Словосочетание «изолятор временного содержания» у людей обычно вызывает только самые мрачные ассоциации. Оно и понятно: назначение этого места таково, что при благополучных обстоятельствах гражданин сюда не попадает. Однако излишний пессимизм здесь всё же не всегда уместен. В особенности это касается лучшего ИВС столицы УВД по САО ГУ МВД России по г. Москве, который находится при ОМВД по району Войковский, и, как выяснилось, он вовсе не походит на страшные сырые казематы из распространённых обывательских представлений. 

Здесь его даже в шутку называют «наш пятизвёздочный отель». В этих словах меньше сарказма, чем может показаться на первый взгляд. Конечно, едва ли, распахни вдруг изолятор двери перед постояльцами, они бы сравнили камерную обстановку с лучшими отелями, но среди других изоляторов здешние условия, безусловно, можно оценить на пять баллов. Так что подобные аналогии вполне уместны.

В камерах — кровати, несколько полок для личных вещей, стол, раковина, отгороженное отхожее место. Уюта, конечно, нет, но в те пару дней, которые задержанному придётся провести здесь, он не будет беспокоится о тепле, воде и других насущных вещах и может спокойно предаваться размышлениям о своей горемычной судьбе.

Всюду царит идеальная чистота: порядок в мелочах — позиция принципиальная для начальника изолятора подполковника полиции Владимира Гулькина. Себя он называет руководителем строгим. В ином коллективе это могло бы породить недовольство, но здесь подчинённые со своим начальником солидарны:

— Владимир Алексеевич действительно требовательный, даже жёсткий, и иной раз может показаться, что излишне. Однако он прав в своих требованиях, они направлены на пользу службы, и мы это понимаем, — говорит полицейский отделения охраны и конвоирования подозреваемых и обвиняемых старший сержант полиции Валерия Фищенко. — Кроме того, он такие же требования предъявляет и к себе. Если конвой, отработав три дня в двенадцатичасовом режиме, три дня будет отдыхать, то у Владимира Алексеевича для себя такого расписания нет: три дня, новые три дня, ещё и ещё — без отдыха.

Нагрузка на личный состав изолятора выпадает немалая. Сокращение штата коснулось и их, тогда как сокращения числа задержанных в перспективе не наблюдается. Сотрудники отделения охраны и конвоирования обязаны сопровождать обвиняемых в суд и обратно, а ведь принятие судом решения может затянуться. И личному составу приходится работать допоздна. Совсем недавно конвой вернулся из суда в три часа ночи. Транспорт в это время уже не ходит, так что пришлось сотрудникам оставаться на службе.

Сегодня дополнительную нагрузку даёт и присоединение к Москве двух новых округов. Вместе с остальными столичными подразделениями службы охраны и конвоирования согласно графику оказывается помощь коллегам, пока у тех окончательно не сформированы необходимые структуры. Из САО в новые округа путешествие долгое, и если случается на МКАДе авария, вернуться домой к ночи можно уже и не рассчитывать.

В таких условиях сотрудники изолятора должны обладать целым рядом качеств, без которых справиться с задачами службы невозможно.

Во-первых, считает Владимир Гулькин, надо любить место, где ты работаешь, а не отбывать службу как наказание, с настроением, как у прибывающих сюда подозреваемых и преступников. Сам Владимир Алексеевич пошёл в органы внутренних дел по велению сердца, после армии, где служил в Кремлёвских войсках.

Если же человек трудится через силу, с неохотой, то в конце концов этот накопленный негатив может выплеснуться и на задержанного. А это должно быть исключено. «Всегда нужно оставаться человеком», — подчёркивает начальник изолятора.  

Иногда это бывает нелегко. Сюда поступают неоднократно судимые, люди с чрезмерным гонором, нередко попросту душевнобольные. Многие пытаются сотрудников спровоцировать. Морально не устойчивый человек работать в такой обстановке не сможет. К счастью, здесь подобрались сотрудники стойкие. И не было ситуации, которая потребовала бы серьёзного разбирательства, служебной проверки. Если же преступник, желая навредить одному из работников, заявит о нарушении с его стороны  или даже побоях, обман быстро раскроется: сегодня во всех помещениях ИВС ведётся круглосуточное видеонаблюдение.

Готовым здесь нужно быть не только к моральному давлению, но и к прямой агрессии.

— На инструктажах я постоянно повторяю: будьте всегда и ко всему готовы, — говорит Владимир Гулькин. — Будьте как сжатая пружина. Не надо обольщаться тем, что если мы надели форму, то все отнесутся к нам с уважением. Человек, пойманный на какой-то мелочи, тоже не хочет в тюрьму. Этот мелкий преступник может быть готов натворить немало глупостей, чтобы избежать заключения.

— Расслабляться нам нельзя, — соглашается заместитель начальника ИВС майор полиции Александр Горбатых. — Нужно постоянно быть в тонусе и владеть ситуацией. К счастью, сотрудники нашего изолятора, в основном, работают достаточно давно, и мы все тут уже немного психологи. Так что мы заранее способны определить, кто из спецконтингента может создать проблему. И если нужно, мы заблаговременно купируем угрозу. Отношение посуровее, голос пожёстче, и человек понимает, что на время содержания здесь дурные мысли лучше оставить.

Понимают это, как ни удивительно, абсолютно все задержанные.

— Сбежать у нас никогда не пытаются, — отмечает сотрудник отделения охраны и конвоирования прапорщик полиции Александр Белоусов. — Сразу проводишь воспитательную беседу, строго себя ставишь. Они видят, что мы действуем чётко, со знанием дела, и глупостей никто не совершает, даже самые наглые.

Однако это не значит, что сотрудники полностью избавлены от тяжёлых ситуаций, связанных со службой. В первую очередь здесь следует говорить о психологически тяжёлых ситуациях. Недавно в изолятор поступила женщина, которая, родив, выкинула своего ребёнка в мусорный бак. Она начала осознавать, что натворила, только здесь. И за многими из тех, кто находится в этих камерах, тянутся горькие истории. Некоторые ожесточились.

— Иной раз бывает очень сложно общаться, — говорит Валерия Фищенко. – Нужен строжайший и самоконтроль, и контроль над поведением заключённого, чтобы обстановка в изоляторе оставалась нормальной. Это нелегко. Я работаю с женским контингентом, и многих мне становится, откровенно говоря, жалко. Здесь важно уметь убирать все свои эмоции и действовать, руководствуясь строго профессиональными нормами. Тем более, что сочувствие — не единственное, что может возникнуть в работе. Ведь здесь содержаться и убийцы, а мы не имеем права рассматривать человека в таком качестве. Мы не имеем права судить его. Для нас это лицо, временно заключённое под стражу. Мы выполняем конкретную работу. Единственное, почему мы можем держать в голове подобные обстоятельства – это необходимость особого контроля.

Взаимодействия со спецконтингентом закреплены в чётких нормах, руководствуясь которыми, сотрудники изолятора несут свою службу. Из года в год законодательство требует всё более комфортных условий содержания задержанных. Например, до недавних пор в камерах изолятора стояло по две двухъярусных кровати. Впоследствии на каждого человека была установлена норма в четыре квадратных метра, и теперь в её исполнение большинство камер рассчитано только на троих.

Меняется многое. Были времена, когда арестованные пользовались только холодной водой, теперь обязательным условием содержания является и горячая вода. Трёхразовое питание нынче в изолятор поставляют сторонние подрядчики, на месте блюда только разогревают. Еду позволено приносить и родственникам — на стенде при входе размещён подробный перечень разрешённых продуктов. На этом же стенде — образцы заявлений, контакты уполномоченных по правам человека, телефоны прокуратуры, судов, адвокатов.

Сегодня спецконтингенту полагаются одноразовые комплекты белья, а одеяла, подушки и матрасы после использования отправляют на дезинфекцию. Аппарат, где проводится эта процедура, представляет собой печь, в которой постель буквально прожаривается.

Создан в изоляторе фельдшерский пункт. Причём работает здесь не фельдшер, а врач, специалист более высокого уровня. Каждое утро он совершает обход, опрашивает людей на предмет жалоб. В случае ЧП сотрудники ИВС всё равно должны вызвать «скорую», но теперь те минуты, которые ей необходимы, чтобы добраться сюда, не потеряны впустую — профессиональная первая помощь уже будет оказана.

За соблюдением норм содержания под стражей следят уполномоченные по правам человека, представители общественных наблюдательных комиссий. Они раздают анкеты, опрашивают заключённых лично. На сегодняшний день ни одной жалобы на сотрудников изолятора не поступало.

Как же удалось личному составу ИВС добиться таких результатов?

— Ежедневный кропотливый труд, — отвечает Владимир Гулькин. — Такой успех всегда складывается по крупицам. Хитрого рецепта здесь нет. Мы просто выполняем свою работу. Руководство посчитало, что наш коллектив делает это на «отлично». И такая оценка нам, конечно, очень приятна.

Денис КРЮЧКОВ

Не секрет, что многие люди считают участкового кем-то вроде домоуправа, которому можно пожаловаться, но «если что-то серьёзное, то надежды мало». Распространено и заблуждение, будто участковый отвечает за всё, что происходит в жилом секторе. Чтобы лучше понять возможности, права и обязанности участковых уполномоченных полиции, мы провели вместе с одним из них — старшим участковым уполномоченным ОМВД России по району Строгино капитаном полиции Дмитрием Ганненко — целый день.

Дмитрий на службу в полицию пришёл в 2004 году. Начинал дознавателем, но хотелось не только бумажной работы, но и настоящей, с людьми, так что через год перевёлся на должность участкового. И вот уже 7 лет капитан Ганненко работает участковым в районе Строгино.

Рабочий день у Дмитрия начался в девять утра. Не прошло и нескольких минут с открытия опорного пункта, как появился первый посетитель, несмотря на то что официально участковые принимают население ежедневно с 18 до 20 часов. Молодой человек по имени Николай жалуется на затеявших ремонт соседей, шумят они круглосуточно. Ганненко принимает у возмущённого гражданина заявление и обещает разобраться. Выполнив необходимую текущую работу на опорном пункте, Дмитрий отправляется на территорию. Предстоит многое успеть до вечернего приёма населения: посетить жителей, состоящих на профилактическом учёте, проверить школу, расположенную на территории обслуживания, заглянуть в несколько квартир по заявлениям, да и вообще осмотреть территорию.

Направляясь в школу, Дмитрий поясняет:

— Необходимо проверить сотрудников ЧОПа и «тревожную» кнопку.

Проходим мимо группы подростков, у одного из них сигарета в руке. Ганненко немедленно подходит к ним.

— Сколько тебе лет? — строго спрашивает участковый.

— Четырнадцать, — испугано отвечает старшеклассник, моментально утратив свой напыщенный вид.

— Немедленно выброси сигарету, — тон капитана не допускает возражения, мальчишка немедленно подчиняется.

Проверив все необходимые документы и «тревожную кнопку», Дмитрий Ганненко и мы вместе с ним отправляемся в жилой сектор. По дороге замечаем бойкую женщину, ведущую незаконную торговлю с рук. Увидев человека в форме, она тут же пытается спрятать свой товар, но поздно. В отношении неё составлен административный протокол, а вещи изъяты до уплаты штрафа.

Обойдя квартиры подучётных граждан и проверив несколько заявлений, мы возвращаемся на опорный пункт. По дороге Дмитрий со многими здоровался и общался. Как выяснилось позже, это не друзья и не одноклассники участкового, а жители района, который он обслуживает, люди, которым он помог. Ганненко искренне радуется тому, что многие из тех, кто состоял на профилактическом учёте, встали на путь исправления — завязали с наркотиками, устроились на работу, создали семью.

И вот мы у опорного пункта. Я отправляюсь домой, а Дмитрий поспешил на вечерний приём населения. Его рабочий день завершится ещё не скоро.

Вот такая непростая работа у простого участкового.

Екатерина УЛЬЯНЧЕНКО