собой некий вариант потребительской кооперации с весьма высоким уровнем огосударствления. На членов-пайщиков ОРСы оформляли специальные «расчётные карточки», в которые вносилась информация о месячном заработке главы семьи, наличии на его попечении «иждивенцев, старше 16 лет, не имеющих самостоятельного заработка» и об уплате так называемых «спецвзносов» (уплата подтверждалась особыми марками и печатями). В расчётной книжке ОРС НКПС для пайщиков содержалось упоминание: «Помни, что аккуратной уплатой спецвзносов в ОРС ты содействуешь улучшению снабжения железнодорожников». Строгие правила гласили, что «несвоевременная уплата спецвзносов влечёт за собой лишение рабочего, служащего, ИТР и их иждивенцев права получения продуктов и промтоваров, приобретаемых в порядке децентрализованных заготовок и закупок» и что «подчистки и подделки цифр в книжке не допускаются, виновные отвечают по закону». Закрытость сохранялась и на уровне реализации — потребителям выдавались скреплённые печатями талоны, дававшие право на приобретение того или иного товара.

Упоминание о подобной практике мы встречаем и в романе. После того как Жеглов и Шарапов отдали свои карточки ограбленной соседке Шуре Барановой, Шарапов «раздумывал о том, что мы с ним [Жегловым. — А.Л.] будем есть этот месяц.  /…/. Раз мы не сдали карточки в столовую, то нас послезавтра автоматически снимут там с трёхразового питания. Правда, остаётся по шестьдесят талонов на второе горячее блюдо. Ещё нам полагается, наверное, не меньше мешка картошки с общественного огорода». [Братья Вайнеры, «Эра милосердия», М., 1976, стр. 249—250].

Таким образом, мы видим, что разработанная в МУРе легенда Шарапова-Сидоренко как совхозного (именно совхозного!) шофёра из Ярославской области, который привёз в Москву картошку, купленную у совхоза по договору ОРСом (именно ОРСом!) завода «Борец» («Станколит»), выглядит вполне достоверно и не вызывает подозрений ни у главаря Карпа, ни у других бандитов. «Ажур!» — как говорил контрразведчик капитан Алёхин из романа В.О. Богомолова «Момент истины» («В августе сорок четвёртого…»).

ОРСы же, возникшие в период голода и разрухи, пережили военное лихолетье и активно работали уже в послевоенные годы, доказав свою нужность. Некоторые из них продолжают своё полезное дело и сейчас.

Александр ЛОМКИН, кандидат экономических наук, доцент экономического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова

В качестве иллюстраций использованы документы из личной коллекции автора