Экспертно-криминалистический центр УВД по СЗАО, возглавляемый полковником полиции Юлией БОРИСКИНОЙ, является передовым судебно-экспертным учреждением столичного полицейского главка. Его сотрудники успешно участвовали в расследовании многих преступлений, включая те, которые имели статус резонансных.

Корреспонденты газеты «Петровка, 38» встретились с одним из них — экспертом капитаном полиции Романом ЛОБАНОВЫМ и попросили рассказать о некоторых аспектах его работы.

— Роман Юрьевич, как вы пришли в правоохранительные органы? Семейная традиция?

— Родился я в Москве, на северо-западе столицы, в простой, далёкой от милицейской службы семье. Папа Юрий Петрович работал и сейчас работает инженером-энергетиком, а мама Алевтина Владимировна была домохозяйкой. К сожалению, она уже умерла.

Как все подростки, я любил книги и фильмы о расследованиях и сам мечтал стать оперативным работником. Впрочем, вскоре меня, в отличие от большинства сверстников, стала привлекать работа экспертов.

Они всегда видели больше других, находили какие-то фрагменты, предметы, следы — всё это помогало продвигаться следствию (как и сюжету фильма или книги) дальше. Имея крупицы улик, эксперты могли многое рассказать о преступнике. Их мнение, информация довольно часто становились определяющими в розыске преступника.

Поэтому после окончания средней школы я твёрдо решил — стану экспертом. Поступил в Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя на экспертно-криминалистический факультет. И здесь встретил замечательных педагогов, которые передавали нам свои знания.

С большой теплотой вспоминаю Надежду Павловну Майлис, которая преподавала трасологию, Сергея Михайловича Колотушкина (взрывное дело), Дину Ивановну Пакалину (экспертиза документов) и многих других. Эти люди не просто учили, а душу в нас вкладывали — большое им спасибо!

В 2015 году окончил университет и пришёл на службу в экспертно-криминалистический центр УВД по СЗАО. Здесь занимаюсь различными видами судебных экспертиз: трасологическими, дактилоскопическими, баллистическими, почерковедческими и другими.

— Могли бы рассказать нашим читателям о каком-нибудь интересном случае?

— Не так давно мне пришлось заниматься технико-криминалистической экспертизой документов, причём проводить её по редко применяющемуся, малоизученному методу. Это было непросто.

В 2019 и 2020 годах в Москве и области начались регулярные кражи автомобилей премиум-класса. Наш округ не стал исключением, произошёл угон и у нас. Однажды в полицию поступило заявление от мужчины о краже автомобиля. Приехали на место происшествия и не обнаружили никаких зацепок, а автомобиль пропал. Начались стандартные процедуры, какие проводятся при расследовании таких дел. Путём следственно-оперативных мероприятий было установлено, что автомобиль пересёк границу и покинул территорию Российской Федерации. Он оказался в одном из соседних государств, где следы его затерялись.

Дорогие автомобили обычно страхуют по системе КАСКО, поэтому страховые компании внимательно рассматривают каждый случай угона и, если машину не находят, то принимают решение: возместить его стоимость с учётом амортизации.

В нашем случае оперативники пришли к выводу — потерпевший явно что-то скрывает. Начали активно работать, изучать и перепроверять материалы. Полицейскими было установлено: после того как автомобиль пересекает границу и попадает в иностранное государство, по его законам транспортное средство должно быть застраховано. Причём, и это очень важно, при страховании машины необходимо предоставить оригинал СТС (свидетельства о регистрации транспортного средства) и иные документы на автомобиль.

Происходит это следующим образом: сотрудники запрашивают сведения у страховой компании на украденный автомобиль, а те, соответственно, предоставляют копии документов, которые у них имеются. В данной ситуации перед органами предварительного расследования встал вопрос, что за реквизиты содержатся в копиях документов, оригиналов или каких-либо других экземпляров. Они подозревают, что потерпевший может быть причастен к краже своего же автомобиля, и поручают провести технико-криминалистическую экспертизу документов нашему подразделению.

Мы с коллегами много размышляли над поставленными вопросами, я пересмотрел различные рекомендации и за основу взял отдельные методы технико-криминалистической экспертизы документов. Мы имели оригинал документа на автомобиль, предоставленный владельцем, и копии из страховой компании. Стоит заметить, что вся защищённая полиграфическая продукция имеет свои особенности изготовления. Подробно изучив оригинал и сопоставив с копиями, мы точно знали, что при копировании документов им передаются признаки оригиналов. Так мы выяснили, что автомобиль в соседнем государстве был застрахован по оригинальному документу, реквизиты которого содержатся в предоставленных копиях.

Когда «потерпевшего» ознакомили с результатами нашей экспертизы, он во всем сознался. Этот гражданин мошенническим путём хотел получить двойную прибыль — взять деньги от страховой компании, а также от реализации автомобиля за границей.

Мне приятно сознавать, что метод исследования по этому делу стал примером и теперь активно используется в работе другими экспертами при раскрытии подобных дел. Более того, он даже попал в методическое пособие по таким экспертизам.

— То есть каждый раз вам приходится вступать в «интеллектуальное противоборство» с преступником?

— Да. Поскольку преступник уверен, что он умнее следователя и эксперта, нам постоянно приходится доказывать, что это не так. И такое противоборство больше всего меня привлекает в моей работе.

Был у нас два года назад случай. Ситуация обычная, по парку гулял мужчина, у которого возник конфликт с двумя другими гражданами. В результате чего те расстреляли его из пистолетов ограниченного поражения, так называемых «травматов», и убежали. Но на удивление мужчина не растерялся и в ожидании вызванной очевидцами скорой помощи собрал гильзы от оружия. Приехавшие эксперты тоже собрали остатки гильз. Пока мужчина лежал в реанимации, было возбуждено уголовное дело. Когда раненому стало лучше, он встретился со следователями, рассказал о случившемся и передал собранные гильзы.

В ходе оперативных мероприятий подозрение пало на двух братьев. Они стали всё отрицать. Мол, в парке не находились, пострадавшего не знаем, оружие есть, но им не пользуемся.

Во время обыска у них изъяли два пистолета, которые вместе с гильзами попали к нам на баллистическую экспертизу. Подозреваемые продолжали всё отрицать, а адвокат постоянно твердил, что задержали невиновных, и грозил жалобами во все инстанции. Обстановка накалялась.

Изучив следы на гильзах, выяснили, что они были стреляны из двух пистолетов. Сопоставив их со следами на гильзах, полученными в результате отстрела патронов из представленных пистолетов, нам удалось их идентифицировать и доказать, что они были выстреляны именно из этого оружия. Кстати, выяснилось, что владельцы пистолетов внесли в них некоторые конструктивные изменения. После стычки они пришли домой и различными инструментами стали подтачивать детали «травматов», делать насечки и так далее. Они полагали, что это поможет им скрыть следы преступления. Но не удалось!

Когда начали знакомить с выводами баллистической экспертизы подозреваемых и адвоката, то защитник был очень удивлён — он в действительности не знал всех обстоятельства дела и искренне был уверен в невиновности своих подзащитных. А подозреваемым пришлось во всём признаться.

Юлия ТРУБАЕВА, Владимир ГАЛАЙКО, фото Александра КУДРЯВЦЕВА и из открытых источников