— Александр Владимирович, у вас сегодня аврал?

— Да нет, — пожал плечами мой собеседник, — обычная работа.

Александр Минаков пришел на службу в отделение милиции по охране гостиницы «Россия» на должность инспектора уголовного розыска сразу после окончания Средней школы милиции в сентябре 1977 года.

— Интересное тогда было время, — рассказывает он.— В «России» жили картежники. Правда, играли они не в гостиницах, а на квартирах. Их партнерами становились так называемые «цеховики» — директора крупных предприятий, обогащавшиеся на свой страх и риск за счет всевозможных экономических махинаций. Мы неоднократно «накрывали» такие квартиры — в то время азартные игры были запрещены. Заходим, а на столе — куча денег в прямом смысле этого слова, на них можно было купить не одну машину. Штраф же был для игроков смехотворным — каких-то 50 рублей. Конечно, картежники использовали шулерские приемы и «зарабатывали» до 100—150 тысяч рублей за вечер. Но никто из проигравших в милицию не обращался.

В 1982 году в гостинице «Россия» остановился известный американский скрипач, приехавший в Москву на международный конкурс. Музыкант, помимо того что был   весьма беспечным и доверчивым, любил выпить. В свой номер он пригласил случайного знакомого — русского, с которым и распил бутылку водки. Наш соотечественник оказался профессиональным вором. Когда «клиент» заснул, он, не долго думая, забрал первые попавшиеся вещи и был таков. Придя в себя, музыкант обнаружил, что его обокрали. Исчезли и очки, которые, как уверял скрипач, приносили удачу. Это стало для него настоящей катастрофой

Через некоторое время на место преступления прибыли представитель посольства, переводчик и оперативники уголовного розыска, в том числе и Александр Минаков. Потерпевший обвинял во всем случившемся КГБ.

— Они специально украли мои счастливые очки, чтобы я плохо выступил, — уверял он всех.

До международного скандала дело не дошло.

— Буквально через пару часов в номер вошли милиционеры и принесли вещи на опознание, — вспоминает Александр Минаков. — Оперативники обратили внимание на мужчину, продававшего вещи из-под полы. Скрипач с радостью обнаружил среди них свои очки. Девушка-переводчица удивилась такому профессионализму сыщиков: «Я думала, такое только в кино бывает!» Эта фраза стала лучшей наградой для оперативников.

Через год Александра Минакова включили в состав группы, которая занималась расследованием убийства пенсионерки в квартире на Автозаводской улице. Преступники похитили 30 рублей и вытащили из уха убитой одну серьгу. Через полтора месяца сыщики задержали троих подозреваемых. Самый опытный оперативник — сотрудник Пролетарского РОВД Николай Иванович Попов, собиравшийся уходить на пенсию, преподал молодым операм мастер-класс. Он велел рассадить задержанных по кабинетам и попросил сыщиков с ними не общаться.

— Это раскрытое дело стало для Николая Ивановича настоящим «дембельским аккордом», — улыбается Александр Минаков. — Он зашел в комнату, где находился преступник, и, обращаясь ко мне, сказал: «Ну что, коллега! Получаем за раскрытие по тридцатке и три дня празднуем. Картина ясна. Следователь уже все пишет». Задержанный встрепенулся: «Как пишет? Давайте лучше я сам все напишу!». «Зачем же себя так утруждать», — возразил Николай Иванович. «А вдруг на меня все повесят? Уж лучше я сам!». «Ну, если хочешь, — пиши». Вот это — высший пилотаж. Представляете, мы не задали ни одного вопроса!

 Как потом выяснилось, преступники должны были попасть в соседнюю квартиру. Наводчик объяснил, что квартира расположена справа от лифта. Но в тот день он сломался, и мужчинам пришлось идти пешком. Едва ступив на этаж, они выполнили инструкцию и, повернув направо, естественно, попали в другую квартиру.

Вспоминает мой собеседник и то, какую неоценимую помощь в раскрытии убийства оказал ему куратор из МУРа. Тогда Александр Владимирович был уже капитаном милиции и работал в РОВД Пролетарского района столицы.

— К этому времени я вместе с коллегами раскрыл не одно преступление, чувствовал себя уже «крутым» профессионалом, — говорит Александр Владимирович. — А тут приходит ко мне оперативник из МУРа Андрей Шевченко и начинает спрашивать, как ведется расследование. Ну и начал я рассказывать ему о том, что сделано, а обо всех недоработках — молчу. Он посмотрел на меня внимательно и сказал: «Сынок, я свое первое преступление раскрыл, когда ты еще в школу бегал. Так что давай договоримся так: что посложнее я сделаю сам. А тебе нужно будет разузнать следующее… Через неделю встретимся и обсудим результаты». После второй нашей встречи никаких белых пятен не осталось. Все стало ясно.

Однажды Александр Владимирович услышал от начальника ОУР Красногвардейского РОВД Геннадия Денисюка выражение «кайф сыщика».

— Это когда ты психологически сломал преступника, собранными уликами и доказательствами «взял его за горло», — объясняет Александр Минаков.

Фраза запала ему в душу на много лет. Он до сих пор вспоминает ее с улыбкой и считает, что в работе любого оперативника это и есть главное.

— Ведь что такое опер? Профессия? Судьба? — спрашивает он меня, и сам же отвечает: — Это — диагноз. Потому что настоящие сыщики просто не могут жить без своей работы.