Эта история была настолько жуткой, что даже в эпоху горбачёвской «гласности» о ней запретили сообщать в средствах массовой информации.

В мае 1988 года майор милиции Александр Лукашенко служил в должности заместителя начальника по уголовному розыску 125-го отделения милиции Первомайского РУВД. В подчинении у него была сплочённая команда профессионалов-сыщиков: Игорь Губанов, Виктор Маркович, Михаил Ушанкин, Валентин Журавель, Анатолий Рюмин и другие. И вот в одну из тёплых майских ночей, когда в московских двориках допоздна засиживается молодёжь, и пьянящий запах черёмухи кружит голову, и никаких тебе мыслей о работе, в дежурную часть ГУВД Москвы поступил сигнал о чрезвычайном происшествии.

Информация была крайне серьёзная: на улице Константина Федина около дома № 5 в мусорном контейнере обнаружены останки расчленённого трупа женщины.

— «Расчленёнка» по тем временам считалась очень серьёзным преступлением, в силу того, что это было достаточно редким явлением, — пояснил Александр Лукашенко. — Мы сразу выехали на место. Там сотрудники милиции охраняют место происшествия. Начинаем работать, эксперт осматривает контейнер, останки.

И тут оперативники заметили капли крови, ведущие к контейнеру. Откуда ведёт эта кровавая дорожка? Довольно странная небрежность для изощрённого убийцы. Подсвечивая фонариком, сыщики по следам крови вышли к соседнему дому № 3 по улице Константина Федина, как раз к последнему подъезду. Кровавые капли оборвались на крыльце. Сыщики зашли в подъезд, на лестничной площадке следов крови не обнаружили. Тем не менее, всё указывало на то, что убийство произошло тут или, во всяком случае, останки трупа выносили именно из этого подъезда.

Уже на рассвете сыщики начали отрабатывать дом: обычный, скрупулёзный поквартирный обход. И уже в одной из последних квартир в первом подъезде хозяин по фамилии Петров рассказал сыщикам странную историю. По его словам, примерно в два часа ночи ему позвонил в дверь жилец квартиры с первого этажа соседнего подъезда и попросил у него самодельную коляску. Сосед резонно поинтересовался: «А зачем тебе?». Георгий, его все попросту звали Жора, ответил: «Нужно, я тебе утром отдам». Жалко, что ли? Петров выкатил соседу коляску, и тот, поблагодарив, ушёл.  А чуть позже началось самое загадочное. Хозяину что-то не спалось, сон ведь перебили, и он, кляня в душе незваного ночного гостя, вышел покурить на улицу. И вдруг Петров увидел в лунном свете, как из соседнего подъезда тихо появляется Жора, оглядывается по сторонам, и на его колясочке что-то везёт укрытое скатертью или простынёю. Петров инстинктивно шагнул в тень кустов и затаился. Жора его не заметил, проскрипел коляской мимо него. А вот Петров приметил, что оттуда что-то капает.

Сыщики сразу установили, что квартира этого Жоры слева на первом этаже первого подъезда, и тут же направились к нему. Под окна выставили охрану, стали звонить в дверь. В одной из комнат квартиры горел свет. Но дверь никто не открывал. Оперативники громко предупредили, что вынуждены будут вышибить дверь. По тем временам, когда ещё не пришла мода на металлические двери, это получалось довольно просто. Фанерную дверь выбили с первого раза. Но в квартире никого не было. Зато оперативники сразу же обнаружили следы крови в одной из комнат, а в ванной комнате — потёки крови и даже частички костей на стенке. Картина как из фильма ужасов.

Сыщики стали выяснять у соседей, кто живёт в этой квартире. Выяснилось, что семья: муж Георгий Крюкин и его жена Анастасия. Ранее проживала дочь Ирина, но она переехала и живёт по другому адресу.

— Мы сразу предположили, что муж убил свою жену, расчленил, с помощью соседской коляски вывез и сбросил в контейнер, — продолжил рассказывать давнюю историю Александр Лукашенко. — Вскоре в процессе отработки территории в другом контейнере обнаружили другие части тела. Установив личность, тут же в паспортном столе запросили документ по «форме № 1». Эксперты изготовили и размножили копию фотографии Крюкина, и его объявили в розыск.

Тут же установили адрес, где работала Ирина — научным сотрудником в институте в Гольянове. Дочь пригласили в отдельный кабинет, попросили сесть на стул, подготовили графин с водой и сказали: «Мужайтесь, Ира, тяжёлая весть. Похоже, что ваш отец убил вашу маму». Ирина разрыдалась, закрыв лицо руками. Когда женщина пришла в себя, сыщики спросили, мог ли отец совершить такое убийство?

«Были у него странности, — ответила Ирина. — Он бывший узник Бухенвальда, работал у печей крематория, сами понимаете, психика надломлена…»

«Где может сейчас находиться ваш отец? — задали вопрос оперативники. — Есть ли у него друзья, знакомые, родственники?» Ирина ответила: «Друзей у него нет. К родственникам он вряд ли поедет. Только, разве что, на дачу уехал…».

Ирина назвала подмосковный адрес в Дмитровском районе, и сыщики немедля выехали, мало рассчитывая, что живодёр скрывается там.

Дача Крюкина на шести сотках мало чем отличалась от соседних участков. Высокими заборами тогда не отгораживались, оперативники легко открыли калитку, тихо вошли и незаметно заняли позиции у окон.

Лукашенко постучал в дверь.

«Сосед, у тебя спички есть?» — сиплым голосом спросил он.

Крюкин приоткрыл дверь. Лукашенко вошёл, отстранив хозяина в сторону, и показал удостоверение Московского угрозыска.

На каменном лице Крюкина не отразилось ни страха, ни удивления.

«Чем обязан?» — спросил он.

На своей земле он чувствовал себя слишком уверенно.

«Вы задерживаетесь по подозрению в убийстве своей жены Анастасии Крюкиной, в девичестве Иволгиной», — объявил Лукашенко. Хозяину дали возможность закрыть дачу под замок, после чего сразу замкнули на его руках наручники. Он в бешенстве выкрикнул муровцам: что вы несёте полный бред, никого я не убивал, а жена моя живая и невредимая. И он с такой настойчивостью повторял это всю дорогу, что даже опытные сыщики засомневались, не поторопились ли обвинить человека в смертном грехе.

Но владелец «самоходной», как он её называл, коляски гражданин Петров, страшась жуткой перспективы стать соучастником страшного преступления, на очной ставке с соседом Жорой чуть ли не посекундно описал ночной визит Крюкина.

Каменное лицо Крюкина побелело, как будто в тёплый майский вечер вмиг покрылось инеем.

«Я никого не убивал, — ещё раз повторил он. — Богом клянусь!»

Много всякого криминального люда перевидал на своём веку Александр Лукашенко. Клялись детьми, которых не было, живой матерью, друзьями, братьями… На всё шли клятвопреступники, чтобы спасти свою шкуру…

Первичная психиатрическая экспертиза Георгия Крюкина выявила один диагноз: «клиент психически вменяем».

И только на третий день «дядя Жора», поняв, что отпираться совершенно бессмысленно, согласился рассказать, как всё было.

В тот злополучный день, по его словам, к нему заявилась из деревни его любимая тёща. Жена должна была приехать вслед за ней через неделю, а Зинаида Петровна, так звали тёщу, прибыла, по обыкновению, навестить. Привозила она деревенские продукты: сметанку, сало, овощи. И самогонку своего изготовления. Жили они с тёщей душа в душу, порой вдвоём и выпивали. И тогда выпили по одной рюмахе, по другой… И вдруг тёща стала задыхаться, у неё закатились глаза, она повалилась на пол. И сразу и дышать перестала. Понял Жора, что «скорую помощь» тут вызывать бесполезно.

«Почему бесполезно? — спросил Лукашенко. — Вы сейчас богом клялись, а над телом надругались, земле не предали». «Я сразу подумал, что хоронить — это столько головных болей, — ответил бесстрастно Крюкин. — А ей уже всё равно. И потом, чего бы я сказал жене? Упоил старушку до смерти! Вовек бы не простила».

— Мы, естественно, не поверили в эту безумную историю. Крюкин был задержан в порядке, по тем временам, 122-й статьи на трое суток, — продолжил рассказ Александр Лукашенко. — Следователь уже готовил его арест. Но, как бы то ни было, мы должны были проверить его версию, и поехали в 4-й морг в Лефортово. Объяснили ситуацию и попросили эксперта, чтобы он срочно провёл вскрытие и исследование.

И тут сыщиков ждала просто шокирующая новость.  По однозначному заключению эксперта смерть женщины наступила от острой сердечной недостаточности. И по всем признакам происходило расчленение уже мёртвого тела. Прижизненных телесных повреждений эксперт-патологоанатом не обнаружил. «Именно только после смерти», — категорично пояснил он.

Но самое непостижимое, что по существовавшему тогда уголовному праву Крюкин, надругавшийся над телом родного человека, был невиновен.

— Думали с сотрудниками прокуратуры, как бы его привлечь хоть к какой-нибудь административной ответственности, на 15 суток посадить его, — продолжил историю Александр Лукашенко. — Всё-таки жуткое дело сотворил выродок, фактически преступление, злодеяние. Но вот, надо же, никакой ответственности за это не предусматривалось. И следователь, разводя руками, его отпускает.

На исходе третьих суток, когда нелюдя надо было отпускать на свободу, Александр Лукашенко пришёл в его камеру.

Хотелось понять, что двигало Крюкиным, чтобы совершить такое зло. Ведь Зинаида Петровна относилась к нему, как к сыну, заботилась о нём, подкармливала, когда он зачастую долгое время сидел без работы и денег.

Исповедь Крюкина Александр Дмитриевич помнит почти дословно.

Это было во время войны. В начале 1942 года немецкие войска захватили его родную деревню. Крюкину тогда только исполнилось 17 лет. В округе у них активно действовали партизанские отряды. И немцы, считая жителей причастными к партизанскому движению, схватили всех парней и отправили в концлагеря. Крюкин попал в один из самых страшных — Бухенвальд. В этом лагере смерти ему, можно сказать, повезло. Его вместе с некоторыми другими узниками поставили истопником в крематории. Сколько он сжёг трупов, подсчитать никто не смог бы: десятки, сотни тысяч. «Для меня это была вполне обычная работа, — равнодушно заметил Крюкин. — Если б я отлынивал или не справлялся, тогда тоже отправился бы в печь». «Я слышал, вы кому-то рассказывали, что ели там человечину?» — спросил Лукашенко, напрягшись в ожидании ответа. Крюкин, не изменившись в лице, сказал: «Все истопники там ели. Иначе бы не выжили…».

Жена Анастасия и дочь отказались от Крюкина. Куда он сгинул потом, никто не знает.

Сергей ВОЛОГОДСКИЙ,

рисунок Николая РАЧКОВА