Уважаемые читатели «Петровки, 38».

 

 


 

 

  

Я знаю Сергея Владимировича давно. Мы знакомы с 1974 года, когда я поставил в театре-студии «Гайдар» пьесу «Праздник непослушания». Тогда была одна маленькая особенность во взаимоотношениях с властью. Необходимо было, чтобы спектакль принимал райком партии. Чтоб не было «идеологических диверсий». Собралась комиссия — члены всевозможные. Пришел и автор пьесы — Михалков. И еще не успело начаться обсуждение, как произошел казус: под Михалковым вдребезги развалился стул. Он всегда был мужчиной крупным, про таких в народе говорят «экий лось!», и не всякая мебель выдерживала его вес. Итак, Сергей Владимирович — Герой Соцтруда, лауреат десятков премий, любимец детей, властей и автор гимна, оказался на полу. Присутствующие замерли. Все смотрели, как Михалков встает, отряхивается. Тишина, слышно только, как хлопают руки писателя по штанинам. Наконец, приведя себя в порядок, Михалков уселся на другой стул, оглядел собрание и вдруг сказал: «Ну вот, а все говорят, что я — плохой писатель!».

К чему он это сказал? В чем, собственно, связь между развалившимся стулом и мнением о его таланте? Наверное, это было понятно только ему одному. Впрочем, гении и сами себя порой не понимают — откуда и зачем появляются в их светлых головах мысли, слова.

Вот такой короткий анекдот. Вообще, вся наша жизнь — сплошной анекдот. Сын Михалкова, Никита, как-то рассказал мне такую историю. Он с другом подъехал к своему дому и увидел, как отец бежит к стройке, что велась рядом. Пригляделись, а там — драка. Что-то меж собою не поделили работяги и вот, увлеченно метелят друг дружку чем ни попадя. Причем их много — человек сорок. В гущу потасовки врывается Сергей Владимирович — высокий, в элегантном костюме и кричит тонким, срывающимся голосом: «Прекратить!!! Немедленно прекратить!!!» От этого крика битва пролетариата действительно на короткий миг прервалась. «Вы!!! Вы знаете, кто я такой???» — продолжает вещать Михалков. Остолбеневшие работяги с расквашенными носами немного отпрянули от него — кто его знает, кто он такой? А вдруг — высокое милицейское начальство? Или, того хуже — партийный деятель? Дома-то кругом непростые — все больше шишки живут. «Я!!! Я!!! Я «Дядю Степу» написал» — вдруг заканчивает свою тираду Сергей Владимирович.

— И тут я понял, — рассказывает дальше Никита, — что папу сейчас будут бить. Этим людям, которые так азартно дубасили своих товарищей по головам лопатами и досками, которым «Дядю Степу» никто в детстве не читал, тем более безразлично, кто этого «Дядю» написал. И вот разгоряченная кровью стая двинулась к моему папе. Мы с приятелем выдрались из автомобиля и кинулись на выручку. Буквально в один миг мы оказались рядом, схватили под локотки разгневанного отца и бегом устремились к своему подъезду. Еще бы секунда и автору книжки про милиционера было бы худо. На стройках трудится народ серьезный, без затей — попал под руку, получай по полной программе. Так вот в чем беда: пока мы тащили папу, он всячески упирался и продолжал выкрикивать что-то в адрес «негодяев» и «подлецов». А погоня была нешуточная — все эти сорок разбойников, размахивая своим «оружьем» едва не настигли нас — только металлическая дверь подъезда спасла от неминуемой расправы. Но и дома папа никак не мог успокоиться, все рвался усмирить «бунтовщиков».

И еще один забавный случай связан у меня с Сергеем Владимировичем. Уж не помню сейчас, по какому конкретно делу нужен был мне Михалков, но я в течение месяца никак не мог его застать ни на работе в Союзе писателей СССР, ни дома. Жена Сергея Владимировича, незабвенная Наталья Петровна, во время моего очередного неудачного прихода, говорит мне: «Слава, что вы все мучаетесь? Так вы никогда Сергея Владимировича не поймаете. Вы вот что: приходите к нам в воскресенье, часиков этак в шесть утра». Я было засомневался — дескать, неудобно, в такую рань приходить... Наталья Петровна настаивает — «Ничего, вы ж по делу приходите, а не чай попить. К тому же Сережа всегда рано встает, в пять часов. Делает зарядку и садится работать».

Ну, если такой расклад... В общем, в воскресенье, в шесть утра я стоял перед дверью Михалковых. Жму на кнопку звонка — ничего. Нажимаю еще раз и еще раз. Наконец, минут через пять, слышу характерный, чуть надтреснутый голос Сергея Владимировича. И, надо признаться, интонации в этом голосе такие, что впору убегать, а не дожидаться, пока хозяин откроет. Остолбеневший, я увидел, как открылась дверь. На пороге — Михалков в пижаме и тапочках. Лицо — не передать словами. Смотрит на меня ничего не понимающими глазами: «Спесивцев??? Что за дурацкие шутки???!!! Нет, я тебя спрашиваю — что происходит???» И тут из комнаты мы оба отчетливо слышим заливистый смех Натальи Петровны. Она так смеялась, что невольно заразила смехом меня, а потом уж и Михалков «раскололся». Давясь от хохота, я прошел, повинуясь приглашающему жесту Михалкова, в его квартиру. Уже на кухне, за чашкой кофе, выяснилось, что же произошло. Оказывается, Наталья Петровна, большая любительница подшутить над своим мужем, устроила этот розыгрыш по всем правилам. Нашла того, кому очень нужен Михалков — то есть меня. Убедила в том, что Михалков — трудяга и «жаворонок» и пригласила в выходной день. Ну конечно, ни в какие пять утра Сергей Владимирович никогда не просыпался, и тем более — в воскресенье. Дай Бог, если к обеду поднимался. А тут я — с цветочками, на первой электричке метро прибывший. И что самое главное — Наталья Петровна усиленно делала вид, что погружена в глубокий утренний сон, чтобы Сергей Владимирович сам пошел открывать дверь, а накануне под благовидным предлогом отправила из дома всех — кого на дачу, кого в гости. Как видите, и над великими писателями можно подшучивать. Главное — чтобы шутка была тщательно подготовлена и продумана. В итоге все получили удовольствие: Сергей Владимирович впервые за несколько лет увидел рассвет над Москвой, я — его визу на документе, а Наталья Петровна — от души повеселилась над нами. Жизнь наша, повторюсь — сплошной анекдот...