Опасные гастроли Светланы РАЗИНОЙ
Не так давно популярная певица Светлана Разина вернулась из опасного турне по Северному Кавказу, где выступала перед военнослужащими и сотрудниками милиции, которые поддерживают правопорядок в этом не спокойном регионе. Пела актриса в клубах и дворцах культуры, но в основном — на импровизированных сценах, таких, как кузов армейского грузовика, броня танка, госпитальная палата. Наш корреспондент встретился с исполнительницей и попросил ответить на ряд вопросов.—Светлана, не страшно было ехать в Чечню?
— Я не раз бывала в горячих точках. Работа у нас такая. Ведь тем, кто находится на переднем крае, нужны не только продукты и теплое обмундирование, но и что-то духовное, в том числе и песня. Я же не сделала ничего особо героического. Десятки артистов побывали там и не по одному разу. Зато когда слышишь аплодисменты, которыми тебя награждают одетые в камуфляж мужчины, видишь их лица — понимаешь, что работаешь не напрасно. А это, поверьте, дорогого стоит.
— Группа «Мираж» зазвучала в полный голос в 1987 году. А что было в вашей жизни до нее?
— Еще школьницей я пела в Большом детском хоре Гостелерадио, училась в школе народной музыки и танцев при ЦДРИ. Потом поступила в Авиационно-технологический институт имени Циолковского, там пела в студенческом ансамбле. Когда после учебы стала работать инженером, во время обеденных перерывов играла на губной гармошке. А в это время московский продюсер и поэт Валерий Соколов устраивал «подпольные» квартирные концерты — например, той же группы «Браво». Тогда внутри музыкального сообщества царили разброд и шатание. Все искали что-то свое. До «Миража» композитор Андрей Литягин пережил увлечение рок-н-роллом, пытался делать какой-то советский андеграунд. Но его не покидала мысль создать собственную музыкальную команду.
— В которой вы заняли далеко не последнее место. Как и где пересеклись ваши судьбы?
— Я попала в «Мираж» случайно. Кроме того, что у меня было огромное желание, судьба постоянно посылала мне знаки. Например, однажды ноги сами привели меня на Неглинную улицу, просто возникло безотчетное желание прогуляться. Там я и познакомилась с человеком, который привел меня в джазовую студию, где я стала петь. Уже в джазовой студии я встретила Валеру Соколова, впоследствии он стал моим мужем.
— Когда ваш успех стал измеряться в денежных знаках?
— Когда мы начинали, никто и не думал о каких-то концертах. Все работали, я — инженером, остальные — кто где, свободного времени было мало. На тот момент какого-то общего для всех музыкантов механизма получения денег вообще не существовало, поэтому мы все отдали на откуп своим знакомым.
— «Мираж» стал своего рода первопроходцем шоу-бизнеса?
— Ну да. На первых порах было много забавного. Например, нам сказали, что надо приобрести концертные костюмы. А откуда их взять? Представьте себе 1987 год, в магазинах хоть шаром покати. К тому же мы тогда вообще не имели отношения ни к эстраде, ни к шоу-бизнесу. Помню, как я часа два стояла в очереди за какими-то кофточками с люрексом, и тут кто-то пустил слух, что они заканчиваются. Я подошла к продавщице и сказала: «Понимаете, я участница группы «Мираж», поэтому мне такая кофточка просто необходима». Она в ответ воскликнула: «Что же вы раньше не сказали!» Тогда я поняла, что пора пользоваться привилегиями, которые дает эстрада. Я не показывала никаких документов, просто говорила, что я солистка группы «Мираж», и мне сразу верили: «Да? Надо же!» Хотя одета я была отнюдь не сногсшибательно. Это сейчас — если солистка, то обязательно вся из себя сверкает, в косметике, в модном прикиде, в бриллиантах. А тогда мы выглядели очень скромно.
— И тем не менее, там, где вы появлялись, мгновенно возникали толпы поклонников.
— Первый раз меня узнали на улице у станции метро «Динамо». Мы дали всего пару «подпольных» клубных концертов. И вот я выхожу из метро, подхожу к киоску купить мороженое и вдруг одна девчонка толкает другую и говорит: «Смотри, смотри, группа «Мираж». Мне было приятно. Но чтобы меня узнавали на каждом шагу, такого, конечно, не было никогда — несмотря на многочисленные интервью, в том числе на телевидении, клипы. Сегодня меня тоже редко узнают. И это хорошо, потому что мне так удобнее.
— Помню, как вы выступали на стадионе — вся в каких-то немыслимых золотых цепях.
— В 1987 году вышел первый альбом нашей группы «Звезды нас ждут», в котором появились ставшие популярными «Солнечное лето», «Безумный мир», «Электричество», «Волшебный мир», «Я не хочу». Мы выступали вместе с Наташей Гулькиной. У нее были кольца, браслеты, колье, которые ей достались от бабушки. А у меня вообще ничего не было. Мои родители — инженеры, получали очень мало. А недорогую бижутерию купить было невозможно. Я вышла из положения так. Взяла на заводе, где я работала, металлическую стружку и из нее смастерила себе бусы. Издали они были очень похожи на настоящие, особенно — когда стадион, прожектора, я на сцене. Толстая золотая стружка производила ошеломляющий эффект.
— С чего начался закат проекта «Мираж»?
— В начале 1988 года на концерте во Владимире мы познакомились с Андреем Разиным. Он знал, на чем можно заработать. Говорит мне: «Я — Разин, ты — Разина. Давай сделаем вид, что мы брат и сестра, которые нашли друг друга через много лет. Создадим с тобой новый коллектив, и ты будешь работать как единственная солистка». Я возмутилась, потому что никогда не была интриганкой, подошла к своему продюсеру Валере Соколову и честно призналась, что нас пытаются развести. Валера мне объяснил, что такие вопросы должен решать только он, как наш продюсер. А Наташа Гулькина оказалась хитрее меня. Андрей Разин подошел к ней с таким же предложением, и спустя некоторое время она ушла с ним.
— Помнится, одно время вы пели в какой-то «Фее».
— Потом я, Рома Жуков и Валера Соколов создали группу «Фея». Валера обладал талантом писать именно женские песни. Как он сам их называл, «про то, о чем девушка мечтает, но никогда не скажет». Он тонко чувствовал женскую натуру, поэтому его песни проникнуты ненавязчивым эротизмом. Наверное, их откровенность и пришлась всем по вкусу. Моя мама просто обожала песню «Эта ночь может нам помочь».
Когда все в конце концов разбежались в разные стороны, я какое-то время работала с Наташей Ветлицкой. Андрей Литягин пытался нас вдвоем записывать на какой-то домашней студии. Выступали мы редко, в основном в Москве. А в 1989 году я ушла из коллектива, потому что Андрей никогда не хотел, чтобы на сцене стояла та же солистка, которая эти песни записывала. Он считал, что солистки должны только открывать рот под чужую фонограмму. Он очень боялся, что раскрученная им девушка его кинет, уйдет и будет сама зарабатывать. Так ведь часто случалось.
— Собственно, вы так и поступили.
— Я ушла из группы в 1990 году и стала писать свои песни. А всего я написала для «Миража» три песни и участвовала в создании еще очень многих. Тогда мы не считали, кто сколько строк сочинил, творили коллективно. Я не возражала, что Андрей регистрировал их на себя — ведь у нас были доверительные отношения.
— Расскажите какую-нибудь леденящую кровь историю из вашей гастрольной жизни.
— Однажды на гастролях к нам подошли люди, сказали, что они наши поклонники, и предложили после концерта показать нам городскую сауну. Я тогда еще не понимала, что стоит за таким предложением, потому что в свои 24 года оставалась наивной девчонкой. И вот мы приехали в сауну, нас окружила толпа мужиков в золотых печатках, кольцах и цепях. Они предложили для начала выпить водочки. Мы выпили. Гулькина сидит, вся трясется, понимает, к чему все идет. А меня водят по сауне, показывают, я искренне восхищаюсь: «Как красиво, какая роскошь! Даже бассейн есть!» Помню, открыли какую-то дверь — и я увидела разбегавшихся врассыпную тараканов. Нам начали предлагать какие-то кольца, но только если мы останемся. Я, хоть убей, ничего не понимаю. Они уже начали меня активно обнимать, и тут я поняла, что тут что-то не то. Я им говорю: «Ребята, у вас так здорово!» Ведь если тебя приняли за кого-то, то надо играть по их правилам. И я говорю тоном бывалой путаны: «Конечно, мы обязательно к вам придем. Но сейчас никак не можем, у нас планерка с продюсерами. Ребята, вы нас довезите до гостиницы, мы быстро все обсудим и вернемся. Потому что у вас очень здорово!» Мои восхищенные глаза искренне пылали, я тогда великолепно сыграла, и они действительно поверили, довезли нас до гостиницы, а там уже Валера Соколов нас встречает. Он, когда увидел меня в окружении мужчин, позеленел, въехал в ситуацию и громовым голосом заорал: «А ну быстро в номера! Почему опаздываете на совещание!» Мы успели добежать до номера и запереться. И с тех пор — никуда и ни с кем.
— Наверное, вы все-таки как-то нерационально использовали такой прекрасный проект, как «Мираж». В чем, по-вашему, была ошибка?
— Ошибкой было то, что мы решили не вкладывать в раскрутку «Миража» деньги. В результате по стране гастролировало целых 25 «Миражей». Но вскоре наступил дефолт 1998 года. Когда появилась группа «Фея», выяснилось, что в Красноярском крае одна девушка, называвшая себя Светланой Разиной, собрала сумасшедшие деньги с концертов, ее встречали огромные толпы, подавали лимузины к подъездам гостиниц. Раскрылась афера только после публикаций в газетах о наших концертах.
— Часто вспоминаете о работе в «Мираже»?
— У меня сейчас достаточно непростой период. Между бывшими участниками группы обострились отношения, мы выясняем, кто из нас имеет право называться «Миражом». Тут все очень непросто. Назваться «Миражом», конечно, можно. Но вот ты, скажем, приехал на гастроли, зрители хотят услышать старые песни «Миража», его, так сказать, визитные карточки, а ты не имеешь права их исполнять. И в итоге — провал.
— И как вы на концертах выходите из положения?
— Когда я выступаю, на афише просто печатают, что я экс-солистка группы «Мираж», автор и певица Светлана Разина. Признаться, мне не очень нравится, когда конферансье пытаются связать меня с «Миражом». А если официально, по закону, то в свое время Андрей Литягин зарегистрировал «Мираж мьюзик», а у нас зарегистрировано ООО «Мираж». Вот и судите сами.
— Кем вы сами себя считаете в первую очередь?
— В первую очередь — мамой. У меня дочь, ей шесть лет. В таком возрасте начинаешь думать о ребенке, а не о себе. О ее здоровье, образовании и много еще о чем. А все остальное отходит на задний план.
— Дочку, как водится, учите музыке?
— Нет. Во-первых, у нее нет слуха. Можно, конечно, развить, но стоит ли? Мне бы хотелось, чтобы она получила юридическое образование. Я мечтаю передать ей все права на свои произведения, чтобы она ими грамотно распорядилась. А вообще она делает успехи в художественной гимнастике.
— Успели обзавестись домом на Рублевке?
— В золотые для «Миража» годы меня уговорили купить дом в Подмосковье. Конечно, не на Рублевке, но обошелся он мне не дешевле. Целых десять лет до него не доходили руки, он стоял, разрушался. Когда у меня родилась дочка, я решила привести его в порядок, хотя там уже крыша прогнила. А дочка безумно хочет, чтобы у нее был большой спортивный зал. У нас как-никак 400 квадратных метров, так что можно сделать. Только из-за дочки я и ввязалась в строительство. Это отдельная песня. Нанимаешь фирму за одни деньги, а счет выставляют совсем другой. Но самое страшное, когда рабочие за твои же деньги на твоей же даче выпивают, и в результате вместо построек растет гора пустых бутылок и мусора. А твоя крыша по-прежнему протекает.
— Много успели построить?
— Весь второй этаж займут спортивный зал для дочери и биллиардная. А на первом этаже — сцена. У меня есть мечта — собрать туда народ и организовать клуб «любителей и ценителей». Ведь ко мне на сайт приходит много теплых писем от молодых и талантливых авторов. Вот соберу их там всех вместе, и запустим несколько музыкальных проектов. Хочется людям помочь, чтобы записывали песни, делали свои сольные программы. Пора возрождать традицию дачных вечеров на свежем воздухе.
— Чем занимаетесь в свободное от строительства время?
— Шью себе концертные костюмы, могу купить юбку или пиджак навороченного покроя, а потом под них подгоняю другие вещи. Костюм, в котором я летала на «Дискотеке 80-х», я смастерила сама. Своей дочке я сама шью платья из концертных тканей, купальники для выступлений.
— Может, еще и садоводством увлекаетесь?
— Представьте себе, у меня дома растут даже несколько дубов и тополь. С ума сойти, сколько пришлось собрать пуха и семян, чтобы они проросли и окрепли. Весной пересажу их на дачный участок. Еще у меня живут животные. В основном приблудные, а некоторых я нашла на улице, обогрела, воспитала.
— Вспомните напоследок еще какое-нибудь самое яркое впечатление из того звездного «миражного» прошлого?
— Когда группа «Ласковый май» переживала свой триумф, в ней был не только Юра Шатунов, но и очень красивый Костя Пахомов. Девчонки от него умирали. Он меня отовсюду похищал, причем с помощью своей охраны. Помню, когда после концерта в «Олимпийском» мы с ним вместе выходили, поклонницы с такой завистью на меня смотрели! Вот когда проявляется настоящая звездная болезнь. Они бы отдали все, чтобы быть на моем месте! Пахомов после концерта все цветы от своих поклонниц отдавал мне. Он пытался меня несколько раз соблазнить, познакомил со своим отцом. Самое смешное, что его нисколько не смущало, что я замужем, что ему всего 16, а мне 25. Намерения у него были самые серьезные. Но все равно ситуация была нелепая. Он хоть и безумно красивый, но все-таки мальчик. И в конце концов мы расстались. Когда он понял, что у нас ничего не выйдет, то написал мне несколько песен. Одна из них была про Светлану: «Имя светлое твое, Светлана, этот день мне подарил». Недавно мои поклонники прислали ее на мой сайт. Приятно, когда люди тебя помнят, пишут, заботятся о тебе.
Беседовал Александр МАЛЮГИН