Рудин Касриель Менделевич родился в 1898 году в небольшом местечке Велиж Витебской губернии (в настоящее время входит в состав Смоленской области) в семье биндюжника Менделя и его жены, работавшей кухаркой по найму.

Когда Рудину исполнилось 18 лет, его призвали в царскую армию, однако, освоив пулемётное дело, он после Февральской революции самовольно покинул свою часть, проще говоря, дезертировал. После установления в Витебске Советской власти Касриель вступил в Красную гвардию, где его карьера сразу же пошла в гору: командир взвода, командир роты. Там же его приняли в партию. В 1918—1919 годах он уже помощник пулемётной команды 209-го Витебского полка на Восточном фронте. Воевал он не долго. В бою на реке Белой Касриель получил тяжёлое осколочное ранение в голову и руку, после чего несколько месяцев провёл в военных госпиталях. Лишившись трёх пальцев на правой руке, Рудин не утратил навыков меткой стрельбы из именного «Маузера», которым был награждён за доблестное участие в Гражданской войне.

По возвращении в Витебск, Касриель женился на Евгении Шакол, ставшей его верной спутницей на всю жизнь. Герой Гражданской войны без работы не остался. Им заинтересовалась губернская Чрезвычайная комиссия, предложившая ему должность комиссара ЧК по борьбе со спекуляцией на «чёрном» рынке валюты и драгоценных металлов. Дела шли неплохо, пока не случилась крупная неприятность: два его подчинённых сотрудника сами оказались замешанными в валютных спекуляциях. Их арестовали, одного из них впоследствии расстреляли. Рудин же отделался увольнением. Тем не менее он решил, что, во избежание более серьёзных последствий, ему лучше уехать из Витебска. С этой целью он направился в Киев, где вступил в Красную Армию и занял штабную должность начальника информации по Левобережной Украине.

В связи со стремительным наступлением войск Пилсудского, в Смоленске весной 1920 года началось формирование частей Западного фронта, куда Рудину надлежало незамедлительно прибыть. Однако вместо этого он повёз больную жену в Витебск и в Смоленск прибыл с опозданием на 11 дней, причём с твёрдым намерением демобилизоваться по состоянию здоровья. Но чтобы решить этот вопрос, ему, как члену партии, предстояло получить согласие на это Смоленского губкома ВКП(б), где, не разобравшись, его попытались обвинить в дезертирстве. Никто не ожидал от Рудина столь бурной реакции. Он накинулся с кулаками на самого секретаря губкома, опрокинув стол, за которым тот сидел. От трибунала «дезертира» спасли лишь периодически случавшиеся с ним приступы эпилепсии, обусловленные ранением головы, но они не спасли его от физического воздействия при утихомиривании с последующей госпитализацией и исключением из партии.

Милицейская карьера К.М. Рудина началась в 1921 году в Витебском губернском уголовном розыске. При поступлении на работу он умолчал о смоленском инциденте, поэтому достаточно быстро вырос от агента до инспектора, причём нужно отдать ему должное — вырос заслуженно. Более того, уже в 1924 году он оказался зачисленным в резерв начальствующего состава Центророзыска РСФСР. На его беду, случилось непредвиденное — всплыла история с исключением из партии. Пришлось увольняться, уезжать из родных мест и начинать всё сначала.

В 1924—1927 годах мы видим Касриеля Менделевича, взявшего себе новое имя — Николай Эммануилович, в качестве агента УР в городе Евпатория, потом два года он работает инспектором УР в Севастополе, три года — начальником отделения Центророзыска Крымской АССР, а в 1932—1935 годах он уже начальник уголовного розыска Севастополя, где работает настолько хорошо, что ЦИК Крымской АССР «за личные революционные заслуги» назначил ему персональную пенсию. А тут и новое повышение по службе — начальник особой инспекции управления республиканской РКМ. На эту должность соглашался не каждый, потому что работать предстояло против своих вчерашних товарищей. Но он согласился и через год как перспективный работник был переведён в Центророзыск ГУМ НКВД СССР, чтобы руководство могло присмотреться к нему, оценить деловые качества и подобрать достойное место. Хорошая, кстати, форма подбора руководящих кадров.

Виктор Васильевич Колесов

Таким достойным местом стала Саратовская область, где он работает до июня 1939 года начальником губернского уголовного розыска в ранге заместителя начальника управления РКМ. Судя по аттестациям и характеристикам, работает ударно. Он великолепный оперативник и хороший руководитель. Там его в 1938 году повторно принимают в партию.

В 1939 году Рудин на два месяца (с июля по сентябрь) оказывается в роли начальника уголовного розыска и заместителя начальника управления РКМ Рязанской области, и только после этого старший лейтенант милиции Рудин получает назначение в Московский уголовный розыск. По сути, это повышение по службе. Всё-таки столица и генеральская должность.

Воспоминаний о том, каким он был начальником МУРа, его современники не оставили, или оставили очень мало, но даже из этого малого, можно составить более или менее объективную картину. Не прошло и года, как Рудин работает в Москве, а ему «за умелое руководство по раскрытию оперировавшей банды» вручают орден «Знак Почёта». При этом в представлении пишут: «Политически развит удовлетворительно, оперативно-милицейскую работу знает в совершенстве, аппаратом руководит хорошо, энергичный, сообразительный, в обстановке ориентируется быстро, дисциплинирован, среди личного состава авторитетен, умело воспитывает кадры, обладает исключительной работоспособностью, своим примером заражает подчинённый ему состав в работе».

Здесь, в столице Советского Союза, оперативная обстановка была намного сложнее, чем в том же Саратове. Сказывался статус города, численность населения, огромный транзитный пассажиропоток. Однако при всех сложностях Московский уголовный розыск, славившийся своим профессионализмом на всю страну, держал ситуацию под контролем.

Михаил Сергеевич Немцов, оперуполномоченный МУРа

Хотел соответствовать этому уровню и новый начальник МУРа. Это был уже не 1918 год, когда первому начальнику МУРа приходилось внедряться в банды. В новых условиях от руководителя такого уровня требовалось уже другое, а именно обеспечение эффективной работы личного состава уголовного розыска во взаимодействии с другими службами органов внутренних дел. И он оправдал ожидания: его управленческие решения соответствовали как требованиям вышестоящих инстанций, так и складывающейся оперативной обстановке. Но сыщик всегда остаётся сыщиком. Рудин не мог безвылазно сидеть в кабинете, занимаясь стратегией, заслушивать доклады и самостоятельно готовиться к очередному отчёту.

Время от времени ему требовался адреналин, и он шёл в бой. Рискуя жизнью, Касриель Менделевич принимал личное участие во многих громких операциях. Примером может служить неоднократно описанный случай, когда он, возглавив группу захвата, выехал в Ярославль на задержание особо опасного преступника. Узнав, что разыскиваемый поселился в одной из гостиниц города, Рудин приказал подчинённым перекрыть пути отхода, а сам в одиночку вошёл в номер гостиницы, где предположительно скрывался преступник. Тот, увидев офицера милиции, выхватил пистолет и бросился к окну. Касриель Менделевич спокойным тоном стал объяснять ему, что сбежать не удастся — все входы и выходы перекрыты, что стрелять в сотрудника милиции — это самому себе подписать смертный приговор, что у него есть лишь один выход — сдаться. Увидев смятение на лице беглеца, Рудин двинулся в его сторону и протянул руку, чтобы принять оружие. Но у того не выдержали нервы. Раздался выстрел. Мимо. Когда сотрудники МУРа влетели в номер, их начальник сидел на стуле и разряжал пистолет задержанного. И это был не единичный эпизод в жизни Рудина.

Великая Отечественная война внесла серьёзные коррективы в работу Московского уголовного розыска. Приходилось тушить пожары, ловить шпионов, диверсантов, дезертиров, выявлять представителей «пятой колонны». Часть сотрудников МУРа вошла в состав истребительного мотострелкового полка, скомплектованного из рабочих и служащих ряда предприятий и учреждений Москвы, студентов вузов и техникумов. Перед полком была поставлена задача действовать в ближайшем тылу гитлеровцев, истребляя живую силу и технику противника, уничтожая его инфраструктуру и тыловые службы, разрушая транспортные коммуникации и линии связи. Только с 13 ноября 1941 года по 31 января 1942-го полк отправил 104 боевые группы в тыл противника. За это время они уничтожили более 1000 гитлеровских солдат и офицеров, 6 танков, 46 автомашин, 1 орудие, заминировали 8 автомобильных дорог, взорвали 3 склада и авторемонтную базу, разрушили 3 моста, в 440 местах нарушили линии связи.

Кроме того, из сотрудников МУРа был сформирован специальный отряд численностью около 30 человек для проведения разведывательно-диверсионных мероприятий в тылу врага. Его командиром Рудин назначил старшего оперуполномоченного Виктора Колесова, а комиссаром — Михаила Немцова. Во время одного из разведывательных рейдов отряд вступил в бой с превосходящими силами противника. Прикрывая отход своих товарищей, Виктор Колесов погиб.

Несмотря на то, что значительное число оперативных работников ушло на фронт, а нагрузка на оставшихся сотрудников существенно возросла, раскрываемость преступлений оставалась на достаточно высоком уровне. Порядок в городе наводился жёсткими, но справедливыми методами. За первые полгода войны в Москве было раскрыто 83% совершённых квартирных краж и 90% умышленных убийств. Динамика общеуголовных преступлений, по мере стабилизации положения дел на фронте, заметно пошла вниз, однако МУРу всё чаще приходилось отвечать в высоких инстанциях за рост преступлений, совершённых с применением огнестрельного оружия, за нападения на продовольственные магазины, склады и базы, за мародёрство и кражи из квартир эвакуированных и призванных в армию москвичей. Особо остро стояла борьба с кражами продовольственных карточек, лишавших людей последнего куска хлеба.

Но Рудину было что доложить. На счету МУРа имелось не одно задержание вражеских диверсантов и фашистских пособников, его силами были ликвидированы банда братьев Шабловых и банда некоего Цыгана, совершившие десятки разбойных нападений, сопряжённых с убийствами. За решёткой оказались сотни квартирных воров и карманников. Родина высоко оценила заслуги Касриеля Менделевича, присвоив ему в начале 1943 года специальное звание «комиссар милиции третьего ранга», приравниваемое к воинскому званию «генерал-майор». Однако в связи со снятием режимных ограничений, в столицу стали возвращаться эвакуированные москвичи, а с ними и те, кто хотел затеряться в её «каменных джунглях», а заодно и «попастись на её поляне». Динамика преступности в 1943 году пошла вверх, виновником оказался начальник МУРа. Его освободили от занимаемой должности и 20 апреля откомандировали в распоряжение отдела кадров УНКВД Московской области. Зачем была нужна такая спешка, ведь достойную замену ему найдут только через 9 месяцев? Или его опять нужно было от кого-то или от чего-то прятать?

В апреле 1943 года комиссар милиции К.М. Рудин получает новое назначение — начальником милиции Астраханской области. Это было явным понижением, больно ударившим не только по самолюбию заслуженного руководителя, но и по его самочувствию. Ухудшение состояния здоровья стало причиной возвращения в Москву. Новая должность — начальник отделения по особым поручениям при Главном управлении милиции НКВД СССР — была связана с частыми инспекционными поездками по стране, что также не добавляло ему здоровья. Весной 1945 года Рудин возвращался из очередной командировки в Прибалтику в болезненном состоянии. Прямо с вокзала его увезли в больницу, а 8 апреля 1945 года 47-летнего комиссара милиции К.М. Рудина — кавалера орденов «Знак Почёта», Красного Знамени и ордена Ленина (два последних — за выслугу лет) не стало. Ему так и не удалось дожить до Победы, в приближение которой он, безусловно, внёс заметный вклад, хотя лично и не участвовал в боевых действиях. Похоронили его на мемориальном Новодевичьем кладбище в Москве.

Юрий ФЕДОСЕЕВ