(Продолжение. Начало в №№ 2—8.)

Анна Иоанновна

После вступления на престол Анны Иоанновны и падения Верховного тайного совета (1730) власть фактически переходит к прибалтийским немцам во главе с Эрнстом Бироном, при котором первоначально ослабевает интерес правительства к полиции.

Руководство петербургской полицией вручается Бурхарду Миниху, который в отсутствие в Северной столице правительства был полным хозяином Петербурга и Петербургской губернии. По его собственному признанию, Миних был не сведущ «в делах, которые касались внутреннего управления империей». Он оказался совсем плохим полицмейстером. Полиция Петербурга и тем более Москвы переживает упадок, но это продолжается не долго.

Узурпация власти иностранцами, проведение чуждой народу политики, безудержное лихоимство дорвавшихся до власти чужеземцев, репрессии в отношении россиян накаляли обстановку. Если русских вельмож репрессировали через Канцелярию тайных розыскных дел, то постоянное профессиональное и жёсткое пресечение народного недовольства могла эффективно осуществлять только общая регулярная полиция.

На неё и было обращено самое пристальное внимание. В 1731 году Сенат, по сути, установил штаты полиции в Москве. Количество съезжих дворов и, следовательно, территориальных полицейских команд (будущих частей) в Москве увеличилось с 8 до 12. Каждыми шестью съезжими дворами заведовали майоры, то есть появилось промежуточное звено в территориальном управлении городской полицией. Персонал съезжих дворов в Москве определялся из двух офицеров, двух урядников, шести солдат и одного барабанщика. Примечательно, что если Пётр I ставил во главе полиции иностранцев, то Бирон выдвигал русских
людей.

Василий Фёдорович Салтыков

Новому генерал-полицмейстеру Василию Фёдоровичу Салтыкову было поручено возглавить полицию во всём государстве. Петербургская полицмейстерская канцелярия становится Главной. Она сначала подчиняется Сенату, а в 1734 году — непосредственно Кабинету Её Императорского Величества. Обеими полицмейстерскими канцеляриями продолжали руководить фактически единолично. Главной полицмейстерской канцелярией — генерал-полицмейстер («главный судья», «главный в полиции»), московской — обер-полицмейстер.

С падением Бирона внимание к полиции ослабевает. Так, ей вновь предписывается по всем вопросам обращаться только в Сенат. Прохладным было отношение к полиции и после вступления на престол Елизаветы Петровны (ноябрь 1741). Однако это вскоре сменилось обычными милостями.

В 1745 году должность генерал-полицмейстера по рангу была приравнена к чину генерал-поручика. В Табели о рангах генерал-полицмейстер был перемещён из 5-го в 3-й класс. Тем самым глава центрального полицейского учреждения уже оказался рангом выше президентов коллегий, состоявших в 4-м классе. Генерал-полицмейстеры были сенаторами. А этой чести удостаивались, как правило, президенты лишь первых трёх коллегий: Военной, Адмиралтейской и Иностранных дел. Сенату было запрещено посылать ему повелительные указы. Только генерал-полицмейстер мог разбирать преступления и упущения по должности своих подчинённых, и вообще он имел право «всех правосудием довольствовать». В 1759 году генерал-полицмейстер был уже генерал-аншефом и подчинялся непосредственно императрице.

Рундальский дворец Бирона

Пётр III, вступив на престол в конце 1761 года, несколько отдалил от себя полицию, опять подчинив главу и канцелярию Сенату. В Москве была учреждена особая должность генерал-полицмейстера.

В марте того же года суетливый в преобразованиях и прогермански настроенный император назначает генерал-аншефа  Николая Андреевича Корфа «главным директором над всеми полициями», сохранив при этом обе должности генерал-полицмейстеров, но московская полиция опять-таки подчинялась Петербургу.

Едва ли постоянное тасование правил и подчинения способствовало улучшению работы полиции, особенно московской.

Эрнст Иоганн Бирон

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

(Продолжение следует.)

Подготовил к печати Эдуард ПОПОВ

(с использованием Энциклопедии секретных служб России, М., 2004, «Истории московской милиции», М., 2006)

(Продолжение. Начало в №№ 2—6.)

Несмотря на реформирование полиции, преступность в городе росла. В августе-октябре 1724 года Московская полицмейстерская канцелярия рассмотрела 66 дел о кражах. Чтобы воры не могли проникнуть во дворы, жителям предписывалось ставить заборы в 4 аршина (71,12 см) высотой. Также были рассмотрены 6 дел о держании в домах посторонних без разрешения полиции.

Однако эти меры в условиях массового принудительного передвижения людей для строительства Петербурга, российского флота и других государственных нужд не были достаточно эффективными. По дошедшим до нас сведениям, в полиции было зарегистрировано  не более трети лиц, проживавших в городе.

Для контроля за передвижением людей были введены паспорта (абшиты) и покормёжные письма. Жители должны были передвигаться по стране только при наличии этих документов. Люди, не имевшие их, не пропускались на заставах, их задерживали патрули и местные власти. Паспорт назывался также пропуском. Паспорта (пропуска) для передвижения внутри страны выдавались различными государственными учреждениями и владельцами крепостных, а в столицах — преимущественно полицмейстерскими канцеляриями. За держание в доме людей, не имевших паспортов, полиция, как правило, штрафовала хозяина.

Работоспособных гуляющих и слоняющихся без определённого рода занятий людей направляли на работу или в солдаты, крепостных в полиции били батогами и возвращали владельцам, нетрудоспособных отсылали по прежнему месту жительства, где на их пропитание должны были собирать средства местные старосты или определять их в богадельни и приюты. Если «гулящий» или нищий попадал в полицию второй или третий раз, то его били кнутом на площади и направляли мужчин — на каторгу, а женщин — в шпингауз (на прядильный двор), малолетних били батогами и посылали на суконный двор или другие мануфактуры. С помещиков, старост и приказчиков, крепостные которых без соответствующих документов находились в городе или собирали милостыню, предусматривалось брать штраф (5 руб.) «за неусмотрение». Хозяев домов, где могли быть притоны для беглых, полиция предупреждала под угрозой крупного штрафа: «без явного свидетельства никаких гуляющих людей… в вышеупомянутые дома» не пускать.

Полиция наблюдала, чтобы во время церковных праздников и «крестного хождения» не продавали спиртные напитки в кабаках и не устраивались увеселения, задерживала и подвергала наказаниям нарушителей порядка в церквах и общественных местах (кликуш, «ложно-беснующихся и пр.) В городе категорически запрещалась бесцельная стрельба, за что полиция накладывала штраф в размере от 5 до 15 рублей (цены по тем временам очень большие).

Московская полицмейстерская канцелярия в первой четверти XVIII века имела широкие полномочия по части расследования и судебного рассмотрения уголовных дел. В ней проводилось дознание по всем обнаруженным полицией преступлениям, а также предварительное следствие и суд в отношении лиц, подведомственных полиции. Полицией приводились в исполнение вынесенные ею приговоры.

Повседневная жизнь людей в первой половине XVIII века была чрезвычайно регламентирована. В городе было запрещено носить бороды и русское платье. В соответствии с чином определялось, сколько лошадей содержать и запрягать в экипаж, какие драгоценности и наряды надевать по праздникам. То есть каждый сверчок должен знать свой шесток. Жителям было установлено время для сна, работы и отдыха, а работа и отдых также были регламентированы. «С бритья бород и обрезания кафтанов Пётр начал… дошёл до обязательного установления ассамблей и прогулок…»

До крайности доведённая регламентация жизни и деятельности населения также была возложена на полицию. В функции регулярной полиции, как правило, входили те вопросы, в разрешении которых правительство применяло грубое прямое принуждение. В регламентации часто подражали западноевропейским образцам, не считаясь с привычками и укладом жизни местного населения, что, естественно, вызывало противодействие с его стороны. Не случаен, видимо, и тот факт, что первым генерал-полицмейстером был назначен иностранец, над которым не тяготели привычки русских
людей.

Наказывая людей за всякое неисполнение или промедление в исполнении многочисленных предписаний правительства, полицейские чиновники сами вели борьбу за чистоту своих рядов. За взятки, казнокрадство и служебные злоупотребления в Москве фискалами привлекались к ответственности командир съезжего двора, чиновник канцелярии, полицейский каптенармус — должностное лицо в роте (батарее, эскадроне), отвечающее за учёт и хранение оружия и имущества.

Однако реформирование Петром I полиции осталось не завершённым. Хотя в первой четверти XVIII века происходило становление регулярной полиции, но полностью её установление, как и многих частей государственного механизма, тогда не произошло. Вместе с тем за неполные семь лет с момента создания полиции и до ухода из жизни Пётр Великий добился определения намеченных и сложившихся на практике основных задач и функций полиции, её регулярности и профессионализма.

(Продолжение следует.)

Подготовил к печати Эдуард ПОПОВ

(использованы сведения и тексты
«Истории московской милиции», М., 2006)

(Продолжение. Начало в №№ 2—5.)

Евдокия Лопухина

Полицейские служители и караульщики петровского времени, если были не в состоянии прекратить беспорядок или задержать кого-либо, били в трещотки и кричали «караул». Все, кто слышал это, должны бежать им на помощь. Не пришедших на призыв о помощи ждало наказание наравне со «злодеями». Виновных задерживали и доставляли на съезжий двор или в полицейскую канцелярию. Наказывали и тех, кто, зная о творящемся злодеянии, не сообщал полиции. Если же дело касалось государственных или царских интересов, наказание могло быть жесточайшим. В нижеприведённой трагической истории всё так и было.

Отправившись за границу в 1696 году, Пётр I из Лондона просил Льва Нарышкина уговорить царицу Евдокию постричься в монахини. Судьба нелюбимой жены была обречена. По возвращении в Москву Пётр тотчас отправил её в суздальский Покровский монастырь. Архимандрит монастыря не согласился постричь царскую жену, за что был арестован. Царица всё же была пострижена монахом Илларионом. Обряд свершался в келье казначейши монастыря за занавесом так тайно и тихо, что сама казначейша не видела и не слышала ничего.

Для молодой развенчанной царицы наступили чёрные дни неволи и нужды. Она терпела во всём большой недостаток и принуждена была не раз обращаться к брату своему Абраму Лопухину и к жене его с тайными просьбами о присылке вина и рыбы.

«Хоть сама не пью, — писала царица, — так было бы чем людей жаловать… Здесь ведь ничего нет: всё гнилое. Хоть я вам и прискучила, да что же делать? Покамест жива, пожалуйте, поите, да кормите, да одевайте нищую».

Привыкшая к роскоши царских палат, молодая ещё в сущности женщина тяжело сносила монастырский уставной быт. Сведал о положении матери царевич Алексей и стал тайно пересылать ей через царевну Марию Алексеевну письма, подарки и деньги. К заточённой царице стали стекаться посетители: простой народ из её родных лопухинских вотчин, белое и чёрное духовенство, знатные местные бояре. Глядь, царица и платье монастырское сбросила, да стала жить в монастыре мирянкой. Сколько было в монастыре соглядатаев этому действу? Много. Но молчали, не бросили весточку Петру Алексеевичу, за что потом ох как поплатились.

Покровский монастырь

А царица тем временем вместе с царевичем Алексеем Петровичем оказывается в центре партии, враждебной Петру. Ростовский епископ Досифей пророчествовал, что Евдокия скоро опять станет царицей, и упоминал её в проповедях Великой государыней. Другие предрекали, что Пётр помирится с женой, оставит Петербург и свои реформы. По ночам опальная царица вынашивала планы мести своей счастливой сопернице.

А тут как испытание великим соблазном нагрянуло одно яркое событие, которое перевернуло жизнь отвергнутой царицы. По тонкому весеннему ледку в Суздаль на чёрном как смоль жеребце прискакал вельможный красавец Степан Глебов. Явился он по «именному указанию государя для набора рекрут». Скакал он по окрестным селениям, собирая добрых молодцев на государеву солдатскую службу. А когда наступал час отдыха, Степан открывал монастырское оконце и палил из пистолетов по воронам, разгоняя провинциальную скуку. За что и был приглашён на отеческую беседу к архимандриту Спасского монастыря Досифею.

Дав слово архимандриту не смущать более обывателей громом пальбы, Степан вышел на каменное крыльцо, где и столкнулся с инокиней Евдокией. Красавица проплыла мимо, а Степан застыл, как громом поражённый. Опомнившись, он схватил за руку проходившую мимо монахиню:

— Кто такова?

— Кто, батюшка?

— Которая прошла только что?

— Монахиня Евдокия, отверженная жена безбожного Петра, государя нашего.

Царевич Алексей

На следующий день Степан визит повторил, да и даровал старице Капитолине два червонца золотом, не поскупился на подношение и казначейше Маремьяне. Подарками и обольстительными речами склонил он монахинь свести его с бывшей царицей.

Но где же полиция, где её всевидящее око? Это будет чуть позже, но будет, иначе как бы мы узнали каждое последующее движение разыгрывающейся драмы, да в самых мелочах.

Медлила Евдокия, как будто чуяла, что великую беду обещает это свидание с отчаянным майором, но всё же решилась. Эх ты, вот она молодость! Истосковавшаяся по мужской ласке молодая женщина дала волю своим желаниям.

А что же чернецы, приставленные к вельможной монахине? Все пали под золотым дождём. Сам Досифей устраивал им свидания в своей келье. Счастье влюбленных, однако, было не долгим. Дела служебные отозвали Глебова из Суздаля.

Наступил тяжёлый для Романовых 1718 год. Бегство царевича Алексея после его разрыва с отцом, обманный его возврат в Россию — вот и возникновение так называемого Кикинского розыска (о чём мы ещё расскажем) по делу царевича Алексея. В розыске по делу о тайном романе нашли много интересного, но вот главное к нашему повествованию — было найдено письмо бывшей царицы к Глебову: «…Кто моё сокровище украде? Кто свет от очей моих отыме? Ради Господа Бога не покинь ты меня, целую все члены твоя, сокрушаюсь по тебе».

Бежал царевич Алексей, что равноценно крупнейшей государственной измене, угрозе престолу и всему делу Великого Петра. А тут ещё и любовь бывшей жены. Пётр впал в ярость. За недонесение и сочувствие в любовном деле Евдокии многие десятки голов монашеских слетели с плеч. В письме к Петру Евдокия во всём созналась, покаялась и просила только живота. И царь смилостивился, переведя её в другой монастырь — Ладожский-Успенский. Затем она была переведена в Шлиссельбург, где при Екатерине I содержалась в строгом секретном заключении. В 1727 году Евдокия Фёдоровна поселилась в Новодевичьем, а затем в Воскресенском монастыре в Москве. Ей было назначено большое содержание и дан особый двор. Царица осталась царицей.

Евдокия в монашеском облачении

Не можем не коснуться «художеств» Петра по отношению к виновным по делу любви его бывшей жены и майора Глебова. Досифея, бывшего к моменту разоблачения любовников в сане епископа Ростовского, расстригли и колесовали. Игуменью Покровского монастыря Марфу и старицу Капитолину нещадно казнили кнутом и заключили в тюрьму. Расстреляли десятки монахов и монахинь, жестоко наказав. Но самая лютая казнь ждала Степана Глебова, который с поразительными мужеством и терпением вынес страшные пытки. Дыба, капание на голову холодной воды, вывёртывание суставов — всего этого Петру показалось недостаточно, поскольку Степан не дал ни одного показания, могущего повредить царице.

И вот она — лютая казнь на Красной площади, состоявшаяся 29 (16) марта 1718 года. Для её исполнения Пётр выбрал кол. В ту пору мороз в Москве стоял в 30 градусов. И чтобы продлить муки несчастного, не дать ему замёрзнуть, Степана, уже посаженного на кол, укутывают в меховую шубу, тёплые сапоги и шапку.

Казнь продолжалась 14 часов. Пётр приходил к истязаемому и заклинал всеми святыми признаться перед судом Божиим в преступлениях. Глебов, хладнокровно выслушав его, ответил с презрением: «Ты столь же жесток, сколь и безрассуден: думаешь, если я не признался среди неслыханных мучений, которыми ты меня истязал, то стану пятнать невинность и честность беспорочной женщины в то время, когда не надеюсь больше жить. Удались, дай умереть спокойно тем, которым ты не даёшь спокойно жить». И плюнул царю в лицо.

В последнюю ночь своей жизни, ближе к заутрени, Глебов стал умолять принести ему святых Тайн для причащения. Из боязни гнева царя никто не посмел выполнить единственную и святую просьбу. На рассвете, когда солнце осветило купола Кремля, Глебов испустил последний вздох.

Супруга Глебова не пережила страшного горя и наложила на себя руки.

Подготовил к печати

Эдуард ПОПОВ

(с использованием исследований Н.М. Карамзина, М.И. Пыляева, а также «Истории московской милиции», М., 2006)

ДУША ГРАЖДАНСТВА

Должность обер-полицмейстера в Москве, как и сама полиция, была учреждена Петром Великим в 1722 году. Он понимал роль и острую необходимость полиции в гражданском обществе, потому и был её организатором и вдохновителем. Однако начальное учреждение полиции великий наш историк Николай Карамзин относит к 1505 году. Обратимся к его «Истории государства    Российского»: «Иоанн учредил лучшую городскую исправу, или полицию: он велел поставить на всех улицах решётки (или рогатки), чтобы ночью запирать их для безопасности домов; не терпя шума и беспорядка в городе, указом запретил гнусное пьянство; пёкся о дорогах; завёл почту, ямы, где путешественникам давали не только лошадей, но и пищу, если они имели на то приказ государев».

Иоанн III Васильевич вписал в историю России немало славных страниц. Это в его правление было свергнуто золотоордынское иго в 1480 году, а Русь превратилась в Российское  государство, гербом которого стал Георгий Победоносец, поражающий копьём змия. В 1497 году был издан общерусский Судебник, с помощью которого стало проводиться судопроизводство. При Иоанне появилась артиллерия как основная часть войска. Московский Кремль был обнесён могучими кирпичными стенами и башнями и стал неприступной крепостью. В Кремле были устроены Грановитая палата, Успенский и Благовещенский соборы.

Список великих государевых дел можно было продолжить, но цель у нас иная. А привёл их автор к тому, чтобы понятно стало, что не в праздном безделии, а в многотрудном строительстве государства царёвы руки и до полиции дошли. Хотя в строгом понимании полиции как таковой не было. Был её прообраз.

В каждой части, на которые территориально делилась Москва, было особое управление. Оно состояло из объезжих голов, бояр с подьячими, из решёточных приказчиков и сторожей. Решёточные приказчики были начальниками сторожей. Наказ того времени предписывал боярину с подьячими и с решёточными приказчиками ездить по городу непрестанно день и ночь, а сторожа из числа обывателей, исполнявшие свою общественную земскую повинность, должны также день и ночь непрестанно ходить по своей улице и своему переулку, подчиняясь десятским, назначаемым из их же среды.

Сторожа смотрели, чтобы не было бою, грабежу, корчмы и табаку и никакого воровства и чтобы воры нигде не зажгли, не подложили бы огню, не накинули ни со двора, ни с улицы. Надо сказать, что в отношении огня порядки в Москве, многократно ведавшей, что такое городской пожар, были наистрожайшие. Запрещалось поздно сидеть с огнём, варить пищу и выпекать хлеб можно было только в специальных помещениях (кухнях), а у кого их не было, то пекли в печах, устроенных в земле, в огородах, на задворках, надёжно защищая их от ветра. Следить за строгим исполнением этих правил было вменено Стрелецкому приказу.

Стоит отдельно остановиться на этом формировании, ведавшем Москвой. Первые постоянные части пеших стрелков (стрельцов) были сформированы при Иоанне Грозном в 1550 году. Три тысячи выборных, лучших стрельцов были разделены на шесть «статей» по 500 человек. Позднее стрелецкие подразделения стали называться «приказами». Им было велено жить в Москве в Воробьёвой слободе. Численность стрелецкого войска быстро росла и к середине XVII века стала достигать 50 тысяч человек. Стрельцы распределялись по полкам (приказам), которые именовались по своим командирам. Стрелецкий голова (или полковник) назначался из дворян. За свою службу он получал поместье, а в Москве, кроме годового денежного и хлебного жалованья, — дворовое место и денежное пособие на постройку двора. В своём приказе голова был почти полным хозяином. Он раздавал стрельцам жалованье, оружие, обучал их стрельбе и воинскому строю, наказывал за разные провинности, мог временно посадить в тюрьму. Ближайшими помощниками головы были подполковники (полуголовы) и сотники из детей боярских, затем шли пятидесятники и десятники из выслужившихся рядовых стрельцов.

Жили стрельцы особыми слободами (по 500—1000 человек) в разных местах столицы, в пределах земляного вала. Центральные слободы, охранявшие Кремль и Китай-город, стояли: на Моховой против Боровицких ворот, в начале Тверской, на Лубянке и около Маросейки. Но главная масса стрелецких слобод находилась за Москвой-рекой, потому что именно на эту часть города обрушивали свой первый удар крымские татары. Стрелецких слобод в Замоскворечье было так много, что эта часть Москвы, входившая в черту Земляного города, долгое время носила название «Стрелецкая слобода». В каждой стрелецкой слободе была своя съезжая изба (штаб полка). Здесь хранились все деловые бумаги, полковые знамёна, трубы и барабаны, наличные деньги полка.

В постоянные задачи стрельцов входили военные и полицейские функции. Они защищали государство от внешних врагов, участвовали в военных походах, несли караульную и гарнизонную службу. В мирное время — были призваны обеспечивать законность и правопорядок в Москве. Стрельцы охраняли город и население от лихих людей, несли караульную службу при уличных решётках, участвовали в тушении пожаров (причём после тушения пожаров среди стрельцов проводился смотр с целью пресечения возможности мародёрства), сопровождали посольства. В 1662 году именно стрелецкие полки подавили восстание в Москве, вошедшие в историю под названием Медного бунта. Во время царских походов стрельцы обязаны были обеспечивать необходимые меры безопасности: они сдерживали народ и разгоняли толпы любопытствующих. Примечательно, что в это время они были вооружены не огнестрельным оружием, а специальными железными прутьями.

Каждая слобода, включая и стрелецкие, как правило, строила и содержала на свои средства храм. Церковь была не только местом моления. В храмах, помимо крещения, венчания и отпевания, приводили к присяге, награждали. Здесь проходили сходы — собрания, на которых решались слободские дела. По праздникам около церкви после службы собирались на гулянья, неподалеку от церкви хоронили своих близких. Церковный колокол звонил не только во время богослужения. Он оповещал о пожарах и морах, о нашествии врагов, собирал на сход, встречал из военных походов. Церкви ставились специально в честь тех святых, которые считались покровителями обитателей московских слобод.

После очередного пожара 1676 года, когда в одной из стрелецких слобод сгорела деревянная церковь во имя священномученика Климента Римского, на сходе было принято решение о строительстве нового каменного храма. Три долгих года стрельцы полковника Никифора Ивановича Колобова собирали деньги, и 1 июня 1679 года была заложена каменная церковь. Один из приделов по старинному обычаю был назван Климентовским; таким образом, имя священномученика Климента Римского не затерялось. Уделим и мы ему несколько благодарственных слов.

Св. Климент — отец церкви, по происхождению римлянин, обращённый в христианство апостолом Петром, потом был сподвижником апостола Павла в его апостольской проповеди и, наконец, епископом римским (с 92 года), скончался мученически в Херсонесе Таврическом (около 103 года), куда был сослан императором Траяном. Мощи его взяты оттуда святыми Кириллом и Мефодием во время путешествия их к хазарам и перенесены в Рим.

Через год после закладки был возведён храм Иконы Божией Матери, именуемой «Знамение». Да-да, тот самый храм, что у Петровских ворот, в двух десятках метров от здания ГУ МВД России по г. Москве (Петровка, 38). Так что московская полиция по праву наследует дело Стрелецкого полка Колобова. Около нынешнего главного здания московской полиции размещались подразделения полковника Колобова. 1, 2, 3-й Колобовские переулки помнят о нём.

Ну а храм? Слава Господу, он стоит. В нём воплотилась вся красота величественных форм русского зодчества: уникальное даже для Москвы многоглавие в одиннадцать куполов, узорная шатровая колокольня, кованые кресты, кокошники, наличники, резные порталы. Участие в становлении храма принимал сам государь, к которому с челобитной о помощи обратились стрельцы. По приказу царя Фёдора Алексеевича из казны оружейной палаты в Знаменскую церковь были переданы 41 святая икона праотцев, пророков и апостолов, а также южная дверь иконостаса. Церковь украсила не только деревянную стрелецкую слободу, но и древнюю столицу, органически вписалась в архитектурный ансамбль города.

(Продолжение следует.)

Подготовил к печати

Эдуард ПОПОВ

(с использованием исследований

Н. М. Карамзина

и М. М Пыляева,

а также «Истории московской милиции», М. 2006)

До середины второго десятилетия XVIII века в России не было регулярных полицейских органов, даже сам термин «полиция» был иностранным и не употреблялся в России. В допетровской Руси соответствующая деятельность обозначалась понятием «благочиние».

В XVII—XVIII веках «полиция» в странах Западной Европы понималась как функция и исполнительный орган государства по внутреннему управлению. В этом значении полиция появилась в России в первой четверти XVIII века, то есть при Петре I.

В конце XVII — первой четверти XVIII веков в России завершилась централизация государственной власти, утвердилась самодержавная форма правления, реформировался весь государственный механизм, особенно его карательно-правоохранительная часть. Образовались новые органы политического сыска, Преображенский приказ и Тайная канцелярия, сформировалась система фискалата, призванная искоренить злоупотребления по службе, создана прокуратура, делаются попытки укрепить суд. Широкие правоохранительные полномочия возлагаются на все органы управления, особенно на местные (на воевод, губернаторов и их канцелярии, комендантов, различные конторы, ратуши и магистраты, а также на расквартированные на местах воинские части).

И если оформление Главной полицмейстерской канцелярии в Петербурге состоялось 27 мая 1718 года и первым генерал-полицмейстером был назначен Антон Мануйлович Дивьер (о чём подробно рассказано в предыдущем выпуске нашей постоянной рубрики), то в Москве должность обер-полицмейстера была учреждена лишь в 1722 году. На эту должность был назначен Максим Тимофеевич Греков, ему и было поручено создание регулярной полиции в Москве. В отличие от генерал-полицмейстера Дивьера полной самостоятельности он не имел, а подчинялся сам и его московская полицмейстерская канцелярия петербургской канцелярии, которая стала именоваться Главной, или Государственной. Государственная полицмейстерская канцелярия становится таким образом центральным учреждением по управлению полицией России.

Однако место полицмейстерской канцелярии (во главе с генерал-полицмейстером) в системе органов государства не было чётко указано в законодательном порядке. Оно частично определялось уже в ходе становления этого органа отдельными законодательными актами и самой практической деятельностью канцелярии.

Как и многое в проведении реформ государственного механизма, это делалось противоречиво. Противоречие было уже в учредительных указах. Приставка «генерал» давалась руководителям центральных ведомств, штатским должностным лицам общегосударственного масштаба (генерал-прокурор, генерал-фискал, генерал-ревизор и т. д.) или главам значительных губерний. Последние, как и сенаторы, в силу их особо высокого положения не были обозначены в Табели о рангах. Должность генерал-полицмейстера была включена в Табель о рангах в 5-й класс, то есть ниже президентов коллегий, но выше чинов местного значения. Через генерал-полицмейстера публиковались царские указы общегосударственного значения. Следовательно, генерал-полицмейстер учреждался и рассматривался на высшем уровне как должностное лицо центрального управления. Однако первоначально его компетенция в основном ограничивалась только Петербургом. Вместе с этим генерал-полицмейстер формально не подчинялся губернатору, и его полицмейстерская канцелярия была независима от петербургского правления.

(Продолжение следует.)

Подготовил к печати

Эдуард ПОПОВ

(использованы тексты и сведения
«Истории московской милиции». М., 2006)

Московская полиция имеет славное прошлое, и её история связана с историей государства. Героическая история Отечества включает в себя большой и трудный путь, который прошли московские правоохранительные органы в своём становлении. На всех крутых поворотах, которые были суждены России, было сохранено, пожалуй, главное — московские правоохранительные органы остались верны своему предназначению: стоять на страже покоя граждан, охранять общественный порядок, бороться с преступностью.

В настоящее время столичная полиция переживает далеко не простой период — проведена и продолжает проводиться реорганизация российских органов внутренних дел, определяются наиболее приемлемые формы и методы работы. Эти преобразования помогут повысить качество и эффективность полицейской службы, выйти на предельные возможности надёжной правоохраны столицы. Но для того, чтобы принимать грамотные управленческие решения, необходимо знать и учитывать опыт прошлых лет, с самого начала его накопления, его истоков. Поэтому сегодня мы начинаем цикл публикаций об истории московских правоохранительных органов.

Особенностью управления Москвой в XIV—XV веках было то, что город не становился собственностью одного из наследников московского князя, а являлся общим владением всех наследников. Иван Калита в своём завещании поделил Москву на три части — по числу своих сыновей: Симеона Гордого, Ивана Красного и Андрея Серпуховского. Каждый из них имел собственный княжеский двор в городе. На подвластной ему территории князь либо сам управлял, либо сажал своего представителя — наместника. Основными доходами князя были судебные и торговые пошлины. Одной из главных обязанностей князей-совладельцев являлась совместная оборона города при вражеских нашествиях. В помощь княжеским дружинам было создано московское ополчение, во главе которого стоял тысяцкий. В мирное время он следил за состоянием городских укреплений. Постепенно его функции стали расширяться: он ведал распределением повинностей, наблюдал за торгом, поддерживал порядок в Москве. Эта должность была наследственной.

Таким образом, в XIII—XV веках за соблюдением законности и правопорядка в Москве отвечал великий князь, князья-совладельцы или их наместники, тысяцкий и старосты на местах. В середине XVI века оформляются основные органы центрального и местного управления — приказы, которые получили более или менее устойчивый штат. Наибольшее количество дел по управлению Москвой было сосредоточено в Земском приказе, который возник в 1564 году. И хотя это ещё далеко не централизованная полиция, Земский приказ среди прочих важных функций ведал охраной порядка, предотвращением и тушением пожаров, боролся с кормчеством, распутством и азартными играми. В подчинении Земского приказа находились московские слободы простого люда.

Полицейские функции выполняли назначавшиеся из дворян объезжие головы, сотские и десятники из посада, в распоряжении которых были уличные сторожа из стрельцов, пушкарей или просто посадских людей, а также так называемые решёточные приказчики и ярыги, убиравшие мусор и помогавшие соблюдать порядок во время разных празднеств и церемоний.

В разное время город делился на 12—20 участков, границы которых с течением времени приобретали устойчивый характер. Каждым участком управлял объезжий голова, он же выполнял обязанности полицмейстера. Объезжий голова следил за порядком, проводил предварительное дознание, разбирал мелкие тяжбы. Однако основной его функцией было «береженее от огня и ото всякого воровства». Отвечая за пожарную безопасность города, объезжий голова мог даже закрыть любое пожароопасное производство. В помощь объезжему голове давались помощники в лице подьячих и десятских.

Объезжий голова должен был составить список дворов и лавок своего участка и требовать от слободской администрации, чтобы для поддержания порядка они поставили караульщиков из слобожан, вооружённых бердышами, по одному с каждых десяти дворов или лавок. Из своей среды они выбирали десятских и сотских, действовавших по наказу объезжих голов и под наблюдением решёточных приказчиков. Последние получили своё название от того, что улицы Москвы запирались особыми решётками на ночь, как только вечером зажигались огни. Около решёток стояли ночные сторожа, состоявшие из стрельцов, в их обязанности входило задерживать подозрительных людей, появлявшихся ночью на улицах без фонаря, то есть без освещения. Задержанных доставляли в слободскую съезжую избу, в которой помещались канцелярия и небольшая тюрьма.

Ещё одним полицейским учреждением, ведавшим Москву, был Стрелецкий приказ. В его компетенции находились все дела по службе, содержанию, управлению и суду стрельцов. Первые постоянные части пеших стрелков — «стрельцов» — были сформированы при Иване Грозном в 1550 году. Три тысячи выборных, лучших стрельцов были разделены на шесть «статей» по 500 человек. Жили стрельцы особыми слободами (по 500—1000 человек) в разных местах столицы в пределах Земляного вала. Центральные слободы, охранявшие Кремль и Китай-город, располагались на Моховой против Боровицких ворот, в начале Тверской, на Лубянке и около Маросейки. Но главная масса стрелецких слобод находилась за Москвой-рекой, потому что именно на эту часть города обрушивали свой первый удар крымские татары.

В основные задачи стрельцов входили военные и полицейские функции. Они защищали государство и Москву от внешних врагов, участвовали в военных походах, несли караульную и гарнизонную службу. В мирное время были призваны обеспечивать законность и правопорядок в Москве. В 1662 году именно стрелецкие полки подавили восстание в Москве, вошедшее в историю под названием Медного бунта. Содержало стрельцов население, которое выплачивало в казну специальный налог, так называемые стрелецкие деньги.

Служба в стрелецком войске являлась пожизненной, а впоследствии стала наследственной. Сами стрельцы, как и объезжие головы, воспринимались как символы правопорядка. К ним обращались москвичи за помощью и всегда получали необходимую защиту.

Каждая слобода, включая и стрелецкие, как правило, строила и содержала на свои средства храм, где хранились слободская казна, архив, наиболее ценные документы и имущество. Церковь была не только местом поклонения. В храмах, помимо крещения, венчания и отпевания, приводили к присяге, награждали. По праздникам около церкви после службы собирались на гулянья. Церкви ставились специально в честь тех святых, которые считались покровителями обителей московских слобод.

После очередного пожара 1676 года, когда в одной и стрелецких слобод сгорела церковь во имя священномученика Климента Римского, на сходе было принято решение о строительстве нового каменного храма.

Три долгих года стрельцы полковника Никифора Ивановича Колобова собирали деньги, и 1 июня 1679 года была заложена каменная церковь. Один из приделов по старинному обычаю был назван Климентовским. За год был возведён храм Иконы Божией Матери, именуемый «Знамение». В нём воплотилась вся красота величественных форм русского узорочья: уникальное даже для Москвы многоглавие в одиннадцать куполов, узорная шатровая колокольня, кованые кресты, кокошники, наличники, резные порталы. Участие в становлении храма принимал сам государь, к которому с челобитной о помощи обратились стрельцы. По приказу царя Фёдора Алексеевича из казны Оружейной палаты в Знаменскую церковь были переданы 41 святая икона праотцев, пророков и апостолов, а также южная дверь иконостаса. Церковь украсила не только деревянную стрелецкую слободу, но и древнюю столицу, органически встроилась в архитектурный ансамбль города.

Храм сохранился. Он находится в двадцати шагах от здания Петровка, 38 и при ГУ МВД России по городу Москве. Москвичи, ценящие историю города, приходят к храму, чтобы прикоснуться к российской святыне, полюбоваться её божественной красотой, получить душевное благо. Самые глубоковерущие и богоугодные оказывают храму посильную материальную помощь, в которой храм остро нуждается, ибо древнее строение, его ценнейшие росписи и иконы требуют реставрации, ремонта и восстановления.

Подготовил к печати

Эдуард ПОПОВ

(с использованием сведений и текстов «Истории московской милиции»,
М. 2006)

Эти слова Великого Петра так кстати прилагаются ко Дню сотрудника органов внутренних дел. Приведём же высказывание Петра I полностью: «Полиция есть душа гражданства и всех добрых порядков и фундаментальный подпор человеческой безопасности и удобности».

В Москве — в этом крупнейшем мировом мегаполисе проживают более 10 миллионов человек. И мегаполис продолжает расти за счёт расширяющихся границ города. А ежесуточный поток мигрантов и гостей столицы составляет примерно третью часть коренного населения города.

Москва — это визитная карточка страны, она подаёт пример экономического роста и социальной защищённости граждан, постоянно строится и хорошеет. Сегодня любой, кто посетит Москву даже после незначительного перерыва, без сомнения, заметит реальные перемены и отличия.

Надо отметить, что 15–20 лет назад ситуация в городе была совершенно другой. Начавшиеся в конце 1980-х — начале 1990-х годов прошлого века преобразования (курс на рыночные отношения в экономике, приватизация и последовавший за ней передел собственности) резко осложнили криминогенную обстановку в стране, и особенно в столице. Только за 1987–1992 годы число зарегистрированных в Москве преступлений увеличилось с 23 до 65 тысяч, то есть почти в три раза. Число тяжких преступлений возросло почти в четыре раза, разбойных нападений — в семь раз. Криминальное пространство после распада СССР вовсе не распалось. Для «крёстных отцов» СССР так и остался от Бреста до Камчатки с прежней столицей. Москва 1990-х годов напоминала времена гражданской войны и иностранной интервенции, а по некоторым позициям обогнала те далёкие годы. Распространённый характер обрели неизвестные ранее тяжкие преступления: рэкет, похищение людей ради выкупа, заказные убийства, строительство финансовых пирамид. Преступность начала принимать организованный характер. Всё это заставило столичную милицию работать на пределе возможного, изыскивать новые формы и метод противодействия нарастающему преступному валу. И только совместными усилиями городских властей и ГУВД удалось стабилизировать ситуацию,

Сегодня вместе со стремительным развитием города совершенствуются и органы внутренних дел. Полиция идёт в ногу со временем. Руководство Главного управления МВД России по городу Москве старается предвидеть события и заблаговременно, с учётом грядущих перемен, принимает грамотные решения. Взять, к примеру, ввод в строй новых станций метро. Стала уже традицией подготовка нового подразделения полиции ещё до окончания строительства и сдачи в эксплуатацию новой станции. Получается, что одновременно с пуском первых электричек по новому маршруту правопорядок уже обеспечен.

В настоящее время москвичи и гости столицы нередко видят сотрудников полиции со служебными собаками, однако мало кто знает, что в конце 1990-х годов на весь город был всего лишь один питомник служебного собаководства, в котором содержалось более 100 животных. Для выполнения задач по охране общественного порядка такого числа собак явно не хватало, поэтому руководство правоохранительных органов ходатайствовало перед Правительством Москвы о строительстве кинологических питомников при каждом окружном УВД. Эта программа была выполнена за 4 года. За такое же непродолжительное время в административных округах построили или переоборудовали ряд зданий для размещения личного состава, где все помещения соответствуют современным требованиям: имеются классы для занятий, комнаты для дежурных смен и отдыха.

Новый импульс развития получила ещё одна служба — конная полиция. Это направление как и ряд других одобряет и помогает развивать правительство и мэр столицы.

Пульс московской полиции находится под неусыпным контролем. Москвичи могут быть уверены в том, что отряд их защитников будет стремиться к тому, чтобы соответствовать самым современным, высоким стандартам.

Эдуард ПОПОВ

В начале октября торжественно отмечалось первое упоминание в летописях старинной и, пожалуй, одной из самых известных улиц не только Москвы, но и России — Арбата. Датируется это упоминание 1493 годом, а это 520 лет назад!

 

Кого только не довелось видеть на своём долгом веку этой улице. После венчания с Натальей Гончаровой в один из арбатских домов приехал Александр Сергеевич Пушкин, снимавший здесь квартиру в первые дни после свадьбы. Через несколько домов была квартира Дениса Давыдова, там установлена мемориальная доска. Жили на Арбате и некоторые известные декабристы, и многие известные литераторы, художники и медики. Часто здесь бывали писатель и историограф Москвы Владимир Гиляровский, драматург Михаил Булгаков. В прилегающих переулках жили известные всему миру трижды Герои Советского Союза Александр Покрышкин и Иван Кожедуб, многие маршалы Советского Союза, громившие врага в годы Отечественной войны. Здесь же жили патриот Арбата Булат Окуджава, народный артист Георгий Вицин, а в настоящее время в арбатских переулках живут и прогуливаются по Старому Арбату такие знаменитости, как Василий Лановой, Армен Джигарханян, Владимир Этуш, Юрий Яковлев.

На своём веку Арбату пришлось видеть много знаменитостей. Во время войны по этой улице, где было двухстороннее движение транспорта, включая и троллейбус, от Боровицких ворот Кремля на «ближнюю» дачу постоянно проезжал Иосиф Сталин. Интересно, что весь кортеж состоял из трёх-четырёх постоянно менявшихся местами машин. Для обеспечения безопасности этих проездов по тротуарам дефилировали сотрудники госбезопасности в одинаковых серых габардиновых плащах, державшие в руках скрипичные футляры, в которых находились автоматы ППШ или ППС. В те годы здесь не было отмечено ни одной попытки проведения каких-либо провокаций.

Запомнил Арбат и бомбёжки 1941—1942 годов, когда в здание театра им. Вахтангова попала крупная фугаска, разворотившая помещения. При этом погибло несколько актёров, дежуривших на крыше.

В наши дни основная забота по поддержанию общественного порядка и безопасности на главной пешеходной улице страны лежит на плечах сотрудников ОМВД по району Арбат. Год назад его возглавил молодой и энергичный руководитель — майор полиции Игорь Янчук.

— Если бы одиннадцать лет назад, когда я был начинающим дознавателем, лейтенантом милиции, мне кто-нибудь сказал, что я возглавлю отдел внутренних дел одного из центральных районов столицы, — улыбаясь говорит Игорь Владимирович. — ни за что бы не поверил! Работа здесь — особая ответственность и большая честь для всех полицейских.

Янчук прошёл службу от рядового дознавателя до начальника районного отделения дознания. Трудно даже представить себе сколько уголовных дел расследовал Игорь Владимирович, и при этом надо учесть колоссальную нагрузку, с которой работают дознаватели территориальных отделов столицы. Янчук кроме глубоких и разносторонних юридических познаний приобрёл немалые организаторские способности. Ведь дознаватель, как и следователь, является центром проводимого расследования, направляющим отдельные поручения оперативникам и участковым. Игорь Владимирович был отмечен как перспективный руководитель. Перед тем, как занять свою нынешнюю должность, Янчук был начальником полиции в ОМВД по Таганскому району.

По словам Игоря Владимировича, криминальная обстановка в районе Арбат в целом достаточно спокойная. Здесь совсем небольшой жилой сектор — проживает 28 000 граждан. В районе много рабочих мест, но в особенно много прогуливающейся публики, туристов — до 1 миллиона человек в день! Трудно себе такое представить…

Чтобы эффективно работать в таком огромном потоке людей, местным полицейским приходится запрашивать помощь из окружного управления и местных частных охранных организаций.

На старом Арбате закреплён пеший пост, там же дежурят полицейские из отдельного батальона ППСП УВД по ЦАО и частные охранники. В начале 90-х здесь был разгул разнообразных «кидал» и «напёрсточников». Сегодня главная пешеходная улица соответствует своему высокому статусу и по уровню безопасности. Сама инфраструктура Старого Арбата располагает людей к культурному отдыху. Любителей же шумных тусовок, пьянок и ночных гулянок переманил к себе Новый Арбат, шутя прозванный старожилами «вставной челюстью». С администрациями некоторых увеселительных заведений Нового Арбата местному отделу полиции не раз уже пришлось «повоевать» из-за халатного отношения к организации охраны порядка и безопасности.

Был случай в клубе «Честерфилд», когда охранник этого заведения отнял личные документы у одного из гостей, заподозрив в нём наркомана. ЧОПовец стал вымогать у молодого человека деньги за «несообщение» в органы правопорядка. Потерпевший обратился в отдел полиции, скрывать ему было нечего. В итоге охранник был привлечён к уголовной ответственности. Разнообразные неприятные эпизоды в этом развлекательном заведении полгода назад прекратились, когда местные стражи порядка добились смены обслуживающего клуб ЧОО.

Есть проблема и во взаимоотношениях с расположенным на территории обслуживания «Макдоналдсом». За огромным количеством посетителей здесь следит всего один охранник, — это дополнительное  удобство для карманников и мошенников.

Старший лейтенант полиции Алексей Тербяев совсем недавно как перспективный сотрудник был назначен начальником ОДУУП отдела МВД России по району Арбат.

Алексей Валерьевич коренной москвич, родился 18 февраля 1977 года. Вся его карьерная лестница укладывается в несколько строк: с 1995 по 1997 годы проходил срочную службу в Вооружённых силах, далее два года по контракту был заместителем командира взвода в Софринской бригаде внутренних войск МВД России. По окончании контракта, в 1999 году пришёл служить в отдел МВД России по району Арбат водителем, командиром отделения патрульно-постовой службы, позже перешёл участковым уполномоченным, а в 2012 году назначен начальником ОДУУП. За время службы несколько раз был в командировках на границе с Дагестаном и в Чеченской Республике.

— В районе есть своя специфика — пешеходная улица Арбат. Проходимость людей здесь большая, много иногородних, иностранцев, молодёжь собирается у стены Цоя и стены Мира. Чаще всего здесь происходят уличные грабежи и избиения граждан в пьяном виде. Найти злоумышленников сложно из-за того, что очень большая проходимость, — говорит Алексей Тербяев.

Тербяев вспоминает, как, будучи ещё участковым, находился на опорном пункте и услышал женские крики. Когда выбежал, то увидел, как молодой человек отбирает у девушки, находившейся у дома
№ 3 по Большому Николопесковскому переулку, сумку. Полицейский подбежал и задержал грабителя.

Бывали и курьёзные случаи. Например, когда на Новом Арбате водитель «Мерседеса» сдавал назад и врезался в «Шевроле». Владелец повреждённой машины сделал замечание правонарушителю, но тот достал бейсбольную биту и стал отчаянно колотить несчастную «Шевроле», после чего сел в своё авто и уехал. Пострадавший запомнил номер и написал заявление в полицию. Тербяев вычислил владельца, установил, что в указанный день «мерсом» управлял по доверенности его родственник. Злоумышленника вызывали для дачи объяснения, а тот взял и купил пострадавшему новую машину.
Естественно, мужчина от своих прежних претензий в адрес обидчика полностью отказался.

В конце августа этого года арбатский участковый в скупке, расположенной по адресу: Арбат, д. 22, выявил факт сбыта 20 государственных наград. Несмотря на активную работу полицейских, нелегальный рынок медалей и орденов ещё дышит. К примеру, Звезда Героя Советского Союза на этом скрытом от посторонних глаз торжище стоит несколько тысяч долларов, что является отличным стимулом для квартирных воров, не считающих зазорным делом обчистить жилище ветерана Великой Отечественной войны.

Сотрудники отделения участковых, которым руководит Тербяев, в среднем  раскрывают в месяц по два преступления, составляют по 35—50 административных протоколов, (в основном связанных с незаконной миграцией и распитием спиртных напитков в общественных местах. Это солидная нагрузка. Однако полицейские не унывают и со своим делом стараются справляться.

 

Андрей ОБЪЕДКОВ,

Феликс САВЕЛЬЕВ

и Сергей ЛЮТЫХ

Мероприятие началось с возложения цветов к мемориалу, установленному на месте гибели Ситникова и олицетворяющему память всех погибших в тот день. После минуты молчания люди, причастные к тем событиям, поделились воспоминаниями о том трагическом для страны периоде.

Среди присутствующих были: генерал армии Анатолий Куликов, возглавлявший в то время внутренние войска МВД России; Вячеслав Брагин, бывший в 1993 году председателем телерадиокомпании «Останкино» и находившийся в эпицентре октябрьских событий; герой Российской Федерации полковник Сергей Лысюк, под началом которого находились бойцы «Витязя» во время осады телецентра; один из бывших руководителей «Витязя» полковник Михаил Меликов; возглавлявший в 1993 году Управление охраны телецентра Евгений Попович, на которого свалилось бремя принятия ключевых решений в самые трудные часы; главный редактор газеты «Петровка, 38» полковник милиции Александр Обойдихин, её журналисты находились вблизи оборонявших здание сотрудников МВД; и многие другие, чьи судьбы так или иначе оказались связаны с событиями октября 1993 года и людьми, прошедшими через горнило той трагедии.

От каждого из выступивших прозвучали слова благодарности бойцам, в трудный момент не поколебавшихся и выполнивших свой долг.

В завершение мероприятия бывшие командиры вручили бойцам, находившимся в те грозные часы под их началом, памятные знаки, на которых выгравирована цифра «93» и написанные по-латински слова «Верный и смелый».

 

Октябрь 1993-го в воспоминаниях очевидцев

 

«Наша совесть перед народом
чиста»

Генерал армии Анатолий Куликов, в 1993 году — командующий внутренними войсками МВД РФ:

— Мне вспоминаются слова великого русского философа Ивана Ильина: «Умный политик знает, как остановить войну, а мудрый — как её не допустить». К сожалению, тогдашним лидерам России на это мудрости не хватило. Страна была по всем направлениям в кризисе, и к тому же тлело политическое противостояние: затягивался конституционный кризис, на местах сохраняли свои должности многие секретари обкомов, мечтавшие повернуть Россию вспять. Всё это разрывало страну пополам и не позволяло ей двигаться вперёд. Показатели всё ухудшались, попытки сделать что-либо новое натыкались на противодействие. К октябрю 1993 года взаимное противоречие перешло во взаимную ненависть. Итогом стал национальный позор, когда пришлось для сохранения государства в условиях внутриполитических дрязг бросать в бой милицию и войска.

Я сейчас говорю о политике, хотя в то время, в те дни, она нас интересовала в наименьшей степени. Всё было куда выше, чем любые политические интриги: мы дали присягу и перед нами стояла задача не допустить гражданской войны. Сегодня, по прошествии 20-ти лет, я хочу поблагодарить 6-й отряд особого назначения и всех защитников. Вы удержали страну от гражданской войны. Макашов прибыл сюда с двумя кассетами, на которых было записано обращение Хасбулатова и Руцкого, обращение, которое подожгло бы страну, если бы Макашов занял «Останкино» и дал бы их в эфир.

Мы не защищали Ельцина как такового, но мы понимали, что нас ждёт впереди, если мы не встанем против тех, кто выступил против него. Они не ожидали тогда, что телецентр взять не удастся. И когда Макашов, столкнувшийся с ожесточённым сопротивлением, прибыл в 23 часа в Верховный Совет и доложил, что «Останкино» не взято, там был шок. Я вновь и вновь благодарен, что ни один спецназовец не дрогнул тогда, а выполнил свой долг до конца, удержав страну.

Многие пытались тогда и пытаются до сих пор переложить вину на защитников телецентра за ту трагедию. Но мы знаем, что кровопролитие готовилось заранее. Заранее были завезены 2500 автоматов и около 1000 пистолетов. Для чего это было сделано? Для какого мирного дела? Созревала идеология насилия, которая могла взорваться в масштабах всей страны. Защитники телецентра этого не допустили. Наша с вами совесть перед народом России чиста. Погибло много людей, и это огромная трагедия, но была предотвращена куда большая катастрофа. Вы — герои, вы спасли страну, и можете смело об этом говорить своим детям, внукам и правнукам.

 

«Мы будем защищать «Остан-
кино»

Вячеслав Брагин, в 1993 году — председатель телерадиокомпании «Останкино»:

— Двадцать лет назад в телецентре произошла общероссийская трагедия. Абсолютна верна та оценка, что если бы «Останкино» было взято, то в стране началась бы гражданская война с неисчислимыми жертвами. Могу только низко поклониться рядовым бойцам и командирам, собой заслонившими всю страну. Вы защитили Россию, защищая «Останкино». Защитили многие жизни. Сердечно вам благодарен за верность присяге. Участвуя в защите «Останкино», я наблюдал всё воочию в те часы и могу совершенно однозначно и чётко это сказать: ни один из вас не качнулся в отношении к присяге, которую вы давали. Я наблюдал истинный героизм личного состава работников МВД.

Когда я, находясь у себя в кабинете, увидел на экране призыв Руцкого и Макашова идти на «Останкино», я позвонил в подразделение, на которое была возложена ответственность за охрану телецентра, и узнал, что личный состав отряда, который охраняет телецентр, насчитывает четырнадцать боевых единиц. Казалось, ситуация безнадёжная. «Ну и что же мы будем делать?» — спросил я. Ответ был следующий: «Вячеслав Иванович, мы будем защищать телецентр. Никаких сомнений ни у одного работника МВД в «Останкино» нет. Работайте спокойно. Мы будем верны присяге». И, как показали дальнейшие события, обещание это было нерушимым.

Я сын погибшего офицера, пехотного командира, рос в непростой ситуации безотцовщины. И когда Макашов объявил пятиминутный ультиматум «Останкино», потребовав, чтобы к нему вынесли камеру и дали эфир для обращения к народу России с их манифестом, у меня самые крепкие нашлись слова, чтобы выразить моё отношение к таким заявлениям. Вышедший к нему на переговоры Евгений Владимирович Поповичев, наверное, не передал их буквально, но дальнейшие решительные действия сотрудников МВД, пожалуй, чётко им показали, что мы думаем об их требованиях.

После штурма в СМИ пошло много измышлений о действиях защитников телецентра, сознательной клеветы. Во многом это продолжается сейчас. Мне это удивительно: то ли здесь полное непонимание смысла произошедших событий, то ли сознательное искажение действительности тех дней. Многими журналистами нарисован какой-то благостный поход во главе с миролюбивыми Руцким и Макашовым, которые с самыми добрыми намерениями дошли до «Останкино», и не было никаких автоматов и гранатомётов. Это ложь. А правду вы почувствовали на себе, когда погибали ваши товарищи и над вами свистели пули.

 

«Решения приходилось принимать мгновенно»

Евгений Поповичев, в 1993 году — заместитель начальника отдела УВО по охране телерадиокомплекса «Останкино»:

 

— К тому моменту, когда колонна сторонников Верховного Совета въехала в телецентр, нас было 128 сотрудников милиции, несколько человек железнодорожного ОМОНа и бойцы «Витязя» — на тот момент меньше 10 человек. А телецентр, как аквариум — брось камень и входи откуда угодно. ы с постов не могли снять людей, не могли сосредоточить, потому что не знали, откуда пойдут в атаку. Всё приходилось решать мгновенно и на месте, насколько у тебя хватит смелости. А ведь мы даже не знали, придёт ли к нам кто-нибудь на помощь, и идёт ли вообще. Связи не было, и только мы могли быть ответственны за все наши дальнейшие действия. Помню, когда Лысюк прорвался к нам со стороны Останкинского пруда, он тут же спросил у меня: «Что будем делать?» А я-то надеялся, что он мне какие-то указания передаст, что нам делать. Посмотрели друг на друга: «Будем защищать?» — «Будем».

Я знал только одно: что я ни в коем случае не должен их туда запустить. И понимал, что если я хоть на грамм струшу, они пойдут. А нам нужно было время. Я уговорил Макашова не идти сразу на штурм. А ведь он приехал в телецентр уже с ореолом победителя. Говорил, что их люди уже идут на Кремль, говорил, указывая на своих сторонников, что за его спиной самые преданные люди России, и спрашивал, зачем же тебе, майор, тогда стоять здесь? Но я ответил ему, что за его спиной — толпа, и что он сам это знает, и что если они войдут, то будет погром вместо эфира. Он к моим словам прислушался и понял, что толпа действительно может стать неконтролируемой. Спросил вдруг: «И что делать?» — «Как что делать? Работать в рамках закона».

Но, конечно, такими словами такие события не остановить. Он говорил, что я должен пропустить его как вышестоящего руководителя, на что я возражал, что приказа подчиняться вам не имею, действую в рамках действующего законодательства и на меня возложена обязанность по охране телецентра. Обратных распоряжений мне никто не давал.

Потом вместо слов заговорило оружие. Гранатомётный выстрел угодил в стену за Ситниковым, и гранитная крошка ударила ему в спину и голову. Начался бой. Никого оповестить мы не успели и, в общем-то, не имели возможности, но к утру у меня уже было не 128, а 300 сотрудников. Настолько велико было их чувство ответственности, чувство долга, что друзья, сослуживцы не могли оставаться дома, когда их товарищи были в гуще сражения. Приходили пешком, ползли под пулями, без оружия вовсе и вооружённые только ножами, проходя только им известными путями, рискуя быть убитыми самими же защитниками — ведь шли в гражданской одежде, а в лицо многие в телецентре и вовсе их не знали.

И ещё к слову об ответственности. У меня вторую роту забросали «молотовыми». Представьте: идёт бой, разгорается пожар, над головой пули, но они вынесли всё оружие до последнего патрона, чтобы не оставить противостоящим силам.

Из начавших бой, 128 человек, — все награждены орденами и медалями. У нас 4 ордена за личное мужество, 12 медалей за отвагу — а это медаль, которая во время войны солдатами больше всего ценилась. И в 1993 году в моём полку награждённых орденами было больше, чем в ОМОНе.

 

«Никто через нас не прорвался»

Виктор Феногенов, в 1993 году — начальник 2-го отделения 4-го отдела Управления охраны:

 

— Ни о какой политике мы тогда не думали. У нас была присяга, которую мы выполняли — вот и всё руководство к действию.

Я был командиром подразделения, охранявшего здание, на которое и пришёлся удар — АСК-3. Сюда Макашов направился не сразу — сперва они подошли к соседнему зданию, но кто-то им подсказал, что в эфир оттуда не выйти — там только администрация. Тогда они оказались у нас.

Я вышел к Макашову на переговоры. Он предложил мне сдать объект. Обещал звание, должность. Я отказался. Тогда он сказал, что если через пять минут я не впущу их в здание, они начнут штурм, а меня он расстреляет лично. Как вы понимаете, сдержать ему довелось только первую половину обещания — минут через пять-семь началась атака.

Гроза эта чувствовалась заранее, и к тому времени я уже приказал вскрыть цинки с боеприпасами и готовиться к худшему. Наготове был уже и «Витязь». И когда произошёл выстрел из гранатомёта и погиб Николай Ситников, стрельба тут же разгорелась с обеих сторон.

Думаю, верно, что если бы они захватили здание и вышли в эфир, началась бы гражданская война. Но мы им этого не позволили. Впоследствии откуда-то пошла информация, что им удалось чуть ли не полздания захватить. Но это не так. Они не заняли даже первого этажа. Никто сюда не прорвался.

Зная о том, как пошла история в результате наших действий, я бы всё равно не поменял тогдашних решений. Потому что они были правильными. Я Макашову тогда сказал: «У нас есть присяга, у нас устав, и мы их обязаны исполнять». Так было сделано, и так мы и должны были сделать.

 

«Я — за командира взвода»

Полковник Сергей Лысюк, в 1993 году — командир отряда «Витязь»:

 

— Я с волнением вспоминаю эти события. Очень серьёзная пора, когда решалась судьба страны. За пару лет до того, показывали события в Румынии, когда свергли Чаушеску, и я видел, как по мирному ещё недавно городу летали трассеры, гремели выстрелы. Я тогда даже подумать не мог, что то же самое ожидает нас в Москве.

О тех событиях много уже сказано, и я не разойдусь с той оценкой, что на кону тогда стоял мир в масштабе всей страны. Хочу одно добавить: небольшая зарисовка, которая вспоминается о тех днях. Четвёртого числа к одному из наших солдат, который ни о каких высоких материях, ни о какой политике не думал, а ел тушёнку, отдыхая от боя, вдруг подошёл журналист и спросил: «А вы за кого: за Ельцина или за Хасбулатова?» Он ему ответил, не задумавшись: «Я — за командира взвода». В этом вся сила. Среди нас была вера солдат в командиров, а командиров — в своих начальников. И пока будет в нашей стране эта вера, Россия будет держаться, даже в самый трудный час. Низкий поклон всем тем, кто выполнил тогда свою задачу.

 

«Трудно было понять, что происходит»

Полковник милиции Александр Обойдихин, в 1993 году — главный редактор газеты «Петровка, 38»:

 

— Те времена были смутные, непонятные для многих. И у нас была своя боевая задача: постараться осветить всё произошедшее честно и правдиво, что было очень не просто, но очень важно. Многие издания откровенно лгали тогда, внося путаницу в понимание происходящего москвичами, что в те грозные дни означало новые жертвы.

Все наши журналисты находились или в телецентре, или у Белого дома, в прямом эфире передавая информацию о происходящем. Помню, как нарастало напряжение: как сначала всё было спокойно, потом вдруг передали, что к «Останкино» едут грузовики с людьми, потом о том, что грузовик уже врезался в двери «Останкино», и наконец, что началась стрельба. И это я уже слышал сам, находясь в те часы на Петровке.

Трудно было понять, что и как происходит, но думаю, наши журналисты выполнили свою задачу осветить происходящее честно, и если поднять подборку статей о тех событиях, можно увидеть, сколь правдиво они донесены до читателей. Подробно было рассказано о подвигах ребят из внутренних войск, «Витязя», сотрудников московской милиции, словом, всех, кто защищал тогда «Останкино».

Наша миссия по освещению произошедшего тогда не закончена и сегодня. Молодёжь наша мало знает об этом, и мы обязаны донести правду об этом и память о тех, кто отдал жизнь на благо страны.

Денис КРЮЧКОВ,

фото Владимира НИКИТИНА

Как-то в исторической библиотеке мне попалась интересная книга конца XIX века писателя Г.Т. Полилова-Северцева «Наши деды — купцы» (бытовые картины начала XIX-го столетия). Из предисловия я понял, что эта книга написана на основании документов, сохранившихся в доме одного купца, и как ни какая другая передаёт реальность того времени.

Прочитав её «от корки до корки», я получил большое удовольствие, а главное, она заставила меня задуматься — Многое ли изменилось за два века в нашем быте? В техническом аспекте — да, а вот в психологическом — нет!

Нет возможности пересказывать всю книгу, поэтому приведу только несколько зарисовок, а читатель сам поймёт — прав ли я?

Петербургская полиция в 1810—1812 годах (столичная — В.К.) была далеко не совершенна.

Через каждые полтараста шагов (150) находилась полицейская будка с двумя попеременно дежурившими будочниками с алебардами. Имевшимися у них свистками они передавали сигналы, в случае тревоги следующим своим товарищам. С 21 часа ежедневно по всем направлениям города ездили конные патрули.

Случаи убийств и грабежей происходили очень часто.

Будочники выполняли и роль нынешних ГИБДД.

В их обязанности входило задерживать неосторожных ездоков в случае, если последние ушибли или переехали кого-нибудь из пешеходов. Едва ли какая другая обязанность исполнялась более ревностно. Это рвение объяснялось тем, что экипаж и лошади задержанного поступали в пользу пострадавшего и полицейского поровну. Разыгрывались прямо невероятные сцены торга, причём владелец экипажа и лошадей, желая расплатиться деньгами, понижал их стоимость. Торговались та и другая стороны.

Эти же будки служили временным приютом для пьяных, подобраных на улице до отправления их в часть, естественно, туда они попадали уже обобранными до нитки.

Плохая мостовая столицы являвшаяся страшным врагом экипажей не раз служила причиною многих неприятных случаев: французский посланник благодаря сломанному колесу у своей кареты чуть не разбился до смерти.

Страшное зло того времени — тайная продажа подслащённой водки, в состав которой входили свинцовый сахар и другие ядовитые вещества, точно так же вредное пиво. То и другое шло в больших количествах, их отпускали даже в аптеках.

Полиция сбилась с ног, но городской медицинский инспектор того времени, или как тогда называли «городской физик», был совершенный невежа в своём деле и не оказывал содействия полиции. Продажа вредных напитков процветала….

Прочитав книгу и сравнив те времена с нынешними, я сделал один вывод — человек меняется медленнее, чем та техника, которую он создаёт!

Может я неправ?

Вадим КУЛИНЧЕНКО

 

Воспоминания очевидцев Ашхабадского землетрясения 6 октября 1948 года — ценный и до настоящего времени далеко не исчерпанный источник субъективной информации. Данная публикация построена на письмах, поступивших в редакцию газеты «Вечерний Ашхабад», после публикации статей «Нужна правда» и «Тайна 48 года». Сами статьи опубликованы лишь в 1989 году, когда очевидцев землетрясения осталось не так уж много.

Заместитель министра здравоохранения СССР, главный санитарный инспектор Минздрава СССР подполковник медицинской службы Т.Е. Болдырев в своё время писал: «Ничто не предвещало совершившейся катастрофы. Стояла тёплая, тихая и ясная южная ночь. Сильнейшие горизонтальные колебания почвы, сопровождавшиеся сильным подземным гулом и завершившиеся вертикальным толчком огромной силы, были настолько неожиданны, что не только мирно спавшие люди, но и те, кто бодрствовал дома или находился на работе в ночную смену, были застигнуты врасплох. Многие тысячи мирно спавших людей оказались засыпанными обломками своих жилищ. Сотни рабочих ночных смен погибли под обломками своих предприятий. Погасло электрическое освещение. Все сохранившиеся в городе уличные часы остановились на 1 ч. 09 мин. Замолкло радио.

В наступившей кромешной тьме несколько секунд слышался грохот разрушающихся зданий, треск ломающихся балок… Глухой шум, подобный тяжёлому вздоху, пронёсся по городу, и тотчас же наступила мёртвая тишина. Воздух наполнился густой удушливой пылью. Ни одного звука, ни криков о помощи — как будто бы под развалинами погибло абсолютно всё живое. Только спустя некоторое время появились первые признаки жизни — крики о помощи, стоны раненых, детский плач, причитания о засыпанных, погибших родственниках.

В кромешной тьме, в удушливой пыли все, кто выбрался из-под развалин или по счастливой случайности оказался вне зданий, спешили голыми руками откопать своих детей, отцов, матерей, соседей… Бурное утро 6 октября застало десятки тысяч людей лишёнными одежды, почти голыми.

Почти в каждой семье в этот день были погибшие. Помощь раненым в первые часы оказывалась самим населением».

«В момент, когда пишутся эти строки, — отмечал подполковник Т.Е. Болдырев (т. е. 15 ноября 1948 года) — точная цифра погибших не была определена». По данным, которые имеются в настоящее время, число погибших в Ашхабаде составило 27 тысяч человек. До землетрясения в Ашхабаде проживало 170 тысяч человек.

Пенсионер С.Б. Карамов занимал в то время должность помощника секретаря ЦК КПТ. Он рассказал, что на заседании Бюро была дана оценка числа погибших на основе голосования (вероятно потому, что об этом надо было докладывать выше). Так появилась цифра 25 тысяч.

Американцы пустили слух, что под Ашхабадом испытывали атомную бомбу. Через несколько дней в городе появилось много корреспондентов. Из Москвы пришло указание свернуть их работу. Материалы газетчиков, как полагал секретарь ЦК КПТ Ш. Батырев, осели в сейфах секретаря ЦК КПСС Георгия Маленкова, который курировал состояние дел в Ашхабаде. В печати точных сообщений о происшедшей трагедии не было. Недостойно замалчивались мужество  и стойкость, а во многих случаях и героизм ашхабадцев, проявленные в момент бедствия и после него. Поэтому неудивительно, что в недавно вышедшем научно-популярном сборнике «Сто великих катастроф» Ашхабадское землетрясение даже не упомянуто.

В засекречивании природных катастроф (в том числе землетрясений) виновата система. Приведу хотя бы один, но вопиющий случай. 1 мая 1929 года в небольшом туркменском городке Бахардене произошло землетрясение амплитудой в 9 баллов. Разрушился весь район. Сколько из семи тысяч бахарденцев погибло, сколько пострадало? Неизвестно. Это землетрясение даже не зарегистрировано в каталоге Института геологии АН СССР.

Эдуард ПОПОВ

Наша газета недавно обращалась к теме убийства императора Николая II вместе с семьёй и приближёнными. Об этом злодеянии опубликовано множество статей и книг.

Но вот о чудовищных гонениях на Русскую Православную церковь со стороны большевиков многие обыватели не знают. Попов принято ругать за излишнюю респектабельность и лояльность к власти, но давайте обратимся к событиям 90-летней давности и посмотрим как русские священники, монахи и миряне шли в тюрьмы и на смерть ради Христа и своей веры.

 

Узнав о казни царя, Патриарх Тихон после Божественной литургии в московском Казанском соборе сказал краткое слово: «На днях совершилось ужасное дело — расстрелян бывший государь Николай Александрович, и высшее наше правительство, исполнительный комитет, одобрил это и признал законным… Но наша христианская совесть, руководствуясь словом Божиим, не может согласиться с этим. Мы должны, повинуясь учению слова Божия, осудить это дело. Иначе кровь расстрелянного падёт  и на нас, а не только на тех, кто совершил его. Пусть за это называть нас контрреволюционерами, пусть заточат в тюрьму, пусть нас расстреливают. Мы готовы всё это претерпеть в уповании, что и к нам будут отнесены слова Спасителя нашего: «Блажении слышащие слово Божие  и хранящие е!» В канун Успенского поста Святейший Патриарх Тихон обратился к пастве с призывом к всенародному покаянию.

В августе на станции Тюрлем был замечен епископ Амвросий (Гудко). Живший на покое в Свияжском монастыре. На собрании братства православных приходов епископ Амвросий говорил: «Мы должны радоваться, что Господь привёл нас жить в такое время, когда можем за него пострадать. Каждый из нас грешит всю жизнь, а краткое страдание и венец мученичества искупают грехи всякие и дадут вечное блаженство, которого никакие чекисты не смогут отнять». Расправились с владыкой по приказу Троцкого, нагрянувшего со своим штабом в Свияжск и расположившегося на станции Тюрлем.

Посреди нескошенного поля келейник святителя нашёл тело архипастыря со штыковыми ранами, предал его честные останки земле и многие годы, пока не вынужден был уехать с этого места, платил крестьянину, чтобы тот не вспахивал поле, где покоился прах священномученика.

Летом в Смоленске был убит епископ Вяземский Макарий (Гневушев), вместе с ним расстреляли ещё 13 человек. Их пригнали на пустырь и построили спиной к свежевырытой яме. Убивали по очереди, подходя вплотную и приставляя винтовки ко лбу. Владыка был последним, он молился с чётками в руках и благословил каждого: «С миром отыди». Когда очередь дошла до епископа Макария, у красноармейца дрогнула рука. Увидев страх в глазах палача, святитель сказал:

«Сын мой, да не смущается сердце твоё. Твори волю пославшего тебя!» Несколько лет спустя этот красноармеец, простой крестьянин, оказался в больнице для душевнобольных. Каждую ночь он видел во сне убитого святителя, благословляющего его. «Я так понимаю, что убили мы святого человека. Иначе как он мог узнать, что у меня захолонуло сердце? А ведь он узнал и благословил из жалости и теперь из жалости является ко мне, благословляет, как бы говоря, что не сердится. Но я-то знаю, что моему греху нет прощения. Божий свет мне стал не мил, жить я не достоин и не хочу».

Тогда же, летом, был арестован епископ Балахнинский Лаврентий (Князев). Перед казнью он обратился к солдатам, а они отказались стрелять в него. Тогда по приказу чекиста Булганина пригнали китайцев, которые и убили архипастыря. Та же участь постигла епископов Вольского Германа (Косолапова) и Кирилловского Варсонофия (Лебедева).

23 августа 1918 года в Москве расстреляли Селенгинского епископа Ефрема (Кузнецова), а вместе с ним всероссийски известного церковного и общественного деятеля, миссионера протоиерея Иоанна Восторгова и бывших сановников: министров внутренних дел Н.А. Маклакова и А.Н. Хвостова, председателя Государственного совета И.Г. Щегловитова, сенатора С.П. Белецкого, а также ксёндза Лютостанского с братом.

Перед расстрелом приговорённым разрешили помолиться и проститься друг с другом. После молитвы епископ Ефрем и отец Иоанн Восторгов благословляли мирян. В этот же день в Петербурге расстреляли настоятеля Казанского собора протоиерея Философа Орнатского и двух его сыновей, служивших в гвардии. Это был талантливый проповедник и благотворитель, основатель детских приютов в столице. Вместе с отцом Философом были убиты ещё 31 человек. Расстрелянных бросили в море. Тело пастыря было выброшено волнами на берег у Оранисибаума, его подобрали, опознали и тайком погребли.

В селе Плотавы Воронежской губернии чекисты убили отца Иоакова Владимирова вместе с матушкой и сыном. Арестованных подвели к яме, главарь снял с руки батюшки золотые часы и выстрелом в затылок убил его. Другой палач выстрелили в матушку, которая стояла рядом с 15-летним сыном Алёшей, затем подошёл к Алёше и сказал: «Я думаю, что тебе незачем жить после всего этого, так зачем сапогам пропадать? Садись и снимай сапоги!» Когда мальчик разулся, его сбросили в яму.

В городе Чёрный Яр за чтение на церковной паперти послания Патриарха, в котором продавались анафеме гонители православной веры, был расстрелян саратовский епархиальный миссионер, член Всероссийского Поместного Собора Лев Захарович Кунцевич. За час до казни ему разрешили увидеться с женой, которую уверяли в скором освобождении мужа. Но когда она вышла из тюрьмы, Кунцевича вывели следом за ней, привязали к столбу и расстреляли у неё на глазах. После этого вдова лишилась рассудка. В Уфе убили другого члена Собора — Александра Ницу. В Кронштадте за отпевание убитых матросов расстреляли протоиерея Григория. Поспелова прямо с крестом в руках, который так и не смогли вырвать из рук его. В Пермской епархии священника Петра Дьяконова закопали в землю по голову, а потом расстреляли. Чердынского протоиерея Николая Конюхова обливали холодной водой на морозе, пока не обледенел. Отца Филиппа Шацкого из Семиречья заперли в школе и сожгли. Протоиерея Евграфа Плетнёва вместе с сыном Михаилом сжарили в пароходной топке. Иеромонаха Нектария (Иванова), преподавателя Воронежской семинарии, «причащали» оловом, а в голову ему забивали деревянные гвозди. Архимандрита Аристарха и иеромонаха Родиона из храма Нерукотворного спаса в Борках оскальпировали. В Оренбургской губернии под пытками скончался священник Фёдор. Пермского священника Игнатия схватили во время богослужения, вывели на улицу, привязали к хвосту лошади и погнали лошадь по полю. В Тобольской епархии священника Фёдора Богоявленского водили по селу, заставляя играть на гармошке, плясать и петь, а потом убили и скинули в яму.

Всё вышеуказанное приведено из книги девятой «Истории Русской Церкви», изданной по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II и посвящённой 850-летию основания Москвы. Всё как есть. События окаянных дней июля и августа 95-летней давности, в которые включены некоторые из предыдущих месяцев, к великой печали не ограничиваются вышесказанным. Чёрный свиток чёрных дел не раскручивается и никогда не будет из-за их множенности раскручен до конца. Но доподлинно известно и ясно, что власть допустившая и одобрившая великое злодейство, в конечном счёте устоять не могла.

Сентябрь был продолжением июля и августа. В сентябре, после захвата Казани Красной армией, в Зилантов монастырь ворвался отряд. Всю братию красноармейцы выстроили у монастырской стены и расстреляли из винтовок. Один только престарелый иеромонах Иосиф чудом остался жив и еле добрался до города. Он нашёл приют в Иоанно-Предтеченском монастыре, он неизменно поминал убиенных архимандрита Сергия с братией из Зилантова монастыря. В Шацком уезде крестьяне собрались к зданию ЧК выручать конфискованную Вышенскую икону Божией Матери. Красноармейцы открыли огонь по толпе.

Очевидец рассказывал: «Я солдат, был во многих боях с германцами, но такого я не видел. Пулемёт косит по рядам, а они идут, ничего не видят, по трупам, по раненым лезут напролом, глаза страшные, матери — детей вперёд, кричат: «Матушка Заступница, спаси и помилуй, все за Тебя ляжем!» Страха уже в них не было никакого».

Наши публикации об окаянных днях — это Реквием безвинно убиенных. Знаете, как произошло слово Реквием? Из латыни. Это первое слово из изречения, которое переводится так: «Вечный покой даруй им, господи!»

Подготовил к печати Эдуард ПОПОВ

Преступник действовал нагло, почти в открытую. Розыск шёл активно, но правонарушитель уходил, буквально выскальзывал из рук сотрудников милиции. Может быть, поэтому уверовал, что для него не наступит возмездие.

 

В то раннее утро Владимир Спиридонов торопился на пост. Он еще находился под впечатлением вчерашней встречи со своими бывшими однокурсниками Николаем и Надеждой, с которыми вместе учился в институте геодезии и картографии. Пути их разошлись. Николай и Надежда, создав семью, уехали на далекий Алтай, а Владимир получил распределение в производственное объединение «Химволокно» в подмосковном городе Мытищи. По выходным он наведывался к родителям тоже в подмосковный Калининград, где родился. Однажды, возвратившись из поездки к родным, у себя дома застал приятеля с женой. Весь вечер проговорили, вспоминали студенческие годы.

— Не жалеешь, что пошёл служить в милицию, — задал вопрос Николай.

— Меня и прежде тянуло к работе в дружине. Когда в партбюро порекомендовали перевестись в милицию, не раздумывая, отправился туда. Перво-наперво окончил милицейскую школу, стал офицером. Вскоре мне присвоили звание старшего лейтенанта. Служу четвертый год. Захватывающих эпизодов в моей практике пока не случалось. Думаю, что стремительные погони и жаркие схватки ещё впереди, — озорно рассмеялся Владимир.

Старший офицер милиции Спиридонов и предположить не мог, что преподнесет ему наступающее майское утро.

Пост №13 — особый по своему назначению. Это смотровая площадка на Ленинских горах. Гости столицы считают своим долгом непременно побывать здесь, полюбоваться с высоты панорамой Москвы-красавицы. Так уж повелось: на смотровую площадку съезжаются молодожёны, чтобы дать клятву верности друг другу. Вряд ли посетители места паломничества обращали особое внимание на компактную милицейскую будку у светофора, открывавшего путь на смотровую площадку.

Служба здесь необычная в сравнении с той, что несут постовые на перегруженных транспортом магистралях. У смотровой площадки машин сравнительно мало, но и тут нужен глаз да глаз автоинспектора: людской поток нескончаем. Год назад пост №13 доверили Владимиру. Такое назначение в Госавтоинспекции считается престижным. Вот что по этому поводу говорит капитан милиции Валерий Сыроватко – бывший коллега Спиридонова:

— В этом серьёзном парне как-то сразу всех привлекло его стремление быстрее разобраться со всеми секретами нашей службы. Не стесняясь, «доставал» своими расспросами опытных сотрудников: «На что в первую очередь обращать внимание? Что предпринять, если вдруг…» И так далее.

— За короткий срок Владимир освоился практически на всех постах, — вступил в разговор старший инспектор капитан милиции Александр Котов. — Я дал ему рекомендацию для вступления в партию с полной уверенностью, что не подведёт. Отношением к делу, своим поведением Спиридонов убеждал в этом.

— И я был доволен, что в коллектив пришёл такой сотрудник, — сказал своё слово начальник смены капитан милиции Василий Золотарёв. — Главные его качества — неуспокоенность, серьёзное отношение к работе, любому общественному поручению, принципиальность — проявились с первых дней службы. Зачастую новичок теряется в самых простых ситуациях, а Спиридонов действовал четко, практически безошибочно. Так что серьёзных происшествий в те смены, когда он дежурил, не было. Лишь непосвящённый может утверждать, что нет в том заслуги работников ГАИ.

Руководители отделения уже рассматривали вопрос о повышении офицера в должности: в отношении сотрудника с небольшим послужным стажем — случай беспрецедентный.

Мать Владимира, Александра Федоровна, переживала за сына — работа-то опасная, а он лишь посмеивался:

— На моём посту служба — это праздник!

И то раннее утро выдалось спокойным. Владимир обошёл свой участок. Встречались редкие прохожие, автомашины еще не появлялись. Вдруг он увидел, как у основания трамплина двое мужчин размахивали руками, а потом вступили в рукопашную схватку. Старший лейтенант поспешил к дерущимся. Заметив приближающегося милиционера, один из них бросился бежать и быстро скрылся в кустах. Второй ринулся в другую сторону. Офицеру с хорошей спортивной подготовкой догнать убегавшего не составило труда. Поняв, что от погони уйти не удастся, незнакомец остановился и неожиданно напал на Спиридонова, пытаясь ударить его по лицу.

Они покатились по склону, и тут Владимир поскользнулся. Воспользовавшись его замешательством, злостный хулиган выхватил из кармана пиджака тяжёлую металлическую трубку и с размаха ударил ею офицера милиции по голове. Спиридонов был уже без сознания, а бандит продолжал один за другим наносить удары. Наконец, выхватив из кобуры старшего лейтенанта пистолет, он скрылся.

О происшествии на Ленинских горах через несколько минут были оповещены все посты и подразделения столичной милиции. Под усиленное наблюдение взяли железнодорожные вокзалы, автобусные станции и аэропорты. Тщательной проверке подвергался транспорт, следующий из Москвы. Но преступнику удалось ускользнуть.

Его объявили во всесоюзный розыск. А он между тем времени не терял, переместившись в город Сургут Тюменской области. Изменил внешность, надев парик и приклеив усы и бакенбарды. Под вымышленной фамилией записался на приём к генеральному директору «Сургутнефтестроя». Оказавшись в кабинете, достал пистолет и потребовал:

— Выкладывай сейчас же шестьдесят тысяч!

— У меня нет такой суммы, — хозяин кабинета открыл сейф и продемонстрировал его содержимое: папки, бумаги…

— А дома?

— Сколько-то денег есть.

— Идём!

Так они и отправились: впереди директор, а следом усатый мужчина в тёмных очках. Безропотно отдав вымогателю имеющуюся наличность и дождавшись его ухода, генеральный позвонил в милицию. Увы, грабитель не стал дожидаться встречи с представителями закона, заблаговременно отбыв из города нефтяников в неизвестном направлении.

К тому времени выяснилось, что из одной воинской части исчез лейтенант И. Кива, 1968 года рождения, уроженец Полтавы. Ещё на гражданке за ним числились правонарушения, хотя дело до суда не доходило. Сопоставив по фотографии внешность Кивы и приметы убийцы Спиридонова, следователи предположили, что это один и тот же человек. По отделениям милиции распространили дополнительную ориентировку.

А окрылённый грабительским азартом убийца распоясался вконец. В гостинице одного из провинциальных городов Кива обрёл единомышленника, тоже армейского служаку – Ходорковского. Подельники отправились в Тбилиси и на манер сургутской аферы шантажировали директора мясоперерабатывающего комбината, обманным путём выманив его за ворота предприятия.

— Двадцать тысяч или жизнь! — воскликнул Кива, направляя на обомлевшего от страха мужчину пистолет. Ходорковский в свою очередь продемонстрировал ему удавку.

— Помилуйте, — взмолился директор. — Располагаю только десятью тысячами.

— Я пойду с ним в его кабинет, а ты — за машиной, — отдал подельнику распоряжение Кива.

Ходорковский вскоре подкатил к проходной на нанятом авто. И тут случился облом: невесть откуда появившийся милицейский наряд арестовал дружков-бандитов. Выяснилось, что кому-то из заприметивших их охранников чужаки показались подозрительными личностями: в париках, один явно с наклеенными усами… На всякий случай оповестили милицию.

Трибунал Московского военного округа приговорил Киву к исключительной мере наказания, а Ходорковского — к 10 годам лишения свободы.

Спасти Владимира Спиридонова не удалось. Он геройски погиб на своем посту. Родные, коллеги и друзья, вспоминают его исключительную  порядочность и доброту.

— Бывало, увидит, что кого-то обижают, обязательно заступится, — рассказывает Александра Федоровна. — Заметит где-то несправедливость, тут же идёт наводить порядок. Я уговаривала, чтобы не ввязывался в разные истории. А он своё: «Не могу, мама!» Потому и в милицию пошел: буквально бредил этой службой.

Тяжело матери, потерявшей сына, говорить о нем в прошедшем времени. Сердце подсказывало ей, что Володя подвергается смертельной опасности, но что погибнет — в это поверить не могла.

Коллеги, сотрудники бывшего 5-го отделения Управления Госавтоинспекции чтут память о Владимире Николаевиче Спиридонове. О его жизни, милицейской службе и геройской гибели рассказывает красочно оформленный стенд. Имя старшего лейтенанта произносится при направлении нарядов на места службы. Дежурство на посту №13 доверяется лучшим из лучших.

 

Александр КУЗНЕЦОВ

Виктор Павлович Лозбяков родился 3 июня 1938 года в Тамбовской области в бедной крестьянской семье. Родители его были верующие. Он часто с отцом и матерью ходил в церковь. Ему нравилось молиться, слушать проповеди священников, причащаться и пробовать на вкус пахнущие хлебом просвирки. Из-под Тамбова семья переехала в подмосковный город Щёлково. В послевоенное время жить семье было очень тяжело: не хватало денег, питались в основном картошкой со своего огорода и квашеной капустой. Колбасу ели только по большим праздникам.

В школе учителя всегда хвалили Виктора за его прилежность, умение всё схватывать на лету. Он любил читать книжки. С людьми очень быстро находил общий язык. Лозбяков подружился с очень интеллигентной семьей, где было много книг. Особенно парень увлекся юриспруденцией.

После получения аттестата зрелости Виктор поступил в МГУ им. М.В. Ломоносова на юридический факультет, который окончил с отличием. И сразу пришел в органы внутренних дел, где прослужил более сорока лет. Начав свой трудовой путь дознавателем, он поднялся по карьерной лестнице до должности заместителя начальника Юридического института МВД России, защитил докторскую диссертацию, стал профессором , дослужился до звания генерал-майора милиции. За активную деятельность в зоне землетрясения президент Армении Р.А.Кочарян лично вручил Виктору Павловичу медаль Мхитара Гоша за номером два.

 Авторитет Лозбякова в сфере научной юриспруденции столь же велик, как и среди практических работников службы правопорядка. Его монографии и шестьдесят научных трудов штудируют тысячи студентов и курсантов, изучающих право. Практические советы, новые изыскания в вопросах правоведения, криминологии, управления и административного права поставили В. Лозбякова в ряд крупных специалистов. Он был удостоен многих государственных наград СССР и Российской Федерации, включая орден Красной Звезды. Сам Виктор Павлович главной своей наградой всегда считал причастность к происходящим в стране важнейшим событиям, возможность быть полезным людям. Не раз в беседах со своими курсантами Виктор Павлович подчёркивал: «Чтобы прожить в современном обществе, нужно иметь свои внутренние убеждения и ориентиры».

Обладая отличной логикой, Лозбяков умело вёл дела по раскрытию преступлений. Исключительной способностью выстроить диалог с собеседником, поддержать кампанию он никогда не кичился, но и не скрывал этих способностей в себе. Феноменальная память позволяла ему читать блистательные лекции. Он мог часами декламировать стихи и поэмы Пушкина, Лермонтова и Евтушенко. Коллеги в шутку называли даже Виктора Павловича «наш Пушкин».

На посту заместителя начальника ГУВД Мособлисполкома Лозбяков сделал очень многое для подмосковной милиции. Но я остановлюсь на менее известной странице его биографии. Первая моя встреча с Виктором Павловичем состоялась, в бытность его заместителем министра внутренних дел республики Армения в зоне землетрясения. Я был направлен туда МВД СССР в качестве представителя Главного управления охраны общественного порядка союзного министерства в длительную командировку для создания и организации сводных отрядов милиции из союзных республик МВД СССР.

Мы сразу с ним нашли общий язык. Это был очень общительный, деловой человек, ответственно относившийся к своим обязанностям. Он хорошо понимал, сколь многое зависит от него.

Сразу после землетрясения около 10 тысяч человек бросились на своих автомашинах в зону бедствия, чтобы узнать о судьбах близких. Среди этой массы людей были и преступные элементы, мародёры. Нужно было как можно быстрее установить фильтрационные пункты на основных дорогах, заслоны, городки для спасателей, вывести посторонних лиц из зоны землетрясения.

Людям в ту пору было трудно раздобыть даже гробы, чтобы захоронить тела погибших. Специально созданная паспортная служба ежедневно составляла списки пропавших без вести и погибших, обозначала местонахождение их тел. Для хранения тел приспособили  рефрижераторы. Спасателей и кранов явно не хватало; родственники, съехавшиеся отовсюду, своими силами и с помощью нанятой ими техники разбирали бесчисленные завалы. Многих людей откапывали ещё живыми. И это была величайшая радость для всех.

В аэропорты Ленинакана, Еревана один за другим прибывали борты со спасателями, техникой, медикаментами, служебными собаками. Была создана служба по их принятию и размещению. Из других союзных республик по железной дороге поставлялись вагончики, бытовки, стройматериалы. Необходимо было восстанавливать местные отделы органов внутренних дел и пожарные депо.

Эти и многие другие вопросы решали заместитель министра В.П. Лозбяков и оперативный штаб МВД СССР и МВД Армении.

Начальником штаба МВД СССР был назначен первый заместитель министра МВД СССР В.П.Трушин, начальником оперативной группы МВД СССР— заместитель начальника
ГУООП МВД СССР В.В. Баркун.

Первое время мы спали по два-три часа в сутки. Жил Виктор Павлович в полуразрушенном казённом особняке без отопления. Однажды, когда я заночевал у него, отдохнуть не дала крыса. Она пыталась залезть ко мне на кровать и грызла мое мыло, лежавшее на подоконнике. «Это моя любимая крыска Машка», — с улыбкой отреагировал Лозбяков на мои сетования по поводу ночного кошмара.

Первая помощь в зону землетрясения пришла из соседней союзной республики Грузия, следом начали поступать продукты и стройматериалы из Азербайджана, Турции, европейских стран и Америки. В Армению приезжала премьер-министр Великобритании Маргарет Тетчер. В городе Спитак был развернут «иностранный» госпиталь, где итальянские врачи принимали раненых, оказывали медицинскую помощь местному населению. Вместе со спасателями из многих стран прибывало новейшее оборудование, домкраты, краны, медикаменты, продукты, одежда. И за всем этим, включая склады, жилые городки строителей, медсанчасти, нужен был глаз да глаз. И опять груз забот ложился на штабы МВД и лично на Лозбякова.

Мне было поручено осуществлять контроль за деятельностью приданных сил МВД СССР, оказывать помощь в организации обеспечения охраны общественного порядка и безопасности сводным отрядам, которые в течение месяца заменялись другими отрядами из различных регионов России и союзных республик. По истечении трех месяцев после землетрясения уже стали видны результаты восстановительной работы. В Ленинакане был сдан первый городок, возведенный строителями из Прибалтики. Многое было сделано строителями и сотрудниками МВД Украины, Белоруссии, Грузии, России, УВД Свердловского облисполкома, Сибирского региона, Дальнего Востока, Мурманска и других городов и регионов.

Полностью пресечь кражи, мародерство не удалось. Расхищалась гуманитарная помощь, присылаемая из-за рубежа. Так, канадские дубленки появились на грузинских рынках. Некоторые сотрудники местной милиции, дежурившие в иностранных госпиталях, расположенных в Спитаке и Ленинакане, брали мзду за проход в поликлинику к иностранным врачам. Охрану госпиталей немедленно заменили на сводный отряд из Высшей школы МВД Грузии: жалобы, поступавшие от местных жителей, прекратились.

Все необходимые меры принимались оперативно, при этом Виктор Павлович строго спрашивал с местных руководителей ОВД Армении.

В сводном отряде Свердловского облисполкома однажды произошло «ЧП»: армянские вооруженные формирования напали на двоих сотрудников милиции, разоружили их и имитировали их расстрел. Об этом доложили Лозбякову. Напряжённая обстановка требовала тонкого, но оперативного вмешательства. Вооружившись пистолетами Макарова, мы с Виктором Павловичем выехали на место происшествия в один из восточных районов Армении. Прибыв в сводный отряд, опросили потерпевших милиционеров, на лице которых были видны следы побоев. По дороге мы заехали в РОВД и вместе с его начальником наведались на строительный объект, где было совершено нападение на свердловских милиционеров. Заглянули и в местное кафе выпить кофе. Меня удивило, что Виктор Павлович свободно общался с начальником районной милиции на армянском языке. Чуть позже он сообщил мне, что потребовал от местных служителей правопорядка в течение одного часа отыскать зачинщика скандала и привезти похищенное у милиционеров оружие. Лобзяков тогда не шутил.

И вот, пока мы заканчивали обед, к кафе подъехала милицейская автомашина. Из нее вышел руководитель местной милиции и армянин среднего возраста, в руках которого был сверток. Они подошли к нашему столику, и армянин со свертком стал извиняться перед нами за своих «бандитов», напавших на свердловских милиционеров. Он передал Лозбякову сверток с двумя аккуратно завернутыми пистолетами Макарова. Оружие было отправлено в Свердловск фельдсвязью и передано в областное УВД. Через неделю мне позвонили оттуда и высказали благодарность.

Виктора Павловича уважали в Армении, и его слово было законом для работников местной милиции. Они любили его и обращались к нему с самыми различными вопросами. Лозбяков, если это было в его компетенции, никогда никому не отказывал в помощи и поддержке.

В Спитакском районе было закончено строительство жилого микрорайона для жителей зоны, пострадавшей от землетрясения. Руководители «Спитакстроя» пригласили Виктора Павловича и меня на торжественное мероприятие в связи с окончанием строительства жилья в селении Пушкино. Руководителям строительства от республиканского правительства вручали ценные подарки, памятные медали, почетные знаки. Для обеспечения безопасности и охраны общественного порядка были задействованы приданные силы милиции из нескольких регионов России. Вечер проходил без каких-либо инцидентов, народ стал постепенно расходиться.

Задействованный наряд милиции был отпущен домой. Через некоторое время мы с Виктором Павловичем заметили группу подозрительных людей. Они вели себя вызывающе, выкрикивали в адрес руководства «Спитакстроя» оскорбления, ругались на русском языке нецензурной бранью. Я подошел к этой группе людей и вежливо спросил, что они хотят. Меня приняли за строителя, так как я был в гражданской одежде, и в грубой форме потребовали предоставить им армянских музыкантов, игравших сегодня на торжестве. Виктор Павлович был в форме. Увидев милицейского генерала, хулиганы принялись бросать в него пустые бутылки, камни. Между русскими строителями и местными жителями завязалась драка. Лозбяков пытался её разнять, но двое хулиганов набросились на него. Я кинулся на помощь, но меня сбили с ног, нанося удары по лицу и спине. Чудом мне удалось вырваться, и я увидел, как Виктору Павловичу несколько раз ударили по голове бутылкой. Взяв генерала под руки и положив носовой платок ему на рваную рану на затылке, я вывел его из помещения, усадил в автомашину.

Тем временем рабочие силой вытеснили группу хулиганов из здания и далее за территорию строительного городка. Мне помогли обработать рану и забинтовать голову генерала. Однако группа хулиганов по домам не расходилась. Нам перекрыли дорогу и угрожали кольями и палками. Некоторые из бандитов были вооружены охотничьими ружьями. Виктор Павлович принял решение выехать из посёлка другой дорогой, что и было сделано. Колонна автомашин двинулась путём, указанным генералом, и беспрепятственно выехала на основную шоссейную трассу. Наша машина отделилась от колонны. Мы с Виктором Павловичем двинулись в сторону Ленинакана.

Через несколько минут нас догнала и стала преследовать иномарка без номерных знаков. Мы остановились и решили выяснить, в чем дело. Из иномарки вышли три боевика, вооруженные автоматами Калашникова и стали стрелять из них в воздух. У меня не оказалось под рукой оружия. Виктор Павлович достал свой пистолет Макарова, но применять его не стал: силы были неравны.

Водитель Лозбякова, испугавшись, спрятался в кустах, а затем побежал за подмогой в ближайшее селение. Озверевшие бандиты нанесли автоматом Виктору Павловичу несколько ударов в грудь, по голове, и он, потеряв сознание, упал на землю. Потом принялись за меня: ударили по лицу и выбили несколько зубов, после чего стали бить ногами в пах и в грудь. Получив сильный удар по голове, я тоже упал. А бандиты погрузились в автомашину, ещё раз дали очередь в воздух и рванули с места в направлении селения Пушкино.

Встав с земли, я подошёл к Лозбякову: он всё еще был без сознания. Пришлось воспользоваться нашатырным спиртом из автомобильной аптечки. В это время подъехали работники милиции из соседнего ОВД и организовали поиск преступников. Через несколько часов бандиты были задержаны. Начальник ОВД хотел вызвать скорую помощь, но Виктор Павлович отказался. В Ленинакане ему обработали рану и сделали повязку. Утром генерала доставили в военный госпиталь, где ему наложили швы.

Через день он проводил меня на аэродром, посадил в самолет. Голова генерала была перевязана, но он оставался на службе. Прощаясь, передал цветы для любимой жены Галины Леонидовны и попросил меня ничего ей о происшедшем не говорить. Такой же букет он передал и для моей супруги Тамары Никифоровны. Через несколько месяцев из разговора с Виктором Павловичем я узнал, что бандитов осудили на длительные сроки лишения свободы.

Общаясь с Лозбяковым, я видел, как много сил и здоровья он отдает восстановлению зоны землетрясения. Там вновь построены здания ОВД, пожарные депо, восстановлены водопровод, газоснабжение, построены ЛЭП — все делалось для того, чтобы задействовать объекты народного хозяйства на полную мощь. Виктор Павлович трудился по 12 и более часов в сутки, несмотря на больное сердце, но об этом никто не знал. Он без конца названивал в Москву, другие регионы страны, выбивал стройматериалы, просил о выделении дополнительных сил и средств на восстановление зданий ОВД.

Виктор Павлович очень подружился с первым заместителем министра внутренних дел Азербайджанской ССР В.П Баранниковым. Изо всех сил старались они сообща делать все необходимое, чтобы ослабить на границе между республиками напряженность в межнациональных отношениях.

С распадом Советского Союза Лозбяков вернулся в Москву, более полугода был не у дел. Я был рад, когда он получил назначение на должность заместителя начальника Университета МВД РФ. Мы часто встречались с ним, вспоминали былое, пережитое в Армении. Однажды у нас завязался разговор о Боге. Виктор Павлович был глубоко верующим человеком, регулярно ходил в церковь. Мы с ним даже побывали в святом для армян месте, центре православия, Григорианском храме в городе Эчмедзине.

Прошли годы. Виктор Павлович, будучи на заслуженном отдыхе, преподавал в университете. Я тоже по состоянию здоровья ушел в отставку, но продолжал служить прокурором отдела в Генеральной прокуратуре России, в дальнейшем перешел на работу в Московскую коллегию адвокатов.

О смерти Виктора Павловича я узнал от его друзей. Он скончался 14 июля 2002 года. На его похоронах было много народу: близкие друзья, сослуживцы, курсанты и слушатели Университета МВД России, руководители МВД России, посол Республики Армения в России. На траурном митинге проникновенно говорилось об удивительном человеке, прошедшем путь от рядового до генерала милиции.

Недавно группа его друзей, в числе которых и автор этих строк, решила обратиться к руководству Армении с предложением об увековечивании памяти Виктора Павловича за деятельность по восстановлению в республике зоны землетрясения и спасение жизней многих её граждан. А конкретно: назвать одну из улиц города Гюмри (Ленинакана) именем генерал-майора Лозбякова В.П. 

Борис СЛОБОДЧИКОВ

ТО МИНИСТР, ТО СЛЕСАРЬ, ТО ПОЖАРНЫЙ

 

Сейчас мало кто даже из историков может припомнить, тем более подробно изложить жизнь и необыкновенную судьбу российского государственного деятеля князя Михаила Ивановича Хилкова. А между тем повод подходящий есть: в текущем году исполняется 170 лет со дня его рождения.

 

Родословная Михаила Хилкова ведёт своё начало от князей Стародубских. Эти Рюриковичи оставались удельными князьями почти до половины XV века. Родоначальником династии князей Стародубских был Иван — младший, седьмой сын великого князя Владимирского Всеволода Большое Гнездо. Отец его в своё время — в 1238 году — получил от брата, великого князя Ярослава, удел Стародуб Владимирский на реке Клязьме во Владимирской губернии в 12 верстах от года Коврова.

Род князей Стародубских, свершив немало славных дел во благо Отечества, распался на династии с другими фамилиями. Князь Василий Андреевич стал основателем в конце концов тоже угасших княжеских родов Гундоровых, Тулуповых, Палецких. Князь Василий Фёдорович — стержень рода князей Ромодановских, исчезнувшего в 1790 году. Князь Михаил Иванович, по прозванию Гагара, — родоначальник князей Гагариных. Многие потомки Стародубских вписали героические страницы  в летопись славы Государства Российского. К примеру, князь Фёдор Иванович Стародубский убит в орде в 1330 году, другой князь Стародубский в 1368 году  погиб в схватке с литовским князем Ольгердом. Князь Фёдор Давыдович Стародубский-Пёстрый, живший в XV веке, известен своими удачами в борьбе с татарами.

Но вернёмся ближе к теме нашей публикации. Был ещё один князь из Стародубских — Иван Андреевич; вот он-то и стал родоначальником Хилковых, потомком которых явился Михаил Иванович Хилков.

В 1896 году министр путей сообщения России Михаил Хилков был избран ещё и почётным членом Императорского Российского пожарного общества. Кто же он был, этот князь, удостоенный высоких должностей и почестей?

Родился Хилков в 1843 году. По окончании курса в пажеском корпусе незначительное время служил в лейб-гвардии егерском полку. В 1860 году предпринял путешествие по Европе и Америке, затем служил мировым посредником. Но его незаурядная биография началась всё же со службы в англо-американской компании по сооружению в Южной Америке Трансатлантической железной дороги. Можно ли было предположить, что потомок древнейшего княжеского рода, ведущего своё начало от удельных князей Стародубских, состоявших в родстве с Рюриком, определится на стройку простым рабочим? Он дорос до заведующего службой подвижного состава компании, но бросил кресло чиновника и определился слесарем на паровозный завод в Ливерпуле. Слесарничал чуть более года, ровно столько, чтобы освоить профессию. Затем заведовал участками работ на Курско-Киевской и Московско-Рязанской железных дорогах. Он, подобно царю Петру I, хотел сначала сам всему научиться, а уж потом командовать и учить других.

В 1880 году Хилков был призван генералом Анненковым для организации строительства железнодорожной ветви на маршруте Кизил-Арват. В 1882 году Михаил Иванович получил пост управляющего министерства общественных работ, путей сообщения, торговли и земледелия Болгарии. В 1885 году он возвратился в Россию и снова поступил на железные дороги, возглавлял целый ряд из них: Самаро-Златоустовскую, Оренбургскую, Орлово-Грязскую и Ливенскую. В 1894 году он был назначен главным инспектором железных дорог России, а в 1895 — министром путей сообщения.

Эдуард ПОПОВ