(Продолжение. Начало в № 30)

В последние советские годы, да и в наши дни Таганка ассоциируется с прекрасным Театром драмы и комедии, которым руководил известный режиссёр Юрий Любимов, а также с ведущим актёром театра, знаменитым бардом Владимиром Высоцким.

Однако долгие годы «ауру Таганки» формировала размещавшаяся здесь же Московская губернская уголовная тюрьма, построенная ещё в 1804 году по указу императора Александра I. В этом, как тогда писалось, «рабочем доме с лишением свободы» режим был вполне сносным, но слава о его жестокости навеки вошла в историю России.

Удивительное дело: криминальное заведение оказалось очень близким к таким «трепетным вещам», как… песни и вокал. Здесь, к примеру, выступал прославленный русский бас Фёдор Шаляпин, поэт Леонид Радин написал слова известной песни «Смело, товарищи, в ногу!». И уж от Калининграда до Чукотки вся страна знала и пела воровской шлягер: «Таганка, все ночи полные огня, / Таганка, зачем сгубила ты меня? / Таганка, я твой бессменный арестант, / Погибли юность и талант в твоих стенах».

5 июля 1960 года Моссовет постановил закрыть эту, говоря словами поэта, «отверженных угрюмую обитель», и тюрьму взорвали. На её месте построили детский сад МВД и четыре жилых пятиэтажных дома, в которых расселили бывших охранников Таганки. Однако даже столь радикальный шаг ненамного улучшил имидж района, над ним продолжала витать «тюремная аура». Он оставался одним из самых злачных регионов Москвы и в неофициальном «рейтинге» преступных районов столицы занимал третье, «призовое» место — после Арбата и Хитровки.

Мест реализации ворованных вещей здесь было немало — у магазина «Нумизмат» в Гончарном проезде, у которого ещё в советские времена возник «чёрный рынок» торговли монетами и военными орденами, а также в многочисленных скупках и ломбардах, «спрятавшихся» в подвальных помещениях таганских переулков. Как следствие эпохи перестройки, здесь действовала крупная Ждановская преступная группировка и уже подтягивалась Ореховская ОПГ во главе с самим Сильвестром (криминальный авторитет Сергей Тимофеев, бывший тракторист, который «славился» своей жестокостью).

Для того чтобы различать многочисленные места скупок, Наталья Николаевна каждому из них придумала «псевдоним». Все её друзья-агенты из этого региона Москвы предлагали ей прибыть за билетами в Театр на Таганке, а название той или иной постановки означало конкретный адрес. В данном случае название пьесы «Добрый человек из Сезуана» говорило, что надо поспешать в ломбард, размещавшийся в подвале дома по улице Большие Каменщики. Почему «Добрый человек из Сезуана»? Напомним, что события происходили в 1999 году, Театру на Таганке исполнилось 35 лет, и Юрий Любимов представил новую редакцию этого спектакля, с которого, собственно, началась история коллектива. Наталья Николаевна мечтала выбрать время и посетить спектакль.

Придётся раскрыть тайну нашей героини — она была заядлым театралом. Трудно сказать, что явилось причиной этого увлечения — то ли близкое соседство с известной актрисой театра и кино народной артисткой РСФСР Натальей Георгиевной Гундаревой, то ли врождённая тяга к прекрасному. Вот такие истоки этого «театрального шифра».

У сотрудников СОМа был уже выработан алгоритм посещения ломбардов. Первой заходила женщина, улыбающаяся незнакомка-красавица, пахнущая «духами и туманами», которая сразу снимала нервную дрожь с посетивших заведение преступных элементов. Они расслаблялись: уж такую «ляльку» они — одним пальцем. Заметим, что это было их большим заблуждением. Наша героиня владела необходимыми приёмами и тщательно готовилась к подобным «свиданиям». Помните, она поменяла туфли на кроссовки? Так она стала поступать, после того как метким ударом правой ноги заставила здоровенного громилу бросить «финку» и схватиться за самое дорогое, что есть у мужчины. Таким скрюченным его и привезли в СОМ.

…Она вошла в скупку, как писал поэт, «без спутников, одна» (крепкие мужчины появились чуть позже и внезапно), но не села у окна, как описывал Блок, а сразу стала предлагать «взять у неё золотой браслетик». Малинкина открыла сумочку с пистолетом и стала ковыряться в ней, как бы стараясь достать драгоценность. Из-под очков она посмотрела на агента, тот взглядом указал на клиентов — двоих мужчин, о чём-то живо «базарящих» с заведующим магазином.

В конце XIX века в Лиговке — районе Санкт-Петербурга, тогдашней столицы Российской империи, было создано благотворительное заведение — «Городское общество призора». Оно должно было перевоспитывать беспризорников и подростков, которые занимались грабежами и хулиганством. После Октябрьской революции «заведение» уцелело, его только переименовали в Государственное общежитие пролетариата. Но ни в первом, ни во втором случае цели своей — перевоспитания молодых людей — не достигло. За районом закрепилась дурная слава, обитателей этих обществ стали именовать по аббревиатуре ГОП — гопниками. Слово это прижилось и из культурной столицы «выпорхнуло» на просторы России. Гопниками стали называть молодых преступников по всей стране. Появился термин «Гоп-стоп», который обозначает грабёж воспитанниками ГОПа. Чтобы не отвлекать внимание читателя от динамично развивающихся событий, в завершение краткого рассказа о посетителях скупки стоит процитировать отрывок из одной серьёзной публикации: «Гопники (шпана) — представители неформальной прослойки населения с низким социальным статусом, малообразованного и не имеющего моральных ценностей контингента, часто происходящего из неблагополучных семей…»

Мгновенно оценив ситуацию, Малинкина поняла, что это и есть именно гопники. Причём в самом худшем их варианте. В грязных мешковатых пиджаках коричневатого цвета, в давно потерявших изначальную белизну майках-алкоголичках, виднеющихся из-под верхней одежды, в кепках, надвинутых на глаза. Мужчинам уже надоело находиться в полуподвальном помещении, они нервничали и всё жёстче стали напирать на работника ломбарда, требуя, чтобы тот «отгружал бабки».

Она, улыбаясь, попросила взглянуть на «эту прекрасную вещицу». Её слова мужчинам понравились, и они показали перстень «постороннему человеку». Кольцо было дорогое, массивное, изготовленное из золота и украшенное драгоценным камнем. Оно вполне уместно смотрелось бы на руке очень богатого бизнесмена и уж никак не подходило двум представителям московской шпаны, хотя оба «хозяина кольца» в один голос утверждали, что получили его от недавно ушедшего в мир иной деда. «А колечко-то криминальное», — молвила про себя наша героиня.

Занятые торгами, гопники не обратили внимания на крепких парней, «просочившихся» в скупку. Те спросили глазами: «Берём?» Наталья Николаевна сняла очки, подышала на них и стала старательно протирать их платочком. Это был сигнал: «Берём!» В секунду «владельцы богатого наследства» оказались на полу и в наручниках. Их быстренько обыскали.

В карманах обнаружился весьма любопытный предмет — мужской бумажник. Портмоне было довольно большого размера, в таком хранят банкноты, не сгибая их. Все его кармашки и отделения были под завязку набиты визитками и пластиковыми картами. Обычно такой «лопатник» предпочитают люди, носящие одежду классического стиля.

А ещё был обнаружен американский дипломатический паспорт на имя Сэма Клинтона (имя изменено — прим. автора). Запахло международным скандалом. Гопников сразу развели по разным помещениям и стали допрашивать. Из их сбивчивых рассказов стала вырисовываться следующая картина.

У этих уроженцев столичной окраины вчерашний день не задался — никого не удалось «обуть», то есть обмануть или ограбить, а «бабла» хотелось. Поиски «приключений» привели их в центр Москвы, в сквер, расположенный у Большого театра. Они сидели, курили и ругали фортуну, которая отвернулась от них. Видимо, критические слова попали по адресу, так как к ним неожиданно подошёл молодой мужчина и предложил вместе провести вечер. Он взял такси, и они покатили к нему на квартиру. По пути остановились у продовольственного магазина, и их новый друг вынес из него два огромных пакета: один с едой, а второй с алкоголем, в основном с бурбоном — американским кукурузным виски. Виски приятелям не очень понравилось, очень похоже на самогон, они же предпочитают водку. Уже дома, когда виски было выпито, а еда съедена, выяснилось, что у нового знакомого в отношении парней есть не совсем обычные планы — он потребовал секса…

Гопники сказали, что их «мужская гордость» этим предложением была уязвлена по самое «не могу». Они, выражаясь их терминологией, «отметелили этого п…», и он сам, дабы они простили ему его «дерзость», отдал свой перстень. Наличие в их карманах бумажника американского гражданина и его дипломатического паспорта они внятно объяснить не смогли. После дополнительной беседы выяснилось также, что незадачливого Сэма Клинтона они не просто побили, но ещё и «поштрыкали его ножичком» в область живота. «Несильно, — объяснил один из преступников, — так, чтобы попугать».

Потом они отправились домой, а ранним утром поехали в ломбард, чтобы сдать перстень и поделить деньги.

(Окончание следует)

Владимир ГАЛАЙКО,

фото Александра КУДРЯВЦЕВА и из архива Натальи МАЛИНКИНОЙ