Музей истории Московского уголовного розыска и Совет ветеранов МУРа продолжают активную исследовательскую работу, направленную на устранение некоторых «белых пятен» в летописи легендарного оперативного подразделения органов внутренних дел столицы и возвращение из забвения имён сыщиков из плеяды доблестных первопроходцев. |
|
Обложка дела № 85977 по |
В постоянной экспозиции Музея истории Московского уголовного розыска, на одном из тематических стендов, рассказывается о раскрытом весной 1947 года сотрудниками МУРа убийстве шести человек.
На снимке — группа старших офицеров МВД во главе с министром. По одну сторону от него привычно стоит зам, Юрий Чурбанов, по другую — какой-то совсем молодой человек. Рядом ещё один. Поневоле начинаешь догадываться, что именно эти двое здесь главные герои, остальные выстроились ради них.
О расстреле инкассаторов на Зарайской улице мы уже однажды писали, но опирались при этом на ранее опубликованные документальные источники. Теперь же нам удалось встретиться с непосредственным участником (да что там — главным действующим лицом) раскрытия преступления и поимки виновных.Наша справка
Иван Парфентьев родился в 1913 году в Можайском уезде Московской губернии в многодетной крестьянской семье. Свой путь в профессии начал в Подольском районном управлении милиции (РУМ) Московской области. Был практикантом, затем помощником оперуполномоченного отделения уголовного розыска (ОУР), дактилоскопистом-фотографом, оперуполномоченным ОУР.
Умирающий от туберкулёза вор Черкес позвонил Владимиру МАРТИРОСОВУ и попросил того приехать в больницу. Оказалось, что у одинокого карманника не оказалось никого ближе не раз ловившего его сыщика. Точнее, не так. Незримая нить, связавшая двух столь противоположных людей, оказалась прочнее каких-либо родственных связей, и свой жизненный «дембельский альбом» Черкес вручил именно Мартиросову.
Совершение преступлений с использованием такого медицинского препарата, как клофелин, — увы, не редкость. Обычно этим лекарством врачуют гипертонию — оно понижает давление. Но в сочетании с алкоголем разного вида этот препарат оказывает «сногсшибательный эффект» — человек теряет сознание. Этим пользуются преступники. Они подмешивают препарат в жидкость, а потом обирают находящуюся без сознания жертву.
В силу своего профессионального и жизненного опыта буквально каждый из среды ветеранов-муровцев — кладезь бесценной информации, но при этом далеко не каждый лёгок на подъём, когда речь идёт о её распространении.
Сюжет о деле четвертьвековой давности, который вы готовитесь прочесть, родился как следствие моего общения с начальницей ЭКЦ Управления по Западному административному округу Москвы Светланой ГАЛКИНОЙ.
Продолжаю разрабатывать массив дел, которые условно обозначил для себя как «архив сыщика Белова». Для не читавших прежние сюжеты напомню, что ветеран МУРа Алексей БЕЛОВ руководил в нём 4-м («разбойным») отделом. Слово Алексею Яковле
вичу (в моём «литературном» пересказе).
 |
|
Рабочее совещание в МУРе |
Посетители Музея истории Московского уголовного розыска из числа специалистов в области культуры неоднократно очень лестно отзывались об оригинальных экспонатах — макетах, каждый из которых выполнен в единственном экземпляре. На них точно отражена обстановка мест преступлений, произошедших в разные годы.
Когда берёшься писать о том или ином резонансном событии прошлых лет (в особенности — в разговоре про МУР), практически всегда встречаешь более ранние публикации о нём. Они, может, и не содержат подробную хронику раскрытия преступления, но так или иначе отражают основные «реперные точки» работы сыщиков. |
|
Алексей Белов (справа) с коллегами по работе |
На протяжении всей истории столичного уголовного розыска его структурное построение претерпевало значительные изменения. Нам уже случалось упоминать о «специальной службе», находившейся в оперативном подчинении МУРа, где эти два слова обозначали не какое-либо определение или характеристику, а служили непосредственным названием подразделения.
