Иван Людников

Стоило признать: обстановка на острове Людникова сложилась непростая. Вокруг девятым валом застыла взрытая снарядами земля. Шторм канонады рокотал во всех направлениях — ни один компас не выведет из этой бури. Стрельбой и взрывами грохотал этот могучий океан — Сталинград.

Но что же это за остров посреди города?

В октябре 1942 года судьба Сталинграда висела на волоске. Оставшиеся под контролем Красной армии плацдармы и правда выглядели в масштабах города, как тонкие волоски, — как же за них людям-то держаться?

Утром 14 числа немецкая армия начала решающий штурм советских позиций. На фронте шириной всего в 4 километра наступали сразу пять дивизий. Страшные бои продолжались целый месяц. Советские бойцы дорого брали за каждый метр продвижения: некоторые части противника потеряли только убитыми почти половину личного состава.

Красноармейцы удерживали три изолированных плацдарма, прижатых к Волге. Самым крохотным из них был так называемый «остров Людникова». Его обороняла 138-я стрелковая дивизия под командованием Ивана Людникова, откуда и название плацдарма. Уроженец Донбасса, он с 16 лет в годы Гражданской войны сражался добровольцем в боевых отрядах Красной гвардии. Этот опытный командир прошёл все тяжелейшие битвы Великой Отечественной войны.

Обстановка на 25 октября 1942 г.

Именно ему 14 октября командующим 62-й армией В.И. Чуйковым была поставлена задача во что бы то ни стало держаться в районе проспекта Ленина и завода «Баррикады».

И дивизия держалась изо всех сил. Продвижение немцев впору было отсчитывать по кирпичам заводских развалин. Прошли на кирпич дальше — расплатитесь убитыми и ранеными. Даже спустя полторы недели, 25 октября, давящий всей мощью вермахт ещё не занял всей территории завода. И не займёт.

Сохранилась запись убитого гитлеровского офицера: «Нам надо дойти до Волги. Мы её видим — до неё меньше километра. Нас постоянно поддерживает авиация и артиллерия. Мы сражаемся как одержимые, а к реке пробиться не можем. Вся война за Францию продолжалась меньше, чем за один приволжский завод. Мы брали крупные города и теряли при этом меньше людей, чем на этом богом проклятом клочке земли…»

В ноябре ситуация для наших дошла до крайности: дивизия вжалась в Волгу. К 11 ноября она цеплялась за последние пяди берега — 700 метров по фронту и 400 метров по глубине. Эта суша и вошла в историю как остров Людникова. С неё бойцы уже не отступили.

Когда в штаб 62-й армии приезжали корреспонденты, обязательно спрашивали об острове. Ответ всегда был лаконичным: «Людников держится. «Баррикады» в наших руках». А значит, и судьбу Сталинграда мы держим в своих руках.

Сами людниковцы называли редких гостей, добиравшихся до их позиций, людьми с Большой земли. Пройти на позиции 138-й дивизии можно было по узкой полосе земли, у самой воды, прикрывшись крутым берегом. Немцы были всего в трёх метрах и, стоило выдать себя шумом, скидывали гранату.

«Все мы горячо любили Ивана Ильича, ждали его появления в траншеях, — вспоминал бывший командир взвода Валентин Варенников. — Большого ума, щедрого сердца, не робкого десятка человек. Настоящий фронтовой батька!»

И правда, что-то отеческое ощущается во вкрадчивом, мягком, но веском голосе Людникова, который можно услышать на старых записях: «Не кланяться пулям, уметь побеждать страх я научился ещё в гражданскую, а в остальном поступал, как подсказывали душа и сердце русского человека. Мы дрались за завод, за посёлок заводской, мы дрались за квартал, дрались за дом, дрались за каждый этаж».

Развалины одного из домов на острове Людникова

Из тех дней запомнился командиру такой эпизод: «Каждый дом представлял из себя гарнизон. Как-то прохожу по переднему краю и захожу на второй этаж дома. Ходит солдат с автоматом на ремне. Представился: «Товарищ полковник, начальник гарнизона!» Я спрашиваю: «Где же ваш гарнизон?» — «Товарищ полковник, нас было трое: пулемётчик, стрелок и я. Два человека выбыло по ранениям. Я их спустил в подвал. Но чтобы немцы не чувствовали, что здесь никого нет, вон у меня пулемёт, вон там лежит винтовка, а я хожу с автоматом. В зависимости от того, на какую дистанцию идёт противник, я применяю соответствующее оружие».

Вот как вспоминал о схватках за плацдарм красноармеец Миля Розенберг: «Я никогда не надеялся остаться в живых и был до самого последнего дня войны уверен, что меня обязательно убьют, а «помирать, так с музыкой». Поэтому я всё время воевал с психологией и поведением мстителя-смертника, с одной целью — истребить как можно больше врагов до того момента, пока самому не придётся «пасть смертью храбрых в боях за Советскую Родину»… Жизнью своей не дорожил, хотя старался по-глупому не рисковать… А немцам я до сих пор ничего не простил…

У солдат «на острове Людникова» было всего по одному полному диску на автомат, патронов не могли нам подвезти, воевали в основном трофейным оружием. Из пулемёта бил по немцам короткими скупыми очередями и только наверняка. Мы были завшивленные, голодные, но в какой-то момент наступило остервенение, я уже не испытывал никакой жалости ни к себе, ни к немцам…

Твёрдо знал одно: что погибну, но уже не отступлю. Выжить, конечно, не надеялся, там по сторонам оглянешься, завалы из трупов, наших и немецких (хоронить их было некому и негде), и ты понимаешь, что в любую минуту и тебя могут прикончить, отсюда уже живым не выбраться… Кромешный ад «в миниатюре на 700 метров»… Это был наш последний рубеж, и как бы пафосно эта фраза ни прозвучала, но так всё и обстояло в действительности. Сзади река… Немцы ломились в атаку, когда пьяные, когда трезвые, подходили на двадцать метров, и когда становилось совсем туго, связист вызывал огонь на себя».

Снабжался сухопутный остров с острова речного — Зайцевского. Артиллерия и пулемёты врага вспахивали Волгу непрестанно. Отчаливают 25 лодок — причаливают шесть. С них снимают убитых гребцов. 

Особо стоит отметить роль связистов. Позывной станции «острова Людникова» был «Ролик». Их было четверо: младший сержант Кузьминский и рядовые Ветошкин, Харазия и Колосовский. Они располагались в овраге, с одной стороны выходившем к Волге, с другой — к немцам. Стены оврага были отвесными, так что, спустившись вниз, отсюда уже и не выбраться. Фактически радисты находились в окружении внутри окружённой дивизии. Они помогали корректировать огонь артиллерии с другого берега. Без меткого огня у плацдарма просто не хватило бы сил выстоять против наседающих немцев.

Попытки врага срыть остров Людникова продолжались беспрестанно. Ни на большое подкрепление, ни уж тем более на ротацию рассчитывать не приходилось. Немцы потопили бы у берега большую часть транспорта. А потом начался сплошной ледоход, ещё более беспощадный, чем вражеские пушки.

Лишь в начале декабря вода в Волге сдалась морозу и замерла. 14 декабря от Чуйкова был получен приказ: «138-й дивизии левофланговым полком наступать в юго-западном направлении и восстановить сплошной фронт».

Бойцы, с октября вжимавшиеся в волжский берег, поднялись и, ошеломляя немцев, пошли в атаку. Враг был отброшен на 200 метров. Дивизия соединилась со своими товарищами, а полковник Людников явился в штаб, чтобы представить доклад командованию. Его видели здесь впервые за семьдесят дней.

Спустя месяц ему будет присвоено звание генерал-майора. Ему предстоит дойти до Германии, бить Японию и прожить после войны ещё немало лет.

Разными путями разошлись судьбы людниковцев, которых в самые трудные дни войны на острове было всего 500. И неожиданными путями сходились снова. Через много лет после Победы Людников получил на торжественном собрании неожиданную записку из зала.

«Товарищ генерал-полковник, докладывает бывший сержант 650-го стрелкового полка 138-й Краснознаменной стрелковой дивизии Иван Ильич Свидров.

24 октября 1942 года мне было приказано с группой из четырёх солдат защищать один из домов Нижнего посёлка завода «Баррикады». Тот дом имел важное значение в обороне, и нас предупредили, что удержать его надо любой ценой. Каждый день мы отбивали по нескольку яростных атак фашистов. Но к вечеру 27 октября у гарнизона иссякли патроны, гранат было мало, а мы уже отрезаны от своих. Трое пали смертью храбрых. Я и старшина-казах ранены. Но бой продолжаем. Мы засели в подвале дома. Хоть под землёй, а рубеж наш. И удержали его, пока наши контратакой не отбросили фашистов. Много врагов полегло около дома и в доме, который мы защищали.

А доложить командованию, что гарнизон выполнил задачу, я уже не смог. Потому делаю это сейчас».

Денис КРЮЧКОВ, фото из открытых источников