По одной частичке кожи, упавшему волосу или капле пота определить ту выбившуюся из клубка хитроумного преступления нить, которая и позволит распутать его. Разве не увлекательно? Самые тщательные предосторожности не помогут злоумышленнику. Ведь, как утверждают в 4-м отделе биологических экспертиз и учётов ЭКЦ ГУ МВД России по г. Москве, всегда остаётся след!

Жвачка как улика

Бывает так… расследование практически заглохло. Все зацепки оборвались. Перспективы нет. Разве что среди материалов лежит жалкий срез кармана, который никуда не пришить. И последнее, что можно сделать, это в порыве отчаянной надежды отправить этот бесполезный карман на экспертизу. А вдруг?..

И это «вдруг» происходит. История реальная: вор «обчистил» карман жертвы — случай нередкий. Обычно очень трудно «привязать» карманника к совершённому им преступлению. Но для экспертизы нет ничего невозможного! Каким бы опытным и спокойным ни был вор, у него всё равно повышается потоотделение. Его следы и обнаружили эксперты, и, выделив ДНК, смогли установить личность преступника.

Начальник 4-го отдела полковник полиции Галина Зарубина пришла на эту службу почти 22 года назад, окончив Московскую государственную академию тонкой химической технологии им. М. В. Ломоносова — один из старейших вузов страны. Ещё студенткой она решила, что хочет работать на Петровке, 38. Получив диплом бакалавра и ещё продолжая учиться на магистра, Галина пришла на службу в отдел специсследований. Отделение биологических экспертиз, входившее в его состав, позже превратилось в самостоятельный отдел, где Галина Зарубина стала сначала заместителем, а затем и руководителем.

— В 2000 году прийти сюда было возможностью применять на практике полученные в вузе знания, — рассказывает она. — Это был такой восторг! И до сих пор мне это очень интересно. Здесь время летит очень быстро. Когда есть результат, есть совпадение, когда удаётся установить лицо, которое может оказаться злоумышленником, или, наоборот, поможет оправдать невиновного, получаешь чувство подлинного удовлетворения от работы.

В начале двухтысячных лаборатория была куда меньше — всего два кабинета.

— И сравните с тем, что мы имеем сегодня, — указывает Галина Зарубина на коридор, за стеклянными перегородками которого находится ряд заставленных разнообразным оборудованием помещений. — Это одна из крупнейших, если не крупнейшая лаборатория во всей Европе.

Посторонние внутрь не допускаются. Дело в том, что все сотрудники лаборатории «типированы» — проще говоря, известен их генотип. А вот гость, обронив волос или чихнув, может внезапно оказаться подозреваемым в каком-нибудь расследовании.

Секретами своей работы эксперты делятся осторожно. Вышедшая вовне информация тут же учитывается преступниками. Например, так произошло, когда в сериале «След» продемонстрировали, как эксперт выделяет ДНК из слюны, изъятой из жвачки, которой злоумышленник залепил дверной глазок. К этому способу преступники прибегали часто!  И, уверенные, что чисто провели дело, всё равно попадались. А теперь они замазывают глазки помадой. Впрочем, как вы помните, след остаётся всегда, и изобличить злоумышленников находятся другие возможности.

Нет идеального преступления

Заместителя начальника 4-го отдела подполковника полиции Сергея Тарасова привело сюда желание заниматься исследованием ДНК. Однако до этого момента какое-то время пришлось подождать. В начале 2000-х годов лаборатория занималась определением группы крови по системе AB0. В своё время это был прорывной метод, но по информативности он никак не может сравниться с ДНК-методом, который позволяет идентифицировать лицо с высочайшей точностью. И при этом помогает не только в текущих расследованиях. Преступления прошлых лет — это сегодня одно из основных направлений деятельности отдела.

— Чётких временных рамок хранения ДНК нет, — рассказывает Галина Зарубина, — это зависит от большого числа факторов: где и как она хранилась, какие внешние факторы воздействовали на объект, на котором остался биологический след. Дождь, снег, мороз, ультрафиолет — всё воздействует на ДНК, и воздействует разрушающе. Однако эта молекула очень устойчивая. Люди, пытающиеся уничтожить свои следы, даже не представляют, насколько.

Сергей Тарасов приводит пример:

— Я был на месте преступления, которое произошло за пять лет до того. В квартире успел пройти капитальный ремонт, стены были оклеены обоями, покрашены. К моему великому удивлению, даже в таких условиях удалось обнаружить биологические следы.

В другом случае эксперты изучали артефакт ещё советских времен. Материал лежал в бумажном свёртке, который давно пожелтел и рассыпался от одного прикосновения. Но и в таких свидетельствах давних преступлений реально найти след. Можно вспомнить и о самом известном случае такого рода — изучении останков царской семьи, в ходе которого был выделен образец ДНК из крови, изъятой с одежды последнего русского императора  Николая II.

— Практика раз за разом подтверждает, что нет идеального преступления, — говорит Галина Зарубина.— Раскрывается любое рано или поздно.

Учёные на полицейской службе

Отбор кандидатов на службу ведётся тщательно. Сюда не получится устроиться, даже если вы уже работаете в полиции, и даже если экспертом, но в другой области. В 4-й отдел приходят выпускники медицинских, химических, педагогических и биологических вузов. В том числе, что для кого-то станет сюрпризом, и ветеринарных академий.

Биофак МГУ им. М.В. Ломоносова, Московский технологический университет, Московская государственная академия ветеринарной медицины и биотехнологии им. К.И. Скрябина… В 4-м отделе трудятся выпускники ведущих вузов России.

— Каждая наша экспертиза — маленький научный труд, — поясняет Галина Зарубина. — Однако задумайтесь, как вообще воспринимается процесс производства экспертизы? Возникает ассоциация: некие умные люди…ну, или не умные, но посвящённые в какие-то тайные знания, долго раздумывают над поставленными перед ними вопросами и с изяществом, недоступным «обычным» людям, находят такое решение, которое определяет исход дела. Иными словами, эксперты творят.  В реальности — это типичные вопросы, типичные объекты, типичные схемы решения. И так в 99 процентах случаев. И никакого творчества! Недаром процесс называется «производство экспертиз», а производство организуется по схемам и шаблонам и самодеятельности не допускает. Так что х характерные особенности биологического отдела — чёткая стандартизованная работа, оформление заключений эксперта по шаблонам табличной формы (наиболее наглядной и чёткой формы записи), а также наличие в отделе системы контроля качества. 

В лаборатории трудится эксперт Ольга Бадаева. Имя её дедушки на Петровке, 38 слышал, пожалуй, каждый. Это бывший начальник МУРа Юрий Григорьевич Федосеев.

— Дедушка очень хотел, чтобы я продолжила династию. У меня биотехнологическое образование, и я подумала, почему бы не попробовать свои силы здесь? Сама я никогда не предполагала, что пойду в полицию, поэтому не знала, чего ждать. Но мне здесь понравилось! Приятно, когда твоя работа помогает выйти на преступника.

А вот её коллега Диана Сайранова мечтала работать здесь со школьной скамьи. Эту профессию она всегда считала солидной, престижной и очень интересной. О своём выборе пожалеть не пришлось, реальность оказалась ничуть не хуже мечты.

— Расследование — это всегда коллективная работа, — говорит Диана. — Наша задача — получить качественный результат на своём этапе, чтобы его использовал следователь или дознаватель для поимки злоумышленника.

Для наилучшего результата знания экспертов должны применяться на современном оборудовании. Оснащение лаборатории позволяет в полной мере решать задачи, которые поставлены главком. Но не возникнут ли сложности из-за введения санкций?

— Для нашей работы это не создаёт проблем, — отвечает Галина Зарубина. — Мы уже долгое время работаем с российскими производителями оборудования и реагентов. Так что для нас импортозамещение — это вопрос не болезненной будущей трансформации, а уже сложившегося настоящего.

Сверхточное оборудование лаборатории позволяет определить всё, что нужно для расследования. Но при столь совершенной технике насколько важным остаётся опыт самого эксперта? Сергей Тарасов постарался объяснить это, избегая слов вроде «аллели» или «локусы» — в общем, понятно для неспециалиста:

— Это как вождение автомобиля. Когда садишься за руль, едва получив права, то, конечно, поедешь, но медленно и не всегда аккуратно при всём старании. А когда у человека есть многолетний опыт вождения, он уверенно сядет в любой автомобиль и доедет куда угодно. Каждое преступление уникально, и к каждому необходим свой подход. Чем больше опыт, тем быстрее и лучше эксперт этот подход находит.

Иногда люди идут на поразительные ухищрения, но ими же и выдают себя. На одном из мест преступления не было явных следов пребывания преступника. Злоумышленник явно действовал в перчатках. Или?.. Внимание эксперта привлёк, казалось бы, не выделяющийся на фоне обычного квартирного беспорядка носок. Но именно это был единственный след, оставленный преступником. Носок он надевал на руку вместо перчаток. С вещи удалось выделить биоматериал и выйти на виновника.

4-й отдел является частью большого сообщества экспертов. В самых отдалённых уголках страны есть ДНК-лаборатории, и ни одна из них не работает замкнуто. Каждый эксперт охотно общается с коллегами. Информация о новой технике и исследовательских методах в этом сообществе появляется зачастую быстрее, чем в академических кругах. Что, впрочем, неудивительно.

— Мы все люди увлечённые, любящие своё дело, и потому с удовольствием делимся друг с другом опытом, — поясняет Галина Зарубина.

Денис КРЮЧКОВ, фото Александра КУДРЯВЦЕВА