Под тенью императора

2010 год объявлен годом Франции в России и России во Франции. Он призван продолжить трехвековую историю богатых интеллектуальных и культурных обменов, взаимно обогативших французское и российское общества. В связи с этим как нельзя кстати будет история из моей жизни. А длится эта история вот уже более пятидесяти лет.

Еще в школе на уроках литературы и истории нам, послевоенным мальчишкам и девчонкам, были очень близки темы Франции, французской культуры, особенно французской революции. Романтические фильмы, такие, как «Три мушкетера», «Гаврош», романы Александра Дюма, Стендаля — все это способствовало разжиганию нашего интереса к Франции. Моим же кумиром по странному стечению обстоятельств стал император Наполеон.
Шел 1958 год. Разгар лета. Учеба в институте заканчивалась. Курс готовился к выезду в военные лагеря. Прибыли в район города Бреста, в танковую дивизию, недалеко от Брестской крепости. Разместились в старых казармах, в которых успели пожить солдаты Российской Империи, красноармейцы, немецкие солдаты, и наконец, вместе с советскими солдатами и студенты МВТУ имени Баумана. Днем, как и положено, изучение танковой техники, оружия, строевая, кроссы, а вечером наша студенческая самодеятельность выступала перед личным составом. Однажды в клубе показывали иностранный фильм, в котором были исторические военные сражения. Как назывался фильм, не помню, да я его и не смотрел. Но мои сокурсники, вернувшись после сеанса в казарму, сказали, что видели меня в кино. Главный герой фильма в красивом военном облачении с эполетами был как две капли воды похож на меня. Речь шла о Наполеоне. Меня это не впечатлило. Ну мало ли кто на кого похож. Со временем я забыл об этом случае.
В 1961 году Наполеон вновь возник рядом со мной. Мой тесть, народный артист РСФСР Александр Павлович Шатов, служил в драматическом театре им А.С.Пушкина и в то время в театральном мире был достаточно известен, снимался в кино. Наиболее известные его работы в фильмах «Гобсек» (Дервиль), «Ленин в 1918 году» (Константинов — один из руководителей заговора эсеров), «Глинка» (Бенкендорф), «Убийство на улице Данте» (следователь), «Тихий Дон» (генерал Листницкий), «Золотой эшелон» (Колчак) и ряд других. Беседы с тестем всегда были интересны и познавательны.
Жили мы тогда на Беговой улице в двухэтажном доме засыпного типа, построенном пленными немцами, в маленькой двухкомнатной квартире без многих удобств. Как-то вечером сидели мы с тестем дома и мирно беседовали. Александр Павлович внимательно наблюдал за мной и вдруг произнес:
— На Мосфильме готовятся съемки фильма «Война и мир». Снимает Сергей Федорович Бондарчук. Ты очень похож на Наполеона. Я лично себе именно таким его и представляю. Я бы на твоем месте попробовался.
Для меня его слова были неожиданны, но приятны. Конечно, я понимал, что бросаться в неизвестность опасно.
К сожалению, в том же году тесть умер. Я тогда как раз перешел работать инструктором отдела рабочей молодежи в Московский горком комсомола. Горком размещался в красивом здании в Колпачном переулке, дом 5. Во время войны в этом доме свою комсомольскую путевку в бессмертие получила Зоя Космодемьянская. В настоящее время в этом здании располагается какой-то коммерческий банк.
Инструкторы нашего отдела часто встречались с секретарями комсомольских комитетов крупных заводов, институтов, министерств, творческих организаций. Как то у меня состоялась встреча с секретарем комитета комсомола Мосфильма. В конце беседы я рассказал ему о разговоре с моим тестем, который увидел во мне известного персонажа. Он тоже внимательно на меня посмотрел, а потом сказал:
— Знаешь что, дай мне свою фотографию.
Фотокарточка для документа у меня с собой была, и я ее отдал. Через несколько дней у меня раздался телефонный звонок. Звонили с киностудии. Попросили подъехать. Я прибыл к назначенному времени. Получил пропуск и инструктаж, где найти павильон с дирекцией фильма «Война и мир».
Встретил меня помощник режиссера. После короткой беседы мне предложили посмотреть альбомы, где были собраны репродукции с картин, на которых был изображен Наполеон.
Меня спросили, знаю ли я французский.
— Нет, — честно ответил я.
Через некоторое время меня повели по коридорам студии. Я увидел долговязого парнишку. Это был Никита Михалков. Он уже был утвержден на роль в картине. Наконец, подошли к гримерной. Гример, который был нам нужен, сидел в коридоре на диване. Помощник, подходя к нему, сказал:
— Вот, привел тебе Наполеона.
— Вижу, — ответил он.
Меня усадили в кресло. Гример приложил к моей голове накладку (у меня уже начала проявляться небольшая лысина, и ее нужно было скрыть). Приклеил. Наложил грим. Потом меня отправили в костюмерную, подобрали военную форму с эполетами. Закончив свою работу, гример передал меня фотографу. Тот сделал несколько снимков. Затем дали текст с французскими словами в русской транскрипции, чтобы я его выучил. Пробы состоялись.
Напутствовали меня оригинально:
— Страшного ничего нет. Вам не придется много говорить. Императора играет свита.
С тем я и ушел. Дальше — тишина.
Фильм уже снимался, и как-то раз я оказался недалеко от Краснохолмского моста. Там шла съемка эпизода. Подготовлена была бревенчатая изба, которой была уготована участь сгореть в пожаре. На том месте в 1960 году стояло одноэтажное здание барачного типа, в котором началась моя первая после окончания института производственная работа в должности монтажного мастера с окладом в сто рублей. Это было Управление по монтажу холодильных и специальных установок. Так вот, именно на это место я почему¬то приехал. Зевак вокруг военной палатки было много. Стояли наготове пожарные машины. Я пробрался к границе оцепления и увидел того самого помощника режиссера, который беседовал со мной на Мосфильме. Такой случай упускать было грех. Я сложил на груди руки и стал ждать «поклевки». Сработала она сразу. Через несколько мгновений помощник вошел в палатку и вскоре вышел вместе с Бондарчуком. Они смотрели на меня, а я смотрел на них. Потом я улыбнулся и пошел по своим делам.
Фильм вышел на экраны. Наполеона играл замечательный ленинградский актер Владислав Стржельчик.
Но история на этом не окон¬чилась. Где-то в середине 70-х годов прошлого века на партийной конференции Киевской районной партийной организации, которая проходила в Филях, во Дворце культуры завода им. Хруничева, я оказался рядом с двумя известными военными. Это были маршал Советского Союза Виктор Георгиевич Куликов и генерал армии Алексей Алексеевич Епишев, более 20 лет возглавлявший Главное политическое управление Советской армии и Военно-морского флота. Оба — Герои Советского Союза. Они были делегатами конференции, а я — секретарем Киевского райкома партии.
Эти военные поглядывали в мою сторону и о чем-то переговаривались. Примерно я догадывался, о чем они говорили. Я подошел к ним и спросил:
— Почему вы так внимательно на меня смотрите?
Они улыбнулись и ответили:
— Вы нам одного военачальника напоминаете.
— Кого? Наполеона?
— Да, — весело ответили они.
Я поведал им свою историю, у которой было продолжение.
В 1982 году я работал начальником УВИР ГУВД Мосгорисполкома, опять же в Колпачном переулке, но в другом доме. Однажды меня пригласили на прием в посольство Чехословакии. Среди приглашенных присутствовал и Сергей Бондарчук. К этому времени мне уже было 49 лет. Я решился подойти к Мастеру.
Представившись, я рассказал ему, как пробовался на роль Наполеона. Сергей Федорович очень внимательно посмотрел на меня, а потом, улыбнувшись, сказал:
— Похож. Очень похож.
Я извинился, что отвлек его от общения с гостями, и с легким сердцем поехал домой.
О том, что не сыграл ту роль, нисколько не жалею. Говорят, для того чтобы петь в Большом театре, нужно только нахальство, а если еще и голос есть, это совсем хорошо. Нахальства у меня не было, да и актерских способностей тоже. Единственное, что осталось — фотография, снятая на Мосфильме.
Интерес к событиям того далекого времени рос. За прошедшие годы удалось собрать небольшую домашнюю библиотечку о Наполеоне, прочитать книги академиков Тарле, Манфреда о Наполеоне, о Французской буржуазной революции, изгнании Наполеона из Москвы и России. Единственное, что не удалось сделать, так это побывать в Париже. А хотелось бы постоять в Пантеоне, где покоится прах Наполеона. Скрестить на груди руки и понаблюдать за реакцией парижан.
Академик Е.Тарле еще в 1935 году в своем исследовании «Наполеон» писал: «Наполеон, по единодушным признаниям специалистов, является величайшим военным гением мировой истории». Французский писатель Стендаль в предисловии к книге «Жизнь Наполеона» написал так: «Поскольку каждый имеет определенное суждение о Наполеоне, это жизнеописание никого не может удовлетворить полностью». Сегодня историки вновь возвращаются к личности Наполеона. Значит, не только я жил все эти годы под тенью императора, но и просвещенные ученые умы.