Александр Карташов

Газета «Петровка, 38» продолжает публикацию серии очерков, посвящённых истории Московского уголовного розыска. Они являются составной частью нового сборника, готовящегося Советом ветеранов МУРа под общей редакцией бывшего начальника УУР Юрия ФЕДОСЕЕВА и являющегося продолжением исторического трёхтомника «Московский уголовный розыск. 1918—2018 гг. История в лицах», изданного в 2018 году к 100-летию образования МУРа.

Карманные кражи появились там и тогда, где и когда появились «карманные» деньги. Широкое распространение этот вид преступлений получил с ростом городов, развитием торговли, в первую очередь розничной, и проведением всякого рода массовых мероприятий: торжищ, ярмарок, театрализованных представлений. Интересный факт: средневековые летописцы отмечали, что максимальное количество таких краж совершалось во время публичных казней преступников, в том числе карманных воров. За прошедшие тысячелетия мало что изменилось. Даже в ХХI веке при проведении в том или ином городе крупных массовых политических, социальных, культурных или спортивных мероприятий туда съезжаются «карманники» чуть ли не со всей страны, а то и из зарубежья. Так что полиции (милиции) приходится держать ухо востро.

Общество всегда резко отрицательно относилось к «мастерам карманной выгрузки». Однако государство из-за отсутствия достаточного финансирования полиции не могло организовать профессиональную охоту на них, поэтому задержание «карманника» непосредственно потерпевшим или очевидцами часто завершалось самосудом. Убивать не убивали, но тумаков могли надавать приличных. Если же паче чаяния вор попадал в руки полиции, то он либо откупался, о чём весьма доходчиво живописал Владимир Гиляровский, либо, отсидев несколько суток, а то и несколько часов в полицейском околотке и получив свою порцию оплеух, вновь оказывался в привычной среде, где продолжал оттачивать своё мастерство как в приёмах совершения преступлений, так и в умении впредь не попадаться. А тем временем социальная проблема, являющаяся основной причиной имущественных преступлений, постепенно персонифицировалась, превращалась в медицинскую проблему под названием клептомания.

Среди людей, подверженных этой болезни, как раз и зарождалась настоящая профессиональная преступность — своеобразное государство в государстве, выдвигавшее из своих рядов паханов — воров в законе, формулировавших воровские понятия и правила поведения воровского сообщества. Поэтому не случайно самыми ревностными приверженцами этих правил, в отличие от убийц, громил и налётчиков, были карманные воры. Именно этим и объясняется тот феномен, что в советское время в авторитеты преступного мира вышли такие «карманники», как Монгол, Япончик, Дубина, Жид Грохольский, Моцарт, Армян, Сиська, Балда, Паша Цыруль, Савоська, Гиви Резаный и другие.

Если заглянуть в историю, то мы вынуждены будем признать, что в дореволюционной Москве карманных воров целенаправленно в общем-то никто и не отлавливал.

Анатолий Ильченко

Для этого просто не хватало сил и средств. Даже в самые звёздные годы, когда Московской сыскной полицией руководил легендарный А.Ф. Кошко, весь его аппарат состоял из 73 человек. И это на всю Москву! Много ли он мог выделить людей на эту линию? Единственное, что тогда ему удалось сделать, так это наладить картотечный учёт наиболее известных «щипачей», «писак» и «трясунов». К этой картотеке обращались, как правило, для установления личности попавшегося «карманника», а также в случае совершения кражи у какой-нибудь значимой личности. Вот тогда в ход шли все дозволенные и недозволенные методы следствия, направленные на возврат похищенного или возмещение ущерба.

Мало что изменилось в борьбе с карманными ворами и после Октябрьской революции, в период НЭПа и «великого переселения народов», связанного с индустриализацией и коллективизацией. Если тогда и были какие-то результаты в борьбе с этим видом преступления, то они были мизерными и достигались в основном благодаря опять же активным действиям самих потерпевших и подоспевших к ним на помощь граждан. Всё, чем располагал тогда Московский уголовный розыск на данном направлении, было специализированное отделение численностью 12 человек и оперативные группы при райотделах милиции по 3—4 человека в каждом, которые, к сожалению, не могли радикально повлиять на оперативную обстановку.

Однако желание побороть преступность подвигало молодую советскую власть на применение самых неординарных мер, поэтому летом 1924 года НКВД в своём волюнтаристическом задоре принимает решение о выселении из Москвы в административном порядке всех известных милиции карманных воров. Эта мера позволила снизить вал преступности, однако эффект оказался кратковременным. Высланные воры нелегально возвращались на свои «охотничьи угодья», и всё начиналось сначала, для чего власти придумывали очередную кампанию, направленную на зачистку столицы от «социально-вредного», «деклассированного», «преступного», «нищенствующего» и «беспаспортного» элемента.

Виктор Рудь

Впоследствии относительно благополучную оперативную обстановку в Москве удавалось поддерживать с помощью особых условий прописки в столичном регионе и новой «черты оседлости» для ранее судимых лиц, условно пролегавшей за 101-м километром.

Серьёзная, системная и плановая работа по борьбе с карманными кражами в Москве началась благодаря счастливому стечению обстоятельств. В 1972 году работник ЦК ВЛКСМ Игорь Щёлоков, сын министра внутренних дел Н.А. Щёлокова, находясь по служебным делам в Приморском крае, на досуге познакомился с Виктором Гавриловичем Рудем, возглавлявшим тогда группу по борьбе с карманными кражами в городе Владивостоке. Результаты и методы его работы настолько вдохновили комсомольского функционера, что он решил принять участие в его судьбе и рассказал о нём своему отцу. Познакомившись с протеже сына и выслушав предложения сыщика, Николай Анисимович решил дать ему возможность проявить себя на московском поприще и поручил ему создать в ГУВД Мосгорисполкома отдел организации работы оперативно-поисковых групп (ОПГ) численностью 52 человека.

Отдел разместили в отдельно стоящем здании со статусом конспиративной квартиры. Выделили радиочастоты для стационарной и носимых радиостанций скрытого ношения, для личного состава закупили оперативный гардероб и средства маскировки, сотрудников обеспечили автотранспортом из расчёта один автомобиль на пять человек, установили на нём спецсигналы, а водителям выдали талоны «без права проверки».

Виктор Гаврилович, пользуясь поддержкой «на самом верху», получил возможность лично отбирать кандидатов на работу в отделе, руководствуясь при этом не анкетными данными и послужным списком, а уровнем профессионализма и опытом личных задержаний. Особенно тщательно проводился отбор на должности старших оперуполномоченных. В итоге сложился мощный «скелет», которому ещё только предстояло обрасти «сухожилиями и мышцами» — оперуполномоченными и младшими оперуполномоченными. Однако их ещё нужно было обучить, для чего Рудь создал учебную группу, наставниками которой были вышедшие в отставку ветераны, одним из которых многие годы был орденоносец-фронтовик Сергей Васильевич Нарицын, а учениками — вновь принимаемые на работу молодые сотрудники.

Под стать себе Виктор Гаврилович подбирал и заместителей. Так, в 70-х годах его заместителем по оперативной работе стал мастер сыска Николай Арсентьевич Степанов, который прививал старшим групп навыки работы с агентурой, благодаря чему они стали получать опережающую информацию о возвращении из мест лишения свободы «старых мастеров», появлении гастролёров и зарождении новых «бригад».

К концу 70-х годов отдел стал проводить более пятисот результативных задержаний в год, в то время как соответствующие группы при районных УВД результатами особо не блистали в связи с отвлечением их на выполнение мелких поручений по нераскрытым тяжким преступлениям, конвоированию задержанных и вручению повесток. Поэтому в преддверии ХХ Олимпийских игр по инициативе В.Г. Рудя районные сотрудники были включены в штат отдела по организации работы ОПГ. Получилась весьма внушительная сила — 150 человек, что позволяло сформировать 25 оперативно-поисковых групп, из которых 15 работали на объектах (магазины, рынки, выставки), а 10 перекрывали транспортные магистрали, поражённые этим видом преступлений. 

С годами накапливался опыт организации работы ОПГ, улучшалось материально-техническое обеспечение, росло оперативное мастерство сотрудников, укреплялся профессиональный костяк личного состава. Отдел стал внушительной силой в составе Московского уголовного розыска, снимавшей головную боль у руководителей РУВД и отделений милиции не только за борьбу с «карманниками», но и попутно радуя их за раскрытие других «непрофильных» преступлений. Количество уголовных дел, раскрытых сотрудниками отдела, достигало 800—900 в год.

А можно ли было работать ещё лучше, эффективнее? Наверное, можно. Хотя качество работы такого подразделения нельзя оценивать только количеством результативных задержаний. Ведь каждое задержание профессионального «карманника» — это и профилактика, предупреждение другим: «Не езди в Москву, не воруй, попадёшься, сядешь!» Без преувеличения можно сказать, что примерно такая молва и на самом деле ходила среди «карманников» Харьковской, Полтавской, Липецкой, Горьковской, Одесской, Донецкой и других областей. А чтобы поддерживать эту марку, оперативно-поисковые группы независимо от наличия или отсутствия заявлений о кражах каждое утро выходили на свои объекты и на свои маршруты, а то и под адреса известных карманных воров. А вдруг! Чем чёрт не шутит?

Положа рука на сердце, всё же следует признать, что стабильной работе отдела немало способствовал патронаж со стороны Игоря Щёлокова, находившегося в дружеских отношениях с В. Рудем и считавшего себя чуть ли не отцом-основателем этого уникального подразделения. Пользуясь такой поддержкой, Виктор Гаврилович организовывал работу отдела так, как сам считал нужным для пользы дела, и, как правило, не ошибался. Учитывая это обстоятельство, а также высокие показатели работы, не то что руководство МУРа, но и руководство ГУВД старалось не вмешиваться в распорядительную деятельность начальника отдела. Напротив, ему был создан режим наибольшего благоприятствования в решении кадровых и материально-технических вопросов. Случай достаточно уникальный, чтобы личным расположением высокого начальства подчинённый воспользовался исключительно для пользы дела и в интересах государства.

Новые веяния в организацию работы отдела внесли его последующие руководители — Анатолий Валентинович Ильченко (1988—1992 гг.) и Александр Юрьевич Карташов (1992—2012 гг.), воспитанные и взращённые в линейных отделах МУРа. Закрепив и приумножив то, что заложили в своё время Рудь и Степанов, они для повышения эффективности работы оперативно-поисковых групп с помощью фонда материального поощрения, имевшегося в распоряжении начальника отдела, перешли от декларативного «социалистического соревнования» к практике материального стимулирования. Дело в том, что извечно существовавшую в органах внутренних дел пресловутую «палочную» систему не всегда можно расценивать исключительно с отрицательной стороны. Применительно к работе оперативно-поисковых групп данная система оценки идеальна. Это как в детской игре «Сыщик, ищи вора». Нашёл — молодец, не нашёл — бездарь. Так вот, Анатолий Валентинович вместе со своим заместителем и начальниками отделений рассудили следующим образом: если группа в месяц провела, допустим, два задержания, то члены группы зарплату получают не зря, если три — заслуживают премию, ну а если четыре — то большую премию. Причём делалось это прозрачно, гласно, без любимчиков и отверженных. В результате повысилась эффективность работы всех групп, а отдел за год стал осуществлять уже более тысячи задержаний с последующим возбуждением уголовных дел. Это был самый эффективный период работы отдела.

Однако в 2001 году была проведена несколько поспешная, на наш взгляд, очередная реорганизация. Сократив отдел в три с лишним раза, его ввели в штаты непосредственно Управления МУРа, а «высвободившиеся» должности передали в окружные УВД для создания в них соответствующих оперативно-поисковых групп, которым предстояло действовать автономно от МУРа. В результате такой пертурбации число работающих в городе ОПГ сократилось с 25 до 15, соответственно уменьшилось и количество задержаний.

(Окончание следует)

Юрий ФЕДОСЕЕВ, фото из архива экспозиции МУРа