Величие и страсти Большой Ордынки
Большая Ордынка пролегла между Кадашевской набережной и Добрынинской площадью. Название улицы будит воспоминание о седой древности Москвы, когда здесь проходила большая дорога из Золотой Орды в Кремль и на посад вокруг Кремля — центр торговли, находившийся до 1367 года (это же 650 лет назад!) в восточной части современного Московского Кремля.По Большой Ордынке селились «ордынцы», татары и русские дворцовые слуги, возившие в Орду грамоты от великого князя, потому и дорога называлась Ордынской. В Замоскворечье татары пригоняли большие табуны степных коней — быстроногих, сильных и выносливых, покупать которых приезжала в Москву вся Русь. Но так как татары долго не понимали русского языка, а русские — татарского, то вблизи торга поселились переводчики-толмачи. О них напоминает выходящий на Большую Ордынку Толмачёвский переулок.
Об ордынских татарах XIV века напоминает и Черниговский переулок, названный по церкви имени замученных в Орде Черниговского князя Михаила и его боярина Фёдора.
Кадашевские переулки в начале улицы находятся на месте Кадашевской хамовной слободы XVII века, изготовлявшей полотна и скатерти для царского двора. С того времени здесь стоит прекрасный памятник русского зодчества — церковь Вознесения в Кадашах, построенная в 1687—1713 годах.
О живших на Ордынке в XVII в веке стрельцах полка Пыжова говорит название Пыжовского переулка и стоящей против него церкви Николы в Пыжах.
Прогулявшись по Большой Ордынке мы наконец-то добрались до главной цели нашего путешествия — Марфо-Мариинской обители. Ансамбль обители сооружён в 1908—1912 годах по проекту архитектора Алексея Щусева. Небольшая церковь построена в древнерусском стиле, стены внутри расписаны великолепным художником Михаилом Нестеровым.
Марфо-Мариинская обитель основана великой княгиней Елисаветой Фёдоровной. Дочь великого герцога Гессен-Дармштадтского Людвига IV и великой герцогини Алисы родилась в 1864 году. Девочке дали имя в честь Елисаветы Тюрингенской, родоначальницы гессенского дома, жившей в XIII веке и посвятившей себя деятельному милосердию: она устраивала больницы, кормила голодных, своим трудом зарабатывала деньги и раздавала нищим. Вскоре после кончины Елисавета Тюрингенская была канонизирована церковью.
Любовь и сострадание к несчастным, с детства привитые маленькой Елисавете-Элле, через много лет привели её к созданию Марфо-Мариинской обители Милосердия.
«Мне кажется, что я взяла неподъёмный крест и либо пожалею об этом и сброшу его, либо рухну под его тяжестью, — писала она об открывшейся обители в 1909 году. — Я же приняла это не как крест, а как дорогу, полную света… стремление к которой уже много-много лет назад появилось в моей душе. Не знаю, когда, — кажется, мне с самого детства очень хотелось помогать страждущим, прежде всего тем, кто страдает душой».
В 1884 году Елисавета вышла замуж за великого князя Сергея Александровича — брата императора Александра III. В 1891 году в Лазареву субботу Елисавета Фёдоровна приняла православие. В письмах к своим родственникам и отцу она не раз подчёркивала, что совершила этот шаг абсолютно добровольно, чувствуя, что только православие может приблизить её к Богу. В том же 1891 году император Александр III назначил Сергея Александровича генерал-губернатором Москвы.
В феврале 1905 года произошла величайшая в истории российского государства трагедия: террорист Иван Каляев бросил бомбу в карету, в которой находился великий князь Сергей Александрович. Всё это случилось на глазах великой княгини Елисаветы Фёдоровны. Пережив трагическую смерть любимого супруга, она как бы перешагнула порог мирской жизни.
10 февраля 1909 года с несколькими сёстрами она поселилась в купленной ею усадьбе на Большой Ордынке. Здесь разместились: обительская больница, амбулатория, аптека, помещения для сестёр, настоятельницы и духовника, приют для девочек-сирот, воскресная школа, библиотека, столовая для бедных. В обители были открыты храмы — больничный, во имя святых жён-мироносиц Марфы и Марии, и соборный, Покровский. Весь строй жизни сестёр был продуман и разработан Елисаветой Фёдоровной под руководством старцев Зосимовой Пустыни Алексея и Германа и обительского духовника отца Митрофана Серебрянского.
Деятельность Елисаветы Фёдоровны не ограничивалась заботами об обители. Будучи старшей сестрой императрицы Александры Фёдоровны, она сделала многое для того, чтобы дело благотворительности и милосердия стало общегосударственным. В годы Русско-японской войны на её деньги были оборудованы лазареты, санитарные поезда, семьям погибших оказывалась материальная помощь.
Елисавета Фёдоровна устраивала приюты для сирот, раздавала одежду, продукты, лекарства. Своими руками она оказывала посильную помощь, обходя ночлежки и больницы.
С 1910 года Елисавета Фёдоровна поселилась в Марфо-Мариинской обители. 9 апреля того же года 17 насельниц обители приняли посвящение в «крестовые сёстры», а на следующий день великая княгиня была возведена в сан настоятельницы. Проводя подвижническую жизнь, она очень мало спала, по ночам молилась в своей келье или дежурила в больнице где делала самую ответственную работу — накладывала сложные перевязки, ассистировала при операциях, выхаживала тяжелобольных.
Москвичи, преклонявшиеся перед подвигами по всей жизни Елисаветы Фёдоровны, называли её московской великой княгиней и уже при жизни почитали за святую.
Она искала уединения и покоя, любила посещать монастыри, где можно было полностью отдаваться молитве, глубоко почитала преподобного Серафима Соровского и не раз ездила в Саров, чтобы помолиться у раки угодника Божия. Она была очень близка с игуменьей Покровского монастыря в Москве матушкой Фамарьей. Ездила на богомолье в Новгород, Псков, Киев, в Оптину Пустынь, в Зосимовский монастырь. Побывала и на Соловках, где подолгу беседовала с отшельниками, посещала скиты в самых глухих лесах. Несколько раз бывала у схиархимандрита Гавриила, известного старца Спасо-Елизаровой Пустыни, неподалёку от Пскова. Духовная связь между Елисаветой Фёдоровной и отцом Гавриилом не прерывалась до самой его кончины.
С началом Первой мировой войны Елисавета Фёдоровна возобновила свою деятельность по организации помощи фронту (обустройство госпиталей и аптечных складов, формирование санитарных поездов, отправка на фронт походных церквей). Ежедневно посещала раненых в госпиталях, утешала их, приносила образки и гостинцы. Несмотря на это, по городу поползли слухи об измене, клевета на «немок» — императрицу и её сестру. Елисавета Фёдоровна отнеслась к нападкам с тем же самообладанием, с каким потом встретила революционную смуту. «Я каждой частичкой своего существа русская, — говорила она. — Может статься, я более русская, чем многие из русских, — я не могу чувствовать себя космополиткой».
«Казалось, что она стояла на высокой непоколебимой скале и оттуда без страха смотрела на бушующие вокруг неё волны, устремив свой духовный взор в вечные дали», — писал митрополит Анастасий в год октябрьского переворота. У неё не было и тени озлобления против неистово возбуждённой толпы. «Народ — дитя, он не виновен в происходящем, — кротко говорила Елисавета Фёдоровна, — он введён в заблуждение врагами России».
В 1918 году, на третий день Святой Пасхи, в день празднования Иверской иконы Божией Матери, Марфо-Мариинскую обитель Милосердия посетил святейший патриарх Тихон и служил там. Спустя полчаса после отъезда патриарха Тихона великая княгиня была арестована. Её отправили в ссылку, оставив при ней одну сестру, добровольно пожелавшую сопровождать её, Варвару Яковлеву. На прощание настоятельница осенила всех провожающих крестным знамением. Одна из сестёр обители, Надежда, позднее вспоминала:
«Сёстры бежали за ней сколько могли. Кто, обессилев, падал прямо на дороге… Когда я пришла к обедне, то услышала, что диакон читает ектенью и не может, плачет… И повезли её в Екатеринбург с каким-то провожатым, и Варвара с ней. Потом письма нам прислала, батюшке и каждой сестре. Сто пять записочек было вложено, и каждой по её характеру. Из Евангелия, из Библии изречения, а кому от себя. Она всех сестёр, всех своих детей знала…»
Ночью на 5/18 июля — празднование памяти преподобного Сергия Радонежского — узников посадили в крестьянские повозки и повезли по направлению к Верхне-Синячихинскому заводу. Не могу сказать, знали ли узники, что всего за день до расправы над ними, ночью на 17 июля, без суда и следствия, а значит безвинно, зверски убиты были император Николай Второй, вся его семья и четверо приближённых. Едва ли они знали, что династия Романовых, получившая 300 лет назад российский трон в Ипатьеском монастыре близ Костромы, конец нашла в Ипатьевском доме в Екатеринбурге.
Та же участь была уготована всем находившимся в крестьянских повозках.
В 12 километрах от Алапаевска, в лесу возле заброшенного рудника их высадили. Великого князя Сергея Михайловича убили выстрелом из револьвера в голову, остальных избили прикладами, живыми сбросили в шахту и забросали гранатами. Великая княгиня была жива довольно долго. Возле шахты весь следующий день слышалось церковное пение.
Когда в Алапаевск вошла Белая армия, останки мучеников были извлечены из шахты, и расследование показало, что Елисавета Фёдоровна сделала перевязку князю Иоанну Константиновичу, сама будучи тяжело раненной. Она была найдена с иконой Спасителя на груди.
Останки мучеников были погребены в местном соборе. Позднее их перевезли в Иркутск, а в 1920 году — в Пекин, где похоронили при храме русской православной миссии. Впоследствии мощи великой княгини Елисаветы Фёдоровны и её верной спутницы инокини Варвары были доставлены в Иерусалим. Ныне они почивают в русской православной церкви Святой Марии Магдалины в Гефсимании, недалеко от места страданий и воскресения Спасителя. Так Господь исполнил желание Елисаветы Фёдоровны, которая говорила, что хочет быть похоронена на Святой земле.
В 1992 году Архиерейский Собор Русской Православной Церкви причислил преподобномучениц великую княгиню Елисавету и инокиню Варвару к лику новомучеников российских, установив им празднование в день кончины — 5/18 июля.
Эдуард ПОПОВ
(подготовлено по старому изданию книги П.В. Сытина «Из истории московских улиц», М.,1952; «Биографическому словарю
миссионеров Русской Православной Церкви»,
М., Белый город, 2004)
Об ордынских татарах XIV века напоминает и Черниговский переулок, названный по церкви имени замученных в Орде Черниговского князя Михаила и его боярина Фёдора.
Кадашевские переулки в начале улицы находятся на месте Кадашевской хамовной слободы XVII века, изготовлявшей полотна и скатерти для царского двора. С того времени здесь стоит прекрасный памятник русского зодчества — церковь Вознесения в Кадашах, построенная в 1687—1713 годах.О живших на Ордынке в XVII в веке стрельцах полка Пыжова говорит название Пыжовского переулка и стоящей против него церкви Николы в Пыжах.
Прогулявшись по Большой Ордынке мы наконец-то добрались до главной цели нашего путешествия — Марфо-Мариинской обители. Ансамбль обители сооружён в 1908—1912 годах по проекту архитектора Алексея Щусева. Небольшая церковь построена в древнерусском стиле, стены внутри расписаны великолепным художником Михаилом Нестеровым.
Марфо-Мариинская обитель основана великой княгиней Елисаветой Фёдоровной. Дочь великого герцога Гессен-Дармштадтского Людвига IV и великой герцогини Алисы родилась в 1864 году. Девочке дали имя в честь Елисаветы Тюрингенской, родоначальницы гессенского дома, жившей в XIII веке и посвятившей себя деятельному милосердию: она устраивала больницы, кормила голодных, своим трудом зарабатывала деньги и раздавала нищим. Вскоре после кончины Елисавета Тюрингенская была канонизирована церковью.
Любовь и сострадание к несчастным, с детства привитые маленькой Елисавете-Элле, через много лет привели её к созданию Марфо-Мариинской обители Милосердия.
«Мне кажется, что я взяла неподъёмный крест и либо пожалею об этом и сброшу его, либо рухну под его тяжестью, — писала она об открывшейся обители в 1909 году. — Я же приняла это не как крест, а как дорогу, полную света… стремление к которой уже много-много лет назад появилось в моей душе. Не знаю, когда, — кажется, мне с самого детства очень хотелось помогать страждущим, прежде всего тем, кто страдает душой».В 1884 году Елисавета вышла замуж за великого князя Сергея Александровича — брата императора Александра III. В 1891 году в Лазареву субботу Елисавета Фёдоровна приняла православие. В письмах к своим родственникам и отцу она не раз подчёркивала, что совершила этот шаг абсолютно добровольно, чувствуя, что только православие может приблизить её к Богу. В том же 1891 году император Александр III назначил Сергея Александровича генерал-губернатором Москвы.
В феврале 1905 года произошла величайшая в истории российского государства трагедия: террорист Иван Каляев бросил бомбу в карету, в которой находился великий князь Сергей Александрович. Всё это случилось на глазах великой княгини Елисаветы Фёдоровны. Пережив трагическую смерть любимого супруга, она как бы перешагнула порог мирской жизни.
10 февраля 1909 года с несколькими сёстрами она поселилась в купленной ею усадьбе на Большой Ордынке. Здесь разместились: обительская больница, амбулатория, аптека, помещения для сестёр, настоятельницы и духовника, приют для девочек-сирот, воскресная школа, библиотека, столовая для бедных. В обители были открыты храмы — больничный, во имя святых жён-мироносиц Марфы и Марии, и соборный, Покровский. Весь строй жизни сестёр был продуман и разработан Елисаветой Фёдоровной под руководством старцев Зосимовой Пустыни Алексея и Германа и обительского духовника отца Митрофана Серебрянского.
Деятельность Елисаветы Фёдоровны не ограничивалась заботами об обители. Будучи старшей сестрой императрицы Александры Фёдоровны, она сделала многое для того, чтобы дело благотворительности и милосердия стало общегосударственным. В годы Русско-японской войны на её деньги были оборудованы лазареты, санитарные поезда, семьям погибших оказывалась материальная помощь.
Елисавета Фёдоровна устраивала приюты для сирот, раздавала одежду, продукты, лекарства. Своими руками она оказывала посильную помощь, обходя ночлежки и больницы.
С 1910 года Елисавета Фёдоровна поселилась в Марфо-Мариинской обители. 9 апреля того же года 17 насельниц обители приняли посвящение в «крестовые сёстры», а на следующий день великая княгиня была возведена в сан настоятельницы. Проводя подвижническую жизнь, она очень мало спала, по ночам молилась в своей келье или дежурила в больнице где делала самую ответственную работу — накладывала сложные перевязки, ассистировала при операциях, выхаживала тяжелобольных.
Москвичи, преклонявшиеся перед подвигами по всей жизни Елисаветы Фёдоровны, называли её московской великой княгиней и уже при жизни почитали за святую.
Она искала уединения и покоя, любила посещать монастыри, где можно было полностью отдаваться молитве, глубоко почитала преподобного Серафима Соровского и не раз ездила в Саров, чтобы помолиться у раки угодника Божия. Она была очень близка с игуменьей Покровского монастыря в Москве матушкой Фамарьей. Ездила на богомолье в Новгород, Псков, Киев, в Оптину Пустынь, в Зосимовский монастырь. Побывала и на Соловках, где подолгу беседовала с отшельниками, посещала скиты в самых глухих лесах. Несколько раз бывала у схиархимандрита Гавриила, известного старца Спасо-Елизаровой Пустыни, неподалёку от Пскова. Духовная связь между Елисаветой Фёдоровной и отцом Гавриилом не прерывалась до самой его кончины.
С началом Первой мировой войны Елисавета Фёдоровна возобновила свою деятельность по организации помощи фронту (обустройство госпиталей и аптечных складов, формирование санитарных поездов, отправка на фронт походных церквей). Ежедневно посещала раненых в госпиталях, утешала их, приносила образки и гостинцы. Несмотря на это, по городу поползли слухи об измене, клевета на «немок» — императрицу и её сестру. Елисавета Фёдоровна отнеслась к нападкам с тем же самообладанием, с каким потом встретила революционную смуту. «Я каждой частичкой своего существа русская, — говорила она. — Может статься, я более русская, чем многие из русских, — я не могу чувствовать себя космополиткой».
«Казалось, что она стояла на высокой непоколебимой скале и оттуда без страха смотрела на бушующие вокруг неё волны, устремив свой духовный взор в вечные дали», — писал митрополит Анастасий в год октябрьского переворота. У неё не было и тени озлобления против неистово возбуждённой толпы. «Народ — дитя, он не виновен в происходящем, — кротко говорила Елисавета Фёдоровна, — он введён в заблуждение врагами России».
В 1918 году, на третий день Святой Пасхи, в день празднования Иверской иконы Божией Матери, Марфо-Мариинскую обитель Милосердия посетил святейший патриарх Тихон и служил там. Спустя полчаса после отъезда патриарха Тихона великая княгиня была арестована. Её отправили в ссылку, оставив при ней одну сестру, добровольно пожелавшую сопровождать её, Варвару Яковлеву. На прощание настоятельница осенила всех провожающих крестным знамением. Одна из сестёр обители, Надежда, позднее вспоминала:
«Сёстры бежали за ней сколько могли. Кто, обессилев, падал прямо на дороге… Когда я пришла к обедне, то услышала, что диакон читает ектенью и не может, плачет… И повезли её в Екатеринбург с каким-то провожатым, и Варвара с ней. Потом письма нам прислала, батюшке и каждой сестре. Сто пять записочек было вложено, и каждой по её характеру. Из Евангелия, из Библии изречения, а кому от себя. Она всех сестёр, всех своих детей знала…»
Ночью на 5/18 июля — празднование памяти преподобного Сергия Радонежского — узников посадили в крестьянские повозки и повезли по направлению к Верхне-Синячихинскому заводу. Не могу сказать, знали ли узники, что всего за день до расправы над ними, ночью на 17 июля, без суда и следствия, а значит безвинно, зверски убиты были император Николай Второй, вся его семья и четверо приближённых. Едва ли они знали, что династия Романовых, получившая 300 лет назад российский трон в Ипатьеском монастыре близ Костромы, конец нашла в Ипатьевском доме в Екатеринбурге.
Та же участь была уготована всем находившимся в крестьянских повозках.
В 12 километрах от Алапаевска, в лесу возле заброшенного рудника их высадили. Великого князя Сергея Михайловича убили выстрелом из револьвера в голову, остальных избили прикладами, живыми сбросили в шахту и забросали гранатами. Великая княгиня была жива довольно долго. Возле шахты весь следующий день слышалось церковное пение.
Когда в Алапаевск вошла Белая армия, останки мучеников были извлечены из шахты, и расследование показало, что Елисавета Фёдоровна сделала перевязку князю Иоанну Константиновичу, сама будучи тяжело раненной. Она была найдена с иконой Спасителя на груди.
Останки мучеников были погребены в местном соборе. Позднее их перевезли в Иркутск, а в 1920 году — в Пекин, где похоронили при храме русской православной миссии. Впоследствии мощи великой княгини Елисаветы Фёдоровны и её верной спутницы инокини Варвары были доставлены в Иерусалим. Ныне они почивают в русской православной церкви Святой Марии Магдалины в Гефсимании, недалеко от места страданий и воскресения Спасителя. Так Господь исполнил желание Елисаветы Фёдоровны, которая говорила, что хочет быть похоронена на Святой земле.
В 1992 году Архиерейский Собор Русской Православной Церкви причислил преподобномучениц великую княгиню Елисавету и инокиню Варвару к лику новомучеников российских, установив им празднование в день кончины — 5/18 июля.
Эдуард ПОПОВ
(подготовлено по старому изданию книги П.В. Сытина «Из истории московских улиц», М.,1952; «Биографическому словарю
миссионеров Русской Православной Церкви»,
М., Белый город, 2004)