Может быть, уточним заголовок сего повествования: князь Николай Борисович Юсупов хотя и был одним из последних вельмож в Петербурге, но в Москве, пожалуй, — действительно последним. Князь жил в древнем своём барском доме, подаренном за службу прапрадеду его, князю Григорию Дмитриевичу, императором Петром II. 
Москва — это удивительный город, имеющий потрясающую жизнестойкость. Уж сколько раз столица могла быть стёрта с лица земли: пожары, нашествия ворогов, моровые поветрия. Но каждый раз она возрождалась и становилась только краше. Возможно, причиной тому является тот самый таинственный феномен — «гений места». Это подтверждает история одного московского дома-упрямца, который хоть жги, хоть ломай — всякий раз поднимается из пепла и развалин.
Из числа последователей Бецкого оказался Иван Саввич Горголи. Этот Горголи, выходец из Греции, был образцом рыцаря и франта. Никто так не бился на шпагах, никто так азартно не играл в мячи (вот оно, предчуствие футбола), никто не одевался с таким вкусом, как он. Он первый начал носить высокие, тугие галстуки (шейный платок) на щетине, прозванные его именем: «горголиями». Он был так увлечён делами Ивана Бецкого, что в конце концов женился на одной из его воспитанниц.
Путь от благотворительности к правопорядку начался в Москве. Объяснимся. В первые годы царствования Екатерины Второй Москва увидела много новых построек. Так, в ознаменование восшествия государыни на престол была воздвигнута на Солянке, «на Кулишках», по плану архитектора Бланка, церковь во имя святых Кира и Иоанна. Храм был освящён митрополитом Амвросием, в присутствии самой императрицы, в 1768 году. 
Уже много лет идёт разговор о возрождении системы вытрезвителей.
Бутырская застава, не в пример Крестовской, к числу бойких не принадлежала. Она была тихая, пустынная, стояла как-то на отлёте. Да и тракты, примыкающие к ней, вели к мелким торговым городам. Дороги были неухоженные, постоялых дворов почти не было. Жилья у самой заставы совсем не было, а казармы были неказистые, в которых пребывали солдаты, стоявшие «на часах», и «щупальщики», которых на современный лад следовало бы называть таможенниками.
Ах, московские заставы
Одно из самых загадочных и, с уверенностью можно сказать, не до конца исследованных мест в Москве — это Воробьёвы горы. Здесь менялась, а иногда и определялась судьба людей. |
История происхождения традиционного российского новогоднего блюда — салата оливье — окутана мифами и легендами. Авторство приписывается человеку, которого якобы звали Люсьен Оливье, хотя исследователи и историки сходятся во мнении, что на самом деле звали его Николаем, и был он сыном Иосифа Оливье, француза по происхождению, парикмахера, купца 2-й гильдии. Но это спорно и точных доказательств тому нет.
История Кузнецкого моста уходит своими корнями в древность, она, конечно, достойна описания, но тема сегодняшней «Прогулки по старой Москве» иная — это время перехода столицы от деревянных строений к каменным. И Кузнецкий мост был примером каменных строений. Своей красотой и архитектурными особенностями он обязан поселившемуся здесь русскому боярину графу Ивану Илларионовичу Воронцову (1709—1789).
Большая Ордынка пролегла между Кадашевской набережной и Добрынинской площадью. Название улицы будит воспоминание о седой древности Москвы, когда здесь проходила большая дорога из Золотой Орды в Кремль и на посад вокруг Кремля — центр торговли, находившийся до 1367 года (это же 650 лет назад!) в восточной части современного Московского Кремля.
Город без памятников, что корабль без флага. И где, как ни в столице, увековечивать героев народа всей страны, заслуживших право красоваться на центральных улицах и площадях.
