Тема подвигов советских воинов в Великой Отечественной войне неисчерпаема. Подтверждением тому может служить судьба бывшего участкового инспектора УВД по ВАО подполковника милиции Сергея Афонина. Мы не раз обращались к биографии этого смелого воина, награждённого за свои фронтовые подвиги орденом Славы 3­-й степени.

Но совсем недавно узнали, что он был представлен к званию Героя Советского Союза. Решили встретиться с ветераном и в праздничном номере нашей газеты рассказать об этом его подвиге, но не успели. В конце марта Сергей Павлович умер. И всё­таки у нас есть возможность познакомить читателя, с тем знаменитым боем. Правнук Афонина, московский школьник Иван Шестаков, когда­то побеседовал со своим славным прадедом и записал его рассказ. Вот он.

—Что, Ваня, тебя интересует? Ты мне вопросы задавай, а я тебе буду потихоньку отвечать.

— Откуда ты был призван на фронт?

— Я проживал в деревне Синьково Больше-Коровинского района Рязанской области. В 1943-м, в январе месяце я был призван в армию. В учебной части, она находилась в Удмуртской АССР, городе Можга, пробыл 6 месяцев. И уже в июне месяце нас отправили на фронт. Попали на Курскую дугу, когда там происходили ожесточённые бои. Там мне и исполнилось 18 лет. В боях меня ранило, попал в госпиталь. После лечения был снова направлен в действующую армию. Принимал участие в прорывах обороны противника. Мне пришлось форсировать Днепр. Это было в сентябре 1943 года. При переходе Днепра были тяжёлые бои. После стали продвигаться дальше на запад. Прошли пешком Украину, Молдавию, Бессарабию, Румынию, Венгрию, Австрию. И вот уже в Австрии закончились мои похождения. Участвовал в ликвидации Ясско-Кишинёвской группировки. Ликвидировав её, вошли в Румынию. Там освободили город Констанца и пошли дальше. Во время перехода меня второй раз ранило. Попал в госпиталь на три месяца. Потом снова фронт. Позже был направлен на курсы младших лейтенантов при 57-й армии на территории Венгрии. По окончании учёбы присвоили звание младшего лейтенанта и назначили командиром взвода. Во взводе были одни старики, я был для них мальчишкой. Мне было неудобно, так как сомневался, будут ли люди в возрасте подчиняться моим командам? Вот за это сильно переживал. В прорыве немецкой обороны я поднялся первым в атаку и поднял свой взвод. После этого сражения увидел, что мои «старики» стали мне доверять. А почему? Я был уже награждён до этого медалью «За отвагу» и орденом Славы 3-й степени. Это мне помогло. Солдаты поверили, что я действительно командир.

— Какая награда самая дорогая и за что ты её получил?

— Самая высокая — орден Славы. Для солдат это высшая награда. Три ордена Славы приравниваются к Герою Советского Союза. Наградили меня за форсирование Южного Буга.

Был март 1943 года. Мы уже подошли вплотную к реке Южный Буг, не дойдя каких-то 3-4 километра. И вот когда намечалась переправа, нас скрытно подтянули к месту. Немцы фотографировали с самолёта передвижение наших частей. Поэтому двигались ночью. Был сильнейший туман.

Подойдя к Бугу, мы увидели большие лодки. В каждую сели человек восемь. Мы передвигались при помощи вёсел. До середины реки было всё тихо и спокойно. Видели только вспышки немецких ракет. Они боялись неожиданной атаки, но чувствовали себя спокойно, в этом месте река была широкая. И вот, когда мы уже прошли половину пути, враг обнаружил нас и начал миномётный обстрел. Застрочили пулемёты. Некоторые лодки были потоплены сразу, повреждённые осколками. Вода заливала через пробоины, отчерпывания не помогали. Кто мог плавать, пытались плыть. Многие хватались за края лодок. Так постепенно продвигались. Но ведь каждый солдат был с вещевым мешком и оружием. Этот груз тянул на дно пловцов. Многие потонули. Метрах в восьми от берега наша лодка была разбита и затонула. Пришлось и мне добираться вплавь. С детства я хорошо плавал. Это мне помогло. Я смог проплыть эти 7-8 метров и вышел на берег. Немцы его заминировали. Но сапёры проделали специальные проходы, чтобы наши войска смогли пройти. Берег был крутой. Стали взбираться по нему, и недалеко уже была траншея противника. С криками «Ура!», «Вперёд за Родину!», «Вперёд за Сталина!» мы ворвались в окоп врага. Противник подтягивал подмогу и старался нас столкнуть к воде. Но у фашистов ничего не получилось, и они отступили километра на полтора. Мы завоевали небольшой плацдарм: полтора километра вглубь и два километра в ширину. Наутро противник очухался и начал контратаку. Одну, вторую. Налетели самолёты, стали сбрасывать бомбы и стрелять из пулемётов. Но мы выдержали. Отступать было некуда. Позади — могучая река, впереди — противник. Все знали, что нужно стоять насмерть, стоять до последнего, чтобы уничтожить противника, чтобы выстоять, как бы трудно это ни было. Эта была не единственная река, которую мне пришлось форсировать. Потом уже был и Днестр. А последние серьёзные бои были на озере Балатон в Венгрии.

— Что самое страшное на войне?

— Самое страшное — это смерть. Когда при любой атаке идёшь и думаешь, останешься ли живой. Любая атака — смертельная опасность. У меня их было несколько. Я часто думаю: как же при таких атаках я мог остаться живым? Видимо, судьба. И вот один из примеров.

Это было где-то в Закарпатье. Наш батальон отошёл на отдых для пополнения после потерь и находился в полутора километрах от фронта. Мы — два связиста при штабе батальона — в ожидании вызова стали окапываться. И вот когда мы выкопали окоп на двоих, товарищ мне предлагает: давай, мол, поменяемся местами. С чего? Так будет удобнее. Ну, удобнее, так удобнее. Проходит минут 15—20, я задремал. На фронте спишь и стоя, и на ходу. Вдруг команда из батальона: «Связных к начальнику штаба». Я поднялся, а он нет. Я его толкнул, а он не двигается. Поднимаю капюшон плащ-накидки, а у него ручеёк крови по щеке. Я враз понял — мой товарищ убит.

Таких примеров много. На моей голове пуля разорвала ватную шапку. Был вечер, мы стояли, разговаривали. Голова закружилась, обожгло немножко. А тот, с кем мы стояли рядом, снимает мою шапку и показывает. Пуля попала чуть повыше головы и развернула эту шапку так, что вата торчала. Значит, что получилось? Обычно в армии на передовой пристреливали оружие в определённый квадрат. Наметишь движение противника и устанавливаешь оружие в этом направлении, приспосабливаешь колышки, чтобы оружие держалось, в общем, укрепляешь. И нет-нет, да выстреливали. Вот под такой выстрел я и угодил.

— Где ты закончил войну?

— В Австрии, в городе Грац. Красивейший город. Это было 9 мая 1945 года. Была большая радость, солдаты кричали «Ура!». Мирные жители нас встречали, хлопали в ладоши.

— После войны тяжело было?

— Народ голодный, есть в деревнях было нечего. Не было ни муки, ни картошки. Ходили по полю, собирали прошлогоднюю картошку, которая уже в какой-то крахмал превратилась. Наберёшь, промоешь и в чугунок — варить. Ели конятник. Даже, помню, в первый урожай дважды ночью с братом ходили к снопам в поле, палкой трясли колосья. Наберёшь кило-два, домой приходишь, в чугунок — и в печку. Это уже было хорошее подкрепление. Потом уж и сады стали плодоносить. Вишня, слива. Сады у каждого были. К осени свою картошку собирали стали. Голод был сильный. Но выжили, всё отстроили и восстановили. Потому что Победа была за нами!

А потом я пришёл в органы внутренних дел, где проработал 36 лет в одном коллективе. За свою работу я был награждён орденом «Знак Почёта». А в мирное время эту награду вручали очень редко, как исключение. Вот, Ваня, коротко я рассказал.

К этому следует добавить, что именно за форсирование Южного Буга Сергей Павлович и был представлен к званию Героя Советского Союза, но «Золотую Звезду» так и не получил. Почему? К сожалению, по прошествии долгого периода времени, это установить не удалось. Однако в распоряжении редакции оказалась копия наградного листа на ветерана, которую мы публикуем на этой странице.

Подготовил Владимир ГАЛАЙКО, фото из архива семьи С. АФОНИНА