Как-то в исторической библиотеке мне попалась интересная книга конца XIX века писателя Г.Т. Полилова-Северцева «Наши деды — купцы» (бытовые картины начала XIX-го столетия). Из предисловия я понял, что эта книга написана на основании документов, сохранившихся в доме одного купца, и как ни какая другая передаёт реальность того времени.

Прочитав её «от корки до корки», я получил большое удовольствие, а главное, она заставила меня задуматься — Многое ли изменилось за два века в нашем быте? В техническом аспекте — да, а вот в психологическом — нет!

Нет возможности пересказывать всю книгу, поэтому приведу только несколько зарисовок, а читатель сам поймёт — прав ли я?

Петербургская полиция в 1810—1812 годах (столичная — В.К.) была далеко не совершенна.

Через каждые полтараста шагов (150) находилась полицейская будка с двумя попеременно дежурившими будочниками с алебардами. Имевшимися у них свистками они передавали сигналы, в случае тревоги следующим своим товарищам. С 21 часа ежедневно по всем направлениям города ездили конные патрули.

Случаи убийств и грабежей происходили очень часто.

Будочники выполняли и роль нынешних ГИБДД.

В их обязанности входило задерживать неосторожных ездоков в случае, если последние ушибли или переехали кого-нибудь из пешеходов. Едва ли какая другая обязанность исполнялась более ревностно. Это рвение объяснялось тем, что экипаж и лошади задержанного поступали в пользу пострадавшего и полицейского поровну. Разыгрывались прямо невероятные сцены торга, причём владелец экипажа и лошадей, желая расплатиться деньгами, понижал их стоимость. Торговались та и другая стороны.

Эти же будки служили временным приютом для пьяных, подобраных на улице до отправления их в часть, естественно, туда они попадали уже обобранными до нитки.

Плохая мостовая столицы являвшаяся страшным врагом экипажей не раз служила причиною многих неприятных случаев: французский посланник благодаря сломанному колесу у своей кареты чуть не разбился до смерти.

Страшное зло того времени — тайная продажа подслащённой водки, в состав которой входили свинцовый сахар и другие ядовитые вещества, точно так же вредное пиво. То и другое шло в больших количествах, их отпускали даже в аптеках.

Полиция сбилась с ног, но городской медицинский инспектор того времени, или как тогда называли «городской физик», был совершенный невежа в своём деле и не оказывал содействия полиции. Продажа вредных напитков процветала….

Прочитав книгу и сравнив те времена с нынешними, я сделал один вывод — человек меняется медленнее, чем та техника, которую он создаёт!

Может я неправ?

Вадим КУЛИНЧЕНКО

Воспоминания очевидцев Ашхабадского землетрясения 6 октября 1948 года — ценный и до настоящего времени далеко не исчерпанный источник субъективной информации. Данная публикация построена на письмах, поступивших в редакцию газеты «Вечерний Ашхабад», после публикации статей «Нужна правда» и «Тайна 48 года». Сами статьи опубликованы лишь в 1989 году, когда очевидцев землетрясения осталось не так уж много.

Заместитель министра здравоохранения СССР, главный санитарный инспектор Минздрава СССР подполковник медицинской службы Т.Е. Болдырев в своё время писал: «Ничто не предвещало совершившейся катастрофы. Стояла тёплая, тихая и ясная южная ночь. Сильнейшие горизонтальные колебания почвы, сопровождавшиеся сильным подземным гулом и завершившиеся вертикальным толчком огромной силы, были настолько неожиданны, что не только мирно спавшие люди, но и те, кто бодрствовал дома или находился на работе в ночную смену, были застигнуты врасплох. Многие тысячи мирно спавших людей оказались засыпанными обломками своих жилищ. Сотни рабочих ночных смен погибли под обломками своих предприятий. Погасло электрическое освещение. Все сохранившиеся в городе уличные часы остановились на 1 ч. 09 мин. Замолкло радио.

В наступившей кромешной тьме несколько секунд слышался грохот разрушающихся зданий, треск ломающихся балок… Глухой шум, подобный тяжёлому вздоху, пронёсся по городу, и тотчас же наступила мёртвая тишина. Воздух наполнился густой удушливой пылью. Ни одного звука, ни криков о помощи — как будто бы под развалинами погибло абсолютно всё живое. Только спустя некоторое время появились первые признаки жизни — крики о помощи, стоны раненых, детский плач, причитания о засыпанных, погибших родственниках.

В кромешной тьме, в удушливой пыли все, кто выбрался из-под развалин или по счастливой случайности оказался вне зданий, спешили голыми руками откопать своих детей, отцов, матерей, соседей… Бурное утро 6 октября застало десятки тысяч людей лишёнными одежды, почти голыми.

Почти в каждой семье в этот день были погибшие. Помощь раненым в первые часы оказывалась самим населением».

«В момент, когда пишутся эти строки, — отмечал подполковник Т.Е. Болдырев (т. е. 15 ноября 1948 года) — точная цифра погибших не была определена». По данным, которые имеются в настоящее время, число погибших в Ашхабаде составило 27 тысяч человек. До землетрясения в Ашхабаде проживало 170 тысяч человек.

Пенсионер С.Б. Карамов занимал в то время должность помощника секретаря ЦК КПТ. Он рассказал, что на заседании Бюро была дана оценка числа погибших на основе голосования (вероятно потому, что об этом надо было докладывать выше). Так появилась цифра 25 тысяч.

Американцы пустили слух, что под Ашхабадом испытывали атомную бомбу. Через несколько дней в городе появилось много корреспондентов. Из Москвы пришло указание свернуть их работу. Материалы газетчиков, как полагал секретарь ЦК КПТ Ш. Батырев, осели в сейфах секретаря ЦК КПСС Георгия Маленкова, который курировал состояние дел в Ашхабаде. В печати точных сообщений о происшедшей трагедии не было. Недостойно замалчивались мужество  и стойкость, а во многих случаях и героизм ашхабадцев, проявленные в момент бедствия и после него. Поэтому неудивительно, что в недавно вышедшем научно-популярном сборнике «Сто великих катастроф» Ашхабадское землетрясение даже не упомянуто.

В засекречивании природных катастроф (в том числе землетрясений) виновата система. Приведу хотя бы один, но вопиющий случай. 1 мая 1929 года в небольшом туркменском городке Бахардене произошло землетрясение амплитудой в 9 баллов. Разрушился весь район. Сколько из семи тысяч бахарденцев погибло, сколько пострадало? Неизвестно. Это землетрясение даже не зарегистрировано в каталоге Института геологии АН СССР.

Эдуард ПОПОВ

Наша газета недавно обращалась к теме убийства императора Николая II вместе с семьёй и приближёнными. Об этом злодеянии опубликовано множество статей и книг.

Но вот о чудовищных гонениях на Русскую Православную церковь со стороны большевиков многие обыватели не знают. Попов принято ругать за излишнюю респектабельность и лояльность к власти, но давайте обратимся к событиям 90-летней давности и посмотрим как русские священники, монахи и миряне шли в тюрьмы и на смерть ради Христа и своей веры.

Узнав о казни царя, Патриарх Тихон после Божественной литургии в московском Казанском соборе сказал краткое слово: «На днях совершилось ужасное дело — расстрелян бывший государь Николай Александрович, и высшее наше правительство, исполнительный комитет, одобрил это и признал законным… Но наша христианская совесть, руководствуясь словом Божиим, не может согласиться с этим. Мы должны, повинуясь учению слова Божия, осудить это дело. Иначе кровь расстрелянного падёт  и на нас, а не только на тех, кто совершил его. Пусть за это называть нас контрреволюционерами, пусть заточат в тюрьму, пусть нас расстреливают. Мы готовы всё это претерпеть в уповании, что и к нам будут отнесены слова Спасителя нашего: «Блажении слышащие слово Божие  и хранящие е!» В канун Успенского поста Святейший Патриарх Тихон обратился к пастве с призывом к всенародному покаянию.

В августе на станции Тюрлем был замечен епископ Амвросий (Гудко). Живший на покое в Свияжском монастыре. На собрании братства православных приходов епископ Амвросий говорил: «Мы должны радоваться, что Господь привёл нас жить в такое время, когда можем за него пострадать. Каждый из нас грешит всю жизнь, а краткое страдание и венец мученичества искупают грехи всякие и дадут вечное блаженство, которого никакие чекисты не смогут отнять». Расправились с владыкой по приказу Троцкого, нагрянувшего со своим штабом в Свияжск и расположившегося на станции Тюрлем.

Посреди нескошенного поля келейник святителя нашёл тело архипастыря со штыковыми ранами, предал его честные останки земле и многие годы, пока не вынужден был уехать с этого места, платил крестьянину, чтобы тот не вспахивал поле, где покоился прах священномученика.

Летом в Смоленске был убит епископ Вяземский Макарий (Гневушев), вместе с ним расстреляли ещё 13 человек. Их пригнали на пустырь и построили спиной к свежевырытой яме. Убивали по очереди, подходя вплотную и приставляя винтовки ко лбу. Владыка был последним, он молился с чётками в руках и благословил каждого: «С миром отыди». Когда очередь дошла до епископа Макария, у красноармейца дрогнула рука. Увидев страх в глазах палача, святитель сказал:

«Сын мой, да не смущается сердце твоё. Твори волю пославшего тебя!» Несколько лет спустя этот красноармеец, простой крестьянин, оказался в больнице для душевнобольных. Каждую ночь он видел во сне убитого святителя, благословляющего его. «Я так понимаю, что убили мы святого человека. Иначе как он мог узнать, что у меня захолонуло сердце? А ведь он узнал и благословил из жалости и теперь из жалости является ко мне, благословляет, как бы говоря, что не сердится. Но я-то знаю, что моему греху нет прощения. Божий свет мне стал не мил, жить я не достоин и не хочу».

Тогда же, летом, был арестован епископ Балахнинский Лаврентий (Князев). Перед казнью он обратился к солдатам, а они отказались стрелять в него. Тогда по приказу чекиста Булганина пригнали китайцев, которые и убили архипастыря. Та же участь постигла епископов Вольского Германа (Косолапова) и Кирилловского Варсонофия (Лебедева).

23 августа 1918 года в Москве расстреляли Селенгинского епископа Ефрема (Кузнецова), а вместе с ним всероссийски известного церковного и общественного деятеля, миссионера протоиерея Иоанна Восторгова и бывших сановников: министров внутренних дел Н.А. Маклакова и А.Н. Хвостова, председателя Государственного совета И.Г. Щегловитова, сенатора С.П. Белецкого, а также ксёндза Лютостанского с братом.

Перед расстрелом приговорённым разрешили помолиться и проститься друг с другом. После молитвы епископ Ефрем и отец Иоанн Восторгов благословляли мирян. В этот же день в Петербурге расстреляли настоятеля Казанского собора протоиерея Философа Орнатского и двух его сыновей, служивших в гвардии. Это был талантливый проповедник и благотворитель, основатель детских приютов в столице. Вместе с отцом Философом были убиты ещё 31 человек. Расстрелянных бросили в море. Тело пастыря было выброшено волнами на берег у Оранисибаума, его подобрали, опознали и тайком погребли.

В селе Плотавы Воронежской губернии чекисты убили отца Иоакова Владимирова вместе с матушкой и сыном. Арестованных подвели к яме, главарь снял с руки батюшки золотые часы и выстрелом в затылок убил его. Другой палач выстрелили в матушку, которая стояла рядом с 15-летним сыном Алёшей, затем подошёл к Алёше и сказал: «Я думаю, что тебе незачем жить после всего этого, так зачем сапогам пропадать? Садись и снимай сапоги!» Когда мальчик разулся, его сбросили в яму.

В городе Чёрный Яр за чтение на церковной паперти послания Патриарха, в котором продавались анафеме гонители православной веры, был расстрелян саратовский епархиальный миссионер, член Всероссийского Поместного Собора Лев Захарович Кунцевич. За час до казни ему разрешили увидеться с женой, которую уверяли в скором освобождении мужа. Но когда она вышла из тюрьмы, Кунцевича вывели следом за ней, привязали к столбу и расстреляли у неё на глазах. После этого вдова лишилась рассудка. В Уфе убили другого члена Собора — Александра Ницу. В Кронштадте за отпевание убитых матросов расстреляли протоиерея Григория. Поспелова прямо с крестом в руках, который так и не смогли вырвать из рук его. В Пермской епархии священника Петра Дьяконова закопали в землю по голову, а потом расстреляли. Чердынского протоиерея Николая Конюхова обливали холодной водой на морозе, пока не обледенел. Отца Филиппа Шацкого из Семиречья заперли в школе и сожгли. Протоиерея Евграфа Плетнёва вместе с сыном Михаилом сжарили в пароходной топке. Иеромонаха Нектария (Иванова), преподавателя Воронежской семинарии, «причащали» оловом, а в голову ему забивали деревянные гвозди. Архимандрита Аристарха и иеромонаха Родиона из храма Нерукотворного спаса в Борках оскальпировали. В Оренбургской губернии под пытками скончался священник Фёдор. Пермского священника Игнатия схватили во время богослужения, вывели на улицу, привязали к хвосту лошади и погнали лошадь по полю. В Тобольской епархии священника Фёдора Богоявленского водили по селу, заставляя играть на гармошке, плясать и петь, а потом убили и скинули в яму.

Всё вышеуказанное приведено из книги девятой «Истории Русской Церкви», изданной по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II и посвящённой 850-летию основания Москвы. Всё как есть. События окаянных дней июля и августа 95-летней давности, в которые включены некоторые из предыдущих месяцев, к великой печали не ограничиваются вышесказанным. Чёрный свиток чёрных дел не раскручивается и никогда не будет из-за их множенности раскручен до конца. Но доподлинно известно и ясно, что власть допустившая и одобрившая великое злодейство, в конечном счёте устоять не могла.

Сентябрь был продолжением июля и августа. В сентябре, после захвата Казани Красной армией, в Зилантов монастырь ворвался отряд. Всю братию красноармейцы выстроили у монастырской стены и расстреляли из винтовок. Один только престарелый иеромонах Иосиф чудом остался жив и еле добрался до города. Он нашёл приют в Иоанно-Предтеченском монастыре, он неизменно поминал убиенных архимандрита Сергия с братией из Зилантова монастыря. В Шацком уезде крестьяне собрались к зданию ЧК выручать конфискованную Вышенскую икону Божией Матери. Красноармейцы открыли огонь по толпе.

Очевидец рассказывал: «Я солдат, был во многих боях с германцами, но такого я не видел. Пулемёт косит по рядам, а они идут, ничего не видят, по трупам, по раненым лезут напролом, глаза страшные, матери — детей вперёд, кричат: «Матушка Заступница, спаси и помилуй, все за Тебя ляжем!» Страха уже в них не было никакого».

Наши публикации об окаянных днях — это Реквием безвинно убиенных. Знаете, как произошло слово Реквием? Из латыни. Это первое слово из изречения, которое переводится так: «Вечный покой даруй им, господи!»

Подготовил к печати Эдуард ПОПОВ

Преступник действовал нагло, почти в открытую. Розыск шёл активно, но правонарушитель уходил, буквально выскальзывал из рук сотрудников милиции. Может быть, поэтому уверовал, что для него не наступит возмездие.

В то раннее утро Владимир Спиридонов торопился на пост. Он еще находился под впечатлением вчерашней встречи со своими бывшими однокурсниками Николаем и Надеждой, с которыми вместе учился в институте геодезии и картографии. Пути их разошлись. Николай и Надежда, создав семью, уехали на далекий Алтай, а Владимир получил распределение в производственное объединение «Химволокно» в подмосковном городе Мытищи. По выходным он наведывался к родителям тоже в подмосковный Калининград, где родился. Однажды, возвратившись из поездки к родным, у себя дома застал приятеля с женой. Весь вечер проговорили, вспоминали студенческие годы.

— Не жалеешь, что пошёл служить в милицию, — задал вопрос Николай.

— Меня и прежде тянуло к работе в дружине. Когда в партбюро порекомендовали перевестись в милицию, не раздумывая, отправился туда. Перво-наперво окончил милицейскую школу, стал офицером. Вскоре мне присвоили звание старшего лейтенанта. Служу четвертый год. Захватывающих эпизодов в моей практике пока не случалось. Думаю, что стремительные погони и жаркие схватки ещё впереди, — озорно рассмеялся Владимир.

Старший офицер милиции Спиридонов и предположить не мог, что преподнесет ему наступающее майское утро.

Пост №13 — особый по своему назначению. Это смотровая площадка на Ленинских горах. Гости столицы считают своим долгом непременно побывать здесь, полюбоваться с высоты панорамой Москвы-красавицы. Так уж повелось: на смотровую площадку съезжаются молодожёны, чтобы дать клятву верности друг другу. Вряд ли посетители места паломничества обращали особое внимание на компактную милицейскую будку у светофора, открывавшего путь на смотровую площадку.

Служба здесь необычная в сравнении с той, что несут постовые на перегруженных транспортом магистралях. У смотровой площадки машин сравнительно мало, но и тут нужен глаз да глаз автоинспектора: людской поток нескончаем. Год назад пост №13 доверили Владимиру. Такое назначение в Госавтоинспекции считается престижным. Вот что по этому поводу говорит капитан милиции Валерий Сыроватко – бывший коллега Спиридонова:

— В этом серьёзном парне как-то сразу всех привлекло его стремление быстрее разобраться со всеми секретами нашей службы. Не стесняясь, «доставал» своими расспросами опытных сотрудников: «На что в первую очередь обращать внимание? Что предпринять, если вдруг…» И так далее.

— За короткий срок Владимир освоился практически на всех постах, — вступил в разговор старший инспектор капитан милиции Александр Котов. — Я дал ему рекомендацию для вступления в партию с полной уверенностью, что не подведёт. Отношением к делу, своим поведением Спиридонов убеждал в этом.

— И я был доволен, что в коллектив пришёл такой сотрудник, — сказал своё слово начальник смены капитан милиции Василий Золотарёв. — Главные его качества — неуспокоенность, серьёзное отношение к работе, любому общественному поручению, принципиальность — проявились с первых дней службы. Зачастую новичок теряется в самых простых ситуациях, а Спиридонов действовал четко, практически безошибочно. Так что серьёзных происшествий в те смены, когда он дежурил, не было. Лишь непосвящённый может утверждать, что нет в том заслуги работников ГАИ.

Руководители отделения уже рассматривали вопрос о повышении офицера в должности: в отношении сотрудника с небольшим послужным стажем — случай беспрецедентный.

Мать Владимира, Александра Федоровна, переживала за сына — работа-то опасная, а он лишь посмеивался:

— На моём посту служба — это праздник!

И то раннее утро выдалось спокойным. Владимир обошёл свой участок. Встречались редкие прохожие, автомашины еще не появлялись. Вдруг он увидел, как у основания трамплина двое мужчин размахивали руками, а потом вступили в рукопашную схватку. Старший лейтенант поспешил к дерущимся. Заметив приближающегося милиционера, один из них бросился бежать и быстро скрылся в кустах. Второй ринулся в другую сторону. Офицеру с хорошей спортивной подготовкой догнать убегавшего не составило труда. Поняв, что от погони уйти не удастся, незнакомец остановился и неожиданно напал на Спиридонова, пытаясь ударить его по лицу.

Они покатились по склону, и тут Владимир поскользнулся. Воспользовавшись его замешательством, злостный хулиган выхватил из кармана пиджака тяжёлую металлическую трубку и с размаха ударил ею офицера милиции по голове. Спиридонов был уже без сознания, а бандит продолжал один за другим наносить удары. Наконец, выхватив из кобуры старшего лейтенанта пистолет, он скрылся.

О происшествии на Ленинских горах через несколько минут были оповещены все посты и подразделения столичной милиции. Под усиленное наблюдение взяли железнодорожные вокзалы, автобусные станции и аэропорты. Тщательной проверке подвергался транспорт, следующий из Москвы. Но преступнику удалось ускользнуть.

Его объявили во всесоюзный розыск. А он между тем времени не терял, переместившись в город Сургут Тюменской области. Изменил внешность, надев парик и приклеив усы и бакенбарды. Под вымышленной фамилией записался на приём к генеральному директору «Сургутнефтестроя». Оказавшись в кабинете, достал пистолет и потребовал:

— Выкладывай сейчас же шестьдесят тысяч!

— У меня нет такой суммы, — хозяин кабинета открыл сейф и продемонстрировал его содержимое: папки, бумаги…

— А дома?

— Сколько-то денег есть.

— Идём!

Так они и отправились: впереди директор, а следом усатый мужчина в тёмных очках. Безропотно отдав вымогателю имеющуюся наличность и дождавшись его ухода, генеральный позвонил в милицию. Увы, грабитель не стал дожидаться встречи с представителями закона, заблаговременно отбыв из города нефтяников в неизвестном направлении.

К тому времени выяснилось, что из одной воинской части исчез лейтенант И. Кива, 1968 года рождения, уроженец Полтавы. Ещё на гражданке за ним числились правонарушения, хотя дело до суда не доходило. Сопоставив по фотографии внешность Кивы и приметы убийцы Спиридонова, следователи предположили, что это один и тот же человек. По отделениям милиции распространили дополнительную ориентировку.

А окрылённый грабительским азартом убийца распоясался вконец. В гостинице одного из провинциальных городов Кива обрёл единомышленника, тоже армейского служаку – Ходорковского. Подельники отправились в Тбилиси и на манер сургутской аферы шантажировали директора мясоперерабатывающего комбината, обманным путём выманив его за ворота предприятия.

— Двадцать тысяч или жизнь! — воскликнул Кива, направляя на обомлевшего от страха мужчину пистолет. Ходорковский в свою очередь продемонстрировал ему удавку.

— Помилуйте, — взмолился директор. — Располагаю только десятью тысячами.

— Я пойду с ним в его кабинет, а ты — за машиной, — отдал подельнику распоряжение Кива.

Ходорковский вскоре подкатил к проходной на нанятом авто. И тут случился облом: невесть откуда появившийся милицейский наряд арестовал дружков-бандитов. Выяснилось, что кому-то из заприметивших их охранников чужаки показались подозрительными личностями: в париках, один явно с наклеенными усами… На всякий случай оповестили милицию.

Трибунал Московского военного округа приговорил Киву к исключительной мере наказания, а Ходорковского — к 10 годам лишения свободы.

Спасти Владимира Спиридонова не удалось. Он геройски погиб на своем посту. Родные, коллеги и друзья, вспоминают его исключительную  порядочность и доброту.

— Бывало, увидит, что кого-то обижают, обязательно заступится, — рассказывает Александра Федоровна. — Заметит где-то несправедливость, тут же идёт наводить порядок. Я уговаривала, чтобы не ввязывался в разные истории. А он своё: «Не могу, мама!» Потому и в милицию пошел: буквально бредил этой службой.

Тяжело матери, потерявшей сына, говорить о нем в прошедшем времени. Сердце подсказывало ей, что Володя подвергается смертельной опасности, но что погибнет — в это поверить не могла.

Коллеги, сотрудники бывшего 5-го отделения Управления Госавтоинспекции чтут память о Владимире Николаевиче Спиридонове. О его жизни, милицейской службе и геройской гибели рассказывает красочно оформленный стенд. Имя старшего лейтенанта произносится при направлении нарядов на места службы. Дежурство на посту №13 доверяется лучшим из лучших.

Александр КУЗНЕЦОВ

Виктор Павлович Лозбяков родился 3 июня 1938 года в Тамбовской области в бедной крестьянской семье. Родители его были верующие. Он часто с отцом и матерью ходил в церковь. Ему нравилось молиться, слушать проповеди священников, причащаться и пробовать на вкус пахнущие хлебом просвирки. Из-под Тамбова семья переехала в подмосковный город Щёлково. В послевоенное время жить семье было очень тяжело: не хватало денег, питались в основном картошкой со своего огорода и квашеной капустой. Колбасу ели только по большим праздникам.

В школе учителя всегда хвалили Виктора за его прилежность, умение всё схватывать на лету. Он любил читать книжки. С людьми очень быстро находил общий язык. Лозбяков подружился с очень интеллигентной семьей, где было много книг. Особенно парень увлекся юриспруденцией.

После получения аттестата зрелости Виктор поступил в МГУ им. М.В. Ломоносова на юридический факультет, который окончил с отличием. И сразу пришел в органы внутренних дел, где прослужил более сорока лет. Начав свой трудовой путь дознавателем, он поднялся по карьерной лестнице до должности заместителя начальника Юридического института МВД России, защитил докторскую диссертацию, стал профессором , дослужился до звания генерал-майора милиции. За активную деятельность в зоне землетрясения президент Армении Р.А.Кочарян лично вручил Виктору Павловичу медаль Мхитара Гоша за номером два.

 Авторитет Лозбякова в сфере научной юриспруденции столь же велик, как и среди практических работников службы правопорядка. Его монографии и шестьдесят научных трудов штудируют тысячи студентов и курсантов, изучающих право. Практические советы, новые изыскания в вопросах правоведения, криминологии, управления и административного права поставили В. Лозбякова в ряд крупных специалистов. Он был удостоен многих государственных наград СССР и Российской Федерации, включая орден Красной Звезды. Сам Виктор Павлович главной своей наградой всегда считал причастность к происходящим в стране важнейшим событиям, возможность быть полезным людям. Не раз в беседах со своими курсантами Виктор Павлович подчёркивал: «Чтобы прожить в современном обществе, нужно иметь свои внутренние убеждения и ориентиры».

Обладая отличной логикой, Лозбяков умело вёл дела по раскрытию преступлений. Исключительной способностью выстроить диалог с собеседником, поддержать кампанию он никогда не кичился, но и не скрывал этих способностей в себе. Феноменальная память позволяла ему читать блистательные лекции. Он мог часами декламировать стихи и поэмы Пушкина, Лермонтова и Евтушенко. Коллеги в шутку называли даже Виктора Павловича «наш Пушкин».

На посту заместителя начальника ГУВД Мособлисполкома Лозбяков сделал очень многое для подмосковной милиции. Но я остановлюсь на менее известной странице его биографии. Первая моя встреча с Виктором Павловичем состоялась, в бытность его заместителем министра внутренних дел республики Армения в зоне землетрясения. Я был направлен туда МВД СССР в качестве представителя Главного управления охраны общественного порядка союзного министерства в длительную командировку для создания и организации сводных отрядов милиции из союзных республик МВД СССР.

Мы сразу с ним нашли общий язык. Это был очень общительный, деловой человек, ответственно относившийся к своим обязанностям. Он хорошо понимал, сколь многое зависит от него.

Сразу после землетрясения около 10 тысяч человек бросились на своих автомашинах в зону бедствия, чтобы узнать о судьбах близких. Среди этой массы людей были и преступные элементы, мародёры. Нужно было как можно быстрее установить фильтрационные пункты на основных дорогах, заслоны, городки для спасателей, вывести посторонних лиц из зоны землетрясения.

Людям в ту пору было трудно раздобыть даже гробы, чтобы захоронить тела погибших. Специально созданная паспортная служба ежедневно составляла списки пропавших без вести и погибших, обозначала местонахождение их тел. Для хранения тел приспособили  рефрижераторы. Спасателей и кранов явно не хватало; родственники, съехавшиеся отовсюду, своими силами и с помощью нанятой ими техники разбирали бесчисленные завалы. Многих людей откапывали ещё живыми. И это была величайшая радость для всех.

В аэропорты Ленинакана, Еревана один за другим прибывали борты со спасателями, техникой, медикаментами, служебными собаками. Была создана служба по их принятию и размещению. Из других союзных республик по железной дороге поставлялись вагончики, бытовки, стройматериалы. Необходимо было восстанавливать местные отделы органов внутренних дел и пожарные депо.

Эти и многие другие вопросы решали заместитель министра В.П. Лозбяков и оперативный штаб МВД СССР и МВД Армении.

Начальником штаба МВД СССР был назначен первый заместитель министра МВД СССР В.П.Трушин, начальником оперативной группы МВД СССР— заместитель начальника
ГУООП МВД СССР В.В. Баркун.

Первое время мы спали по два-три часа в сутки. Жил Виктор Павлович в полуразрушенном казённом особняке без отопления. Однажды, когда я заночевал у него, отдохнуть не дала крыса. Она пыталась залезть ко мне на кровать и грызла мое мыло, лежавшее на подоконнике. «Это моя любимая крыска Машка», — с улыбкой отреагировал Лозбяков на мои сетования по поводу ночного кошмара.

Первая помощь в зону землетрясения пришла из соседней союзной республики Грузия, следом начали поступать продукты и стройматериалы из Азербайджана, Турции, европейских стран и Америки. В Армению приезжала премьер-министр Великобритании Маргарет Тетчер. В городе Спитак был развернут «иностранный» госпиталь, где итальянские врачи принимали раненых, оказывали медицинскую помощь местному населению. Вместе со спасателями из многих стран прибывало новейшее оборудование, домкраты, краны, медикаменты, продукты, одежда. И за всем этим, включая склады, жилые городки строителей, медсанчасти, нужен был глаз да глаз. И опять груз забот ложился на штабы МВД и лично на Лозбякова.

Мне было поручено осуществлять контроль за деятельностью приданных сил МВД СССР, оказывать помощь в организации обеспечения охраны общественного порядка и безопасности сводным отрядам, которые в течение месяца заменялись другими отрядами из различных регионов России и союзных республик. По истечении трех месяцев после землетрясения уже стали видны результаты восстановительной работы. В Ленинакане был сдан первый городок, возведенный строителями из Прибалтики. Многое было сделано строителями и сотрудниками МВД Украины, Белоруссии, Грузии, России, УВД Свердловского облисполкома, Сибирского региона, Дальнего Востока, Мурманска и других городов и регионов.

Полностью пресечь кражи, мародерство не удалось. Расхищалась гуманитарная помощь, присылаемая из-за рубежа. Так, канадские дубленки появились на грузинских рынках. Некоторые сотрудники местной милиции, дежурившие в иностранных госпиталях, расположенных в Спитаке и Ленинакане, брали мзду за проход в поликлинику к иностранным врачам. Охрану госпиталей немедленно заменили на сводный отряд из Высшей школы МВД Грузии: жалобы, поступавшие от местных жителей, прекратились.

Все необходимые меры принимались оперативно, при этом Виктор Павлович строго спрашивал с местных руководителей ОВД Армении.

В сводном отряде Свердловского облисполкома однажды произошло «ЧП»: армянские вооруженные формирования напали на двоих сотрудников милиции, разоружили их и имитировали их расстрел. Об этом доложили Лозбякову. Напряжённая обстановка требовала тонкого, но оперативного вмешательства. Вооружившись пистолетами Макарова, мы с Виктором Павловичем выехали на место происшествия в один из восточных районов Армении. Прибыв в сводный отряд, опросили потерпевших милиционеров, на лице которых были видны следы побоев. По дороге мы заехали в РОВД и вместе с его начальником наведались на строительный объект, где было совершено нападение на свердловских милиционеров. Заглянули и в местное кафе выпить кофе. Меня удивило, что Виктор Павлович свободно общался с начальником районной милиции на армянском языке. Чуть позже он сообщил мне, что потребовал от местных служителей правопорядка в течение одного часа отыскать зачинщика скандала и привезти похищенное у милиционеров оружие. Лобзяков тогда не шутил.

И вот, пока мы заканчивали обед, к кафе подъехала милицейская автомашина. Из нее вышел руководитель местной милиции и армянин среднего возраста, в руках которого был сверток. Они подошли к нашему столику, и армянин со свертком стал извиняться перед нами за своих «бандитов», напавших на свердловских милиционеров. Он передал Лозбякову сверток с двумя аккуратно завернутыми пистолетами Макарова. Оружие было отправлено в Свердловск фельдсвязью и передано в областное УВД. Через неделю мне позвонили оттуда и высказали благодарность.

Виктора Павловича уважали в Армении, и его слово было законом для работников местной милиции. Они любили его и обращались к нему с самыми различными вопросами. Лозбяков, если это было в его компетенции, никогда никому не отказывал в помощи и поддержке.

В Спитакском районе было закончено строительство жилого микрорайона для жителей зоны, пострадавшей от землетрясения. Руководители «Спитакстроя» пригласили Виктора Павловича и меня на торжественное мероприятие в связи с окончанием строительства жилья в селении Пушкино. Руководителям строительства от республиканского правительства вручали ценные подарки, памятные медали, почетные знаки. Для обеспечения безопасности и охраны общественного порядка были задействованы приданные силы милиции из нескольких регионов России. Вечер проходил без каких-либо инцидентов, народ стал постепенно расходиться.

Задействованный наряд милиции был отпущен домой. Через некоторое время мы с Виктором Павловичем заметили группу подозрительных людей. Они вели себя вызывающе, выкрикивали в адрес руководства «Спитакстроя» оскорбления, ругались на русском языке нецензурной бранью. Я подошел к этой группе людей и вежливо спросил, что они хотят. Меня приняли за строителя, так как я был в гражданской одежде, и в грубой форме потребовали предоставить им армянских музыкантов, игравших сегодня на торжестве. Виктор Павлович был в форме. Увидев милицейского генерала, хулиганы принялись бросать в него пустые бутылки, камни. Между русскими строителями и местными жителями завязалась драка. Лозбяков пытался её разнять, но двое хулиганов набросились на него. Я кинулся на помощь, но меня сбили с ног, нанося удары по лицу и спине. Чудом мне удалось вырваться, и я увидел, как Виктору Павловичу несколько раз ударили по голове бутылкой. Взяв генерала под руки и положив носовой платок ему на рваную рану на затылке, я вывел его из помещения, усадил в автомашину.

Тем временем рабочие силой вытеснили группу хулиганов из здания и далее за территорию строительного городка. Мне помогли обработать рану и забинтовать голову генерала. Однако группа хулиганов по домам не расходилась. Нам перекрыли дорогу и угрожали кольями и палками. Некоторые из бандитов были вооружены охотничьими ружьями. Виктор Павлович принял решение выехать из посёлка другой дорогой, что и было сделано. Колонна автомашин двинулась путём, указанным генералом, и беспрепятственно выехала на основную шоссейную трассу. Наша машина отделилась от колонны. Мы с Виктором Павловичем двинулись в сторону Ленинакана.

Через несколько минут нас догнала и стала преследовать иномарка без номерных знаков. Мы остановились и решили выяснить, в чем дело. Из иномарки вышли три боевика, вооруженные автоматами Калашникова и стали стрелять из них в воздух. У меня не оказалось под рукой оружия. Виктор Павлович достал свой пистолет Макарова, но применять его не стал: силы были неравны.

Водитель Лозбякова, испугавшись, спрятался в кустах, а затем побежал за подмогой в ближайшее селение. Озверевшие бандиты нанесли автоматом Виктору Павловичу несколько ударов в грудь, по голове, и он, потеряв сознание, упал на землю. Потом принялись за меня: ударили по лицу и выбили несколько зубов, после чего стали бить ногами в пах и в грудь. Получив сильный удар по голове, я тоже упал. А бандиты погрузились в автомашину, ещё раз дали очередь в воздух и рванули с места в направлении селения Пушкино.

Встав с земли, я подошёл к Лозбякову: он всё еще был без сознания. Пришлось воспользоваться нашатырным спиртом из автомобильной аптечки. В это время подъехали работники милиции из соседнего ОВД и организовали поиск преступников. Через несколько часов бандиты были задержаны. Начальник ОВД хотел вызвать скорую помощь, но Виктор Павлович отказался. В Ленинакане ему обработали рану и сделали повязку. Утром генерала доставили в военный госпиталь, где ему наложили швы.

Через день он проводил меня на аэродром, посадил в самолет. Голова генерала была перевязана, но он оставался на службе. Прощаясь, передал цветы для любимой жены Галины Леонидовны и попросил меня ничего ей о происшедшем не говорить. Такой же букет он передал и для моей супруги Тамары Никифоровны. Через несколько месяцев из разговора с Виктором Павловичем я узнал, что бандитов осудили на длительные сроки лишения свободы.

Общаясь с Лозбяковым, я видел, как много сил и здоровья он отдает восстановлению зоны землетрясения. Там вновь построены здания ОВД, пожарные депо, восстановлены водопровод, газоснабжение, построены ЛЭП — все делалось для того, чтобы задействовать объекты народного хозяйства на полную мощь. Виктор Павлович трудился по 12 и более часов в сутки, несмотря на больное сердце, но об этом никто не знал. Он без конца названивал в Москву, другие регионы страны, выбивал стройматериалы, просил о выделении дополнительных сил и средств на восстановление зданий ОВД.

Виктор Павлович очень подружился с первым заместителем министра внутренних дел Азербайджанской ССР В.П Баранниковым. Изо всех сил старались они сообща делать все необходимое, чтобы ослабить на границе между республиками напряженность в межнациональных отношениях.

С распадом Советского Союза Лозбяков вернулся в Москву, более полугода был не у дел. Я был рад, когда он получил назначение на должность заместителя начальника Университета МВД РФ. Мы часто встречались с ним, вспоминали былое, пережитое в Армении. Однажды у нас завязался разговор о Боге. Виктор Павлович был глубоко верующим человеком, регулярно ходил в церковь. Мы с ним даже побывали в святом для армян месте, центре православия, Григорианском храме в городе Эчмедзине.

Прошли годы. Виктор Павлович, будучи на заслуженном отдыхе, преподавал в университете. Я тоже по состоянию здоровья ушел в отставку, но продолжал служить прокурором отдела в Генеральной прокуратуре России, в дальнейшем перешел на работу в Московскую коллегию адвокатов.

О смерти Виктора Павловича я узнал от его друзей. Он скончался 14 июля 2002 года. На его похоронах было много народу: близкие друзья, сослуживцы, курсанты и слушатели Университета МВД России, руководители МВД России, посол Республики Армения в России. На траурном митинге проникновенно говорилось об удивительном человеке, прошедшем путь от рядового до генерала милиции.

Недавно группа его друзей, в числе которых и автор этих строк, решила обратиться к руководству Армении с предложением об увековечивании памяти Виктора Павловича за деятельность по восстановлению в республике зоны землетрясения и спасение жизней многих её граждан. А конкретно: назвать одну из улиц города Гюмри (Ленинакана) именем генерал-майора Лозбякова В.П. 

Борис СЛОБОДЧИКОВ

ТО МИНИСТР, ТО СЛЕСАРЬ, ТО ПОЖАРНЫЙ

Сейчас мало кто даже из историков может припомнить, тем более подробно изложить жизнь и необыкновенную судьбу российского государственного деятеля князя Михаила Ивановича Хилкова. А между тем повод подходящий есть: в текущем году исполняется 170 лет со дня его рождения.

Родословная Михаила Хилкова ведёт своё начало от князей Стародубских. Эти Рюриковичи оставались удельными князьями почти до половины XV века. Родоначальником династии князей Стародубских был Иван — младший, седьмой сын великого князя Владимирского Всеволода Большое Гнездо. Отец его в своё время — в 1238 году — получил от брата, великого князя Ярослава, удел Стародуб Владимирский на реке Клязьме во Владимирской губернии в 12 верстах от года Коврова.

Род князей Стародубских, свершив немало славных дел во благо Отечества, распался на династии с другими фамилиями. Князь Василий Андреевич стал основателем в конце концов тоже угасших княжеских родов Гундоровых, Тулуповых, Палецких. Князь Василий Фёдорович — стержень рода князей Ромодановских, исчезнувшего в 1790 году. Князь Михаил Иванович, по прозванию Гагара, — родоначальник князей Гагариных. Многие потомки Стародубских вписали героические страницы  в летопись славы Государства Российского. К примеру, князь Фёдор Иванович Стародубский убит в орде в 1330 году, другой князь Стародубский в 1368 году  погиб в схватке с литовским князем Ольгердом. Князь Фёдор Давыдович Стародубский-Пёстрый, живший в XV веке, известен своими удачами в борьбе с татарами.

Но вернёмся ближе к теме нашей публикации. Был ещё один князь из Стародубских — Иван Андреевич; вот он-то и стал родоначальником Хилковых, потомком которых явился Михаил Иванович Хилков.

В 1896 году министр путей сообщения России Михаил Хилков был избран ещё и почётным членом Императорского Российского пожарного общества. Кто же он был, этот князь, удостоенный высоких должностей и почестей?

Родился Хилков в 1843 году. По окончании курса в пажеском корпусе незначительное время служил в лейб-гвардии егерском полку. В 1860 году предпринял путешествие по Европе и Америке, затем служил мировым посредником. Но его незаурядная биография началась всё же со службы в англо-американской компании по сооружению в Южной Америке Трансатлантической железной дороги. Можно ли было предположить, что потомок древнейшего княжеского рода, ведущего своё начало от удельных князей Стародубских, состоявших в родстве с Рюриком, определится на стройку простым рабочим? Он дорос до заведующего службой подвижного состава компании, но бросил кресло чиновника и определился слесарем на паровозный завод в Ливерпуле. Слесарничал чуть более года, ровно столько, чтобы освоить профессию. Затем заведовал участками работ на Курско-Киевской и Московско-Рязанской железных дорогах. Он, подобно царю Петру I, хотел сначала сам всему научиться, а уж потом командовать и учить других.

В 1880 году Хилков был призван генералом Анненковым для организации строительства железнодорожной ветви на маршруте Кизил-Арват. В 1882 году Михаил Иванович получил пост управляющего министерства общественных работ, путей сообщения, торговли и земледелия Болгарии. В 1885 году он возвратился в Россию и снова поступил на железные дороги, возглавлял целый ряд из них: Самаро-Златоустовскую, Оренбургскую, Орлово-Грязскую и Ливенскую. В 1894 году он был назначен главным инспектором железных дорог России, а в 1895 — министром путей сообщения.

Эдуард ПОПОВ

Всем известно, что в правоохранительных органах, как и в армии, всегда служили люди, которые посвящали всю жизнь на благо Отечества. В силовых структурах всегда был развит дух патриотизма. И это чувство стимулирует людей более глубоко и всесторонне  изучать историю своей страны. Россия, в силу своего географического расположения и природных богатств, всегда была и будет в сфере притязаний многих мировых держав и сопредельных государств. И сейчас некоторые псевдоисторики пытаются переврать, исказить подтасовать факты и лишить нас чувства гордости за своих предков, которые не щадили жизни, защищая свою землю. А без этого гражданского чувства не может существовать сильное, независимое государство. Как говорят мудрецы, народ без истории — как ребёнок без родителей, из него можно вылепить всё что угодно.

К сожалению, не так много реликвий, предметов быта и письменных источников сохранилось до наших дней. Множество войн и других кровавых событий прокатилось в разное время по нашей территории. Вместе с людьми гибли и материальные свидетели нашей истории. Но в наших силах ещё найти и сохранить вещественные доказательства трагических и одновременно героических событий Великой Отечественной войны. С этой целью и создаются поисковые отряды. И те молодые люди, которые наравне со старшими товарищами участвуют в таких мероприятиях, однажды прикоснувшись к истории, вырастут истинными патриотами. Чувство гордости за своих предков они пронесут через всю жизнь и передадут следующему поколению.

В Центре специального назначения московской полиции поисковый отряд был создан в 2010 году. Некоторые из тех, кто вошёл в состав отряда, уже имели опыт поисковой работы. Отряд получил название — «Святой Георгий» и имеет официальную регистрацию в Союзе поисковых отрядов России. Ежегодно отряд представляет документы, необходимые для поисковых мероприятий, в соответствии с установленным порядком. Поисковики самостоятельно разрабатывают план действий на предстоящий поисковый сезон. Как правило, два раза в год, весной и осенью, отряд выезжает на очередную «Вахту памяти». Все мероприятия отряд осуществляет за счёт личных средств членов поискового отряда. А отправляются в поисковые экспедиции сотрудники ЦСН московской полиции в свободное от службы время — краткосрочные или очередные отпуска. Обычно одна экспедиция длится 7—10 дней. Ежегодная «Вахта памяти» состоит из двух таких экспедиций. Выезжает отряд в количестве 10—15 человек. Как правило, принять участие в раскопках приглашаются школьники старших классов или студенты, в сопровождении преподавателей. Один из преподавателей учебного заведения Сергей Лозовой входит в состав отряда с момента его образования. В экспедиции принимают участие и дети сотрудников ЦСН, возраст которых позволяет им осознанно участвовать в работе отряда.

Для детей это не только возможность прикоснуться к истории, но и обучиться у опытных людей навыкам, помогающим выжить в условиях дикой природы: обращаться с опасными предметами, оказывать первую медицинскую помощь, правильно действовать в различных экстремальных ситуациях. Для современных «компьютерных» городских детей это немаловажно. Среди поисковиков «Святого Георгия» есть взрывотехник и врач. Но в случае обнаружения взрывоопасных предметов обязательно информируется МЧС, и дальнейшие работы по их обезвреживанию или уничтожению проводят сотрудники этого ведомства.

Поисковые мероприятия — это огромный труд, часто в неблагоприятную погоду. Это тонны поднятого грунта, километры, пройденные по труднопроходимой местности, отсутствие всякого бытового комфорта, к которому привыкли городские жители. Не все люди, однажды поработав на «Вахте памяти», готовы ещё раз испытать себя. Поэтому бывалые поисковики, можно сказать, настоящие фанаты своего дела.

Первая экспедиция отряда состоялась в 2009 году. «Святой Георгий» был только в проекте, ждал официальной регистрации. Но костяк отряда был сформирован, и сотрудники ОМОНа уже начали работать совместно с ребятами из поискового отряда «Батальон». Местом своей вахты выбрали Думинический район Калужской области. Судя по архивным документам и результатам экспедиций поисковых отрядов, Калужская земля хранит до сих пор множество артефактов времён Великой Отечественной войны и тысячи останков без вести пропавших советских бойцов.

В последующие три года поисковики «Святого Георгия» продолжили работу в этой области. В результате поиска в Думиническом районе были обнаружены останки трёх бойцов-миномётчиков РККА, в Ульяновском районе — останки пяти бойцов РККА, погибших при авиационной бомбардировке линии нашей обороны. Как известно, установить фамилию павшего бойца помогают предметы, найденные вместе с останками. В идеале это «смертный медальон» с заполненной запиской или номерные награды. А могут помочь в этом и подписанные личные вещи: котелок, ложка, часы и др. Документы сохраняются крайне редко. К сожалению, во всех наших случаях личности бойцов установить не удалось. Останки героев были торжественно захоронены в одной из братских могил Ульяновского района, по традиции во время закрытия очередной «Вахты памяти». Эти мероприятия проводятся ежегодно. К месту захоронения съезжаются представители всех поисковых отрядов, работающих в области, приглашаются представители местной администрации, духовенства, жители близлежащих населённых пунктов. Найденные останки торжественно предаются земле с воинскими почестями. Так потомки смогут почтить память павших героев, хотя их имена и канули в Лету. Если удаётся установить фамилии погибших бойцов и найти их родственников, то они сами определяют место погребения. Им же передаются и личные вещи бойца. 

Здесь уместно вспомнить знаменитые слова Александра Суворова: «Война не закончена, пока не похоронен последний погибший солдат».

Во время одной из экспедиций поисковики «Святого Георгия» вместе с сотрудниками заповедника «Калужские засеки» практически заново отстроили памятник на могиле шести советских бойцов в лесном массиве близ деревни Ногая. Кстати говоря, омоновцы с самого начала своей работы в Ульяновском районе тесно сотрудничали с директором этого заповедника Сергеем Федосеевым, который предоставил ценную информацию о местах сражений и не раз выручал техникой, помогая пробраться в труднодоступные районы поиска.

Поисковое движение в нашей стране существует уже более 40 лет. А в последнее время ему придаётся большое значение в плане патриотического воспитания молодёжи, о чем неоднократно говорил Президент России Владимир Путин. Несмотря на сравнительную молодость, поисковый отряд «Святой Георгий» в своём активе уже имеет грамоту от Российского комитета ветеранов войны и воинской службы, грамоту и благодарность от Калужской областной администрации. Четыре человека награждены памятными медалями «70 лет Сталинградской битвы».

С каждым годом всё труднее вырвать у земли останки незахороненных бойцов, павших на полях сражений, и предметы, помогающие определить их имена. Образцы вооружения и экипировки, личные вещи бойцов, которые имеют на сегодняшний день музейную ценность, всё реже удаётся найти в удовлетворительном состоянии. Время берёт своё. Однако за время работы поисковикам «Святого Георгия» удалось обнаружить множество вышеупомянутых артефактов. Комната истории ЦСН ГУ МВД России по г. Москве за время существования поискового отряда преобразилась. Появилась большая экспозиция по истории Великой Отечественной войны. Часть таких экспонатов уже передана в различные музеи и комнаты истории, в том числе и в школьные экспозиции. В запасе у полицейских центра ещё достаточно экспонатов, которые они готовы передать в дар школам и другим учебным заведениям для оформления соответствующей экспозиции. Поисковый отряд, созданный сотрудниками ЦСН ГУ МВД московской полиции, продолжает свою работу. Желающих участвовать в деятельности отряда в этом подразделении много, но, к сожалению, не все имеют возможность, в силу различных обстоятельств, отправиться в поисковую экспедицию. Впереди «Вахта памяти-2013». Пожелаем же удачи всем поисковикам в этом нелёгком, но интересном и почётном труде.

Светлана СЕРКИНА

В апреле 1918 года милиционеры 1-го Пятницкого комиссариата Семён Пекалов и Егор Швырков несли службу неподалёку от Большого Устьинского моста. Поздно вечером к ним подошли 15 вооружённых мужчин, один из них предъявил мандат Московской ЧК и попросил оказать помощь в задержании «контрреволюционеров», проживающих в доме № 12 на Космодамианской набережной. Милиционеры проводили их до указанного адреса. Оставшись возле входной двери дома, Пекалов и Швырков услышали шум и крики, доносившиеся с верхних этажей. Под видом членов ЧК в здание проникли грабители, лжечекисты врывались в квартиры, избивали и грабили жильцов. Несмотря на численное преимущество противников, милиционеры вступили с ними в схватку, несколько бандитов были убиты. Пекалов и Швырков защитили квартирантов и их имущество ценой собственных жизней — Егор погиб на месте, Семён скончался позже от полученных ранений.

Оба героя были удостоены чести захоронения у Кремлёвской стены. Память об их подвиге жива и по сей день — в Москворецком районе учрежден Почётный вымпел имени Швыркова и Пекалова для награждения сотрудников, их бюсты установлены в Центральном музее МВД и Музее истории органов внутренних дел. Осенью прошлого года состоялось открытие мемориальной доски первым московским милиционерам, героически погибшим при исполнении служебных обязанностей. Доска была установлена на стене здания ОМВД России по району Замоскворечье.

В этом году на территории отдела прошло торжественное мероприятие, посвящённое 95-летию со дня  гибели первых милиционеров-героев. Официальную часть открывал начальник УВД по ЦАО генерал-майор полиции Виктор Пауков. Он призвал молодых сотрудников равняться на героев, достойно нести службу по защите правопорядка и вести борьбу с преступностью. По словам Виктора Кузьмича, это событие важно не только для самих сотрудников, но и для родственников погибших героев, которые прибыли почтить память своих предков.

На момент гибели Егору Петровичу было 45 лет, его боевому товарищу 28. Оба родились в бедных крестьянских семьях. Швырков в деревне Демидково возле подмосковной Рузы, Пекалов  был родом из Сибири. Вместе их свёл фронт, до прихода в милицию, где им довелось прослужить менее полугода, Семён Пекалов и Егор Швырков защищали нашу родину в годы Первой мировой войны. К сожалению, родственников Семёна Матвеевича до сих пор не удалось разыскать, зато на мероприятие были приглашены потомки Егора Швыркова. Внучатая племянница Егора Петровича Лидия Борисова, урождённая Швыркова, горячо поблагодарила руководство УВД и начальников Центрального музея Министерства внутренних дел РФ и Музея истории органов внутренних дел г. Москвы за предоставленные архивные документы и фотографии, за то, что память о героях была пронесена через годы и сохранена для будущего поколения. О подвиге Швыркова и Пекалова Лидия Михайловна слышала от отца, уже на протяжении многих лет она занимается генеалогией семьи и разыскивает родственников. Правнук Егора Петровича Алексей Меркулов призвал сотрудников бесстрашно нести службу и соблюдать присягу.

После возложения цветов к мемориальной доске Виктор Пауков вручил родственникам памятные сувениры — бронзовые фигурки городового, пообещав гостям, что такие мероприятия будут проводиться регулярно. Далее все собравшиеся направились к Красной площади для возложения цветов на могилы героев. Встреча завершилась чаепитием в актовом зале ОМВД Замоскворечье. Было решено в конце апреля провести экскурсию в Музее истории Москвы, где расположена отдельная экспозиция, посвящённая замоскворецким милиционерам.

Юля ДАЛИДОВИЧ

Это было в один из февральских вечеров 1923 года. В Москве разыгралась вьюга. Она раскачивала фонари, гремела железом на крышах домов, заносила дороги. Погода буйствовала, и, казалось, зима напрягала все силы, чтобы засыпать столицу снегом в тот трудный для неё год.

В Протопоповском переулке, в здании штаба войск ОГПУ Московского округа, в небольшой холодной комнатке задержались после работы трое боевых друзей. Они, конечно, не опасались подставить свои лица под свистящую пургу. Просто дел было не переделать, да и не привыкать им спать тут же, в комнате, на дряхлом столе и двух жёстких лавках.

За изящным венским шахматным столиком, никак не гармонировавшим со всей обстановкой комнаты, ссутулившись, сидел высокого роста комиссар — Павел Семёнович Уралец и сосредоточенно переворачивал с ребра на ребро спичечную коробку. Он только что вернулся с совещания и был чем-то озадачен. К нему подошёл Леонид Владимирович Недоля-Гончаренко — начальник политотдела войск ОГПУ Московского округа. Поправляя разлохмаченные волосы, он подчёркнуто осторожно вынул из рук Уральца спичечную коробку и произнёс:

— Ты, Павел Семёнович, вижу, вечный двигатель изобретаешь… Смотри, как бездумно кувыркаешь коробок. А мне известно, одной спичкой можно сутки греться.

— Хотел бы я видеть, — отходя от окна, усомнился третий из присутствующих в комнате — Дмитрий Константинович Иванов.

— Могу доказать, — предложил Леонид Владимирович. — Принеси, Дмитрий, дровишек.

— Понятно, — нараспев протянул Иванов и уже направился было к двери, но его задержал Уралец. Он тихонько заговорил:

— Не кажется ли вам, друзья, что мы нежнеть начинаем? Сквознячок — апчхи, холод — бр-р-р, навьючиваем на себя, как кочан. — Уралец подошёл к Иванову, запустил руку под свитер: — Вот первый экспонат. А забыли, как спали на снегу, под берёзкой в холоде и голоде? Как форсировали студёные речки по пояс в воде и шли в бой?

— Вот-вот, — согласился Уралец, — закалку эту надо не только уберечь, но и развивать.

— Верно, — горячо поддержал Уральца Иванов. — Ведь как раз и Феликс Эдмундович Дзержинский от нас этого требует. Командиру, красноармейцу спорт необходим.

— Почему только им? — возразил Недоля-Гончаренко. — Я на заводе вырос. С какой охотой рабочие занимаются спортом! А кажется, ни условий, ни свободного времени… Была у нас футбольная команда. Слабенькая, правда. Но как её любила молодёжь! Разбуди ночью, скажи: «В команду хочешь?» — поверьте, ночью побежит записываться.

В разгар полемики в кабинет вошли работники штаба Михаил Иванович Лаврентьев и Кирилл Иванович Кузьмин.

Узнав, о чём речь, Лаврентьев быстро заговорил:

— Спорт — немалое дело и в международных отношениях наших. Представьте частный случай. Обидчик ваш — стройный, здоровый, ловкий. Решитесь вы связаться с ним? Нет, вероятно, с наигранной миной безразличия отойдёте от него. Обидно отступите, потому что чувствуете: он сильнее… Это в частном случае. Теперь представьте спорт народным достоянием. Мы начинаем первенствовать и в футболе, и в боксе, и в борьбе, и в стрельбе и… хорошо бы во всех видах спорта. И, как вы думаете, разве недруги наши не скажут: «Должно быть, сильна власть, коль воспитала таких богатырей. Попробуй, свяжись с ними»?

— Постой, Михаил Иванович. Что-то не усвою, — провёл пятернёй по голове Леонид Владимирович Недоля-Гончаренко. — Коль мы не можем первенствовать в спорте на международной арене, значит государство наше слабое? А как же мы, тощие, голодные, били интервентов?

— Э-э, Леонид Владимирович, не горячись, — остановил его Уралец. — Ведь здоровый дух-то в здоровом теле!

— А знаете, — вмешался в разговор молчавший до сих пор Кузьмин, — иду я сегодня по Цветному бульвару, вижу большой щит висит с изображением борца. У щита мальчишки. Тыкают в борца пальцами и говорят: «Смотри, какой здоровый, вот бы нам стать такими!» А я стоял рядом и не знал, что сказать ребятам. Ведь у нас заниматься борьбой пока негде. А как хочется вырастить молодое поколение крепким, бодрым, жизнерадостным.

— Хорошо говоришь, Кирилл Иванович, правильно, — воскликнул Уралец. — Послушайте, а не создать ли нам на базе имеющихся в ОГПУ спортивных кружков пролетарское спортивное общество? Представьте, в обществе легкоатлеты, гимнасты, акробаты, футболисты и, конечно, свой устав, дисциплина. А спортсменов — тысячи. Сколько людей потянется к нам! Тогда и товарищ Дзержинский поддержит нас. По-моему, как раз это он и имеет в виду.

Била вьюга, стучалась в окно, а они, усталые, да и поесть давно не мешало, всё говорили, мечтали, спорили, забыв, что уже за полночь и впереди напряжённый рабочий день.

Вопрос о создании настоящего спортивного общества со своим клубом, спортзалами, уставом был решён единогласно.

А название ему?..

— Верно, товарищи, а как же назовём? Может, «Сила»? — предложил Кузьмин.

В самом деле, почему бы не «Сила»?

— Да нет, — возразил Иванов. — «Сила» не отражает стремления идти вперёд, совершенствоваться. Да и вообще громко как-то.

— Может, «Чекист»?

Но и это не подошло. И когда, казалось, все более или менее подходящие названия были отвергнуты, в разговор вступил Недоля-Гончаренко.

— А не назвать ли наше общество «Динамо»? Это как раз то, что нужно пролетарскому спортивному обществу. И звучит коротко, красиво.

Всем понравилось. На этом и порешили. Тут же было принято предложение Кузьмина о значке для членов общества. Договорились разработать проект значка ромбовидной формы с надписью в центре «Динамо», «Москва».

Расходились весёлые, разгорячённые, как будто на улице и не было морозной пурги.

Через несколько дней Уралец пришёл в приёмную одного из ответственных работников ОГПУ Филиппа Демьяновича Медведя. Уралец знал, что Филипп Демьянович большой энтузиаст спорта. В юношеские годы он увлекался гимнастикой и стрельбой. Мысль о создании общества пришлась ему по душе.

— Вы правильно поняли указания Феликса Эдмундовича о том, что в физическую подготовку нашей молодёжи надо внести организованность. А всё ли продумали? Раз дело затеяли, решайте его до мелочей, по-серьёзному.

— Вроде всё продумали, Филипп Демьянович, а энтузиазма и воли у нас хватит.

Однако, говоря так, Уралец тревожился за одно. До общества ли теперь?

Голод, нищета… Болен вождь революции. Усилила свою деятельность иностранная агентура. Страна переживала тревожное время.

Дзержинский не только одобрил предложение о создании спортивного общества, но и дал указание своим помощникам всячески содействовать его организации.

При содействии Филиппа Медведя будущие динамовцы получили в своё распоряжение помещение бывшего магазина оптики (Лубянка, 13), принадлежавшего до революции купцу Трындину. Правда, оно оказалось захламлённым и неуютным. Но на первых порах и ему были рады. В нём разместили штаб по организации общества, а позже оборудовали фехтовальный зал, тир, залы для борьбы и бокса. В распоряжение динамовцев был отдан и гимнастический зал на Цветном бульваре (кстати говоря, газета «Петровка, 38» долгие десятилетия соседствовала с этим залом, только в нём поселились динамовские борцы).

Тогда-то и встал вопрос о привлечении для работы в обществе специалистов по различным видам спорта.

Первым откликнулся тяжелоатлет Александр Бухаров. Его имя как спортсмена в то время было широко известно. Спортом он начал заниматься ещё в 1908 году. Семнадцать раз подряд он выигрывал первенство Москвы, одиннадцать — первенство страны по тяжёлой атлетике и пять раз выходил победителем в соревнованиях по борьбе.

Заниматься с боксёрами стал Аркадий Харлампиев, а затем и Константин Градополов.

Александр Смирницкий возглавил группу инструкторов по стрелковому спорту. Его ближайшими помощниками были Пётр Шугаев и Василий Кавенщиков.

В тренерской работе по другим видам спорта приняли участие такие крупные в то время специалисты, как Виктор Спиридонов, Александр Петров, Ян Спарре, Борис Астафьев, Михаил Слепцов.

Желающих заниматься спортом оказалось намного больше, чем ожидали организаторы общества. В только что оборудованных спортивных залах начали тренировки гимнасты, штангисты, борцы, фехтовальщики.

Пусть трещат морозы, злится вьюга, а спортсмены зарождающегося общества уже приступили к занятиям. И как было не радоваться. Их родное пролетарское общество начало жить!

18 апреля 1923 года инициативная группа созвала учредительное собрание. Народу собралось много. Стульев и табуреток не хватило. Принесли доски, сделали что-то наподобие лавок. Но всё равно кое-кому пришлось стоять. Прения прошли по-деловому, горячо. Правда, не обошлось без разногласий. Много спорили о наименовании общества, о его значке, о проекте устава.

Наконец с большим подъёмом было провозглашено решение о рождении спортивного коллектива, которому присвоили наименование Московское пролетарское спортивное общество «Динамо».

Владимир ВЕРХОЛАШИН

Баринов Евгений Христофорович — кандидат медицинских наук, доцент кафедры судебной медицины Московской медицинской академии им. И.М.Сеченова, профессор кафедр уголовно-правовых дисциплин Европейского университета права и Института экономики и культуры, член Международной коллегии учёных МАН Сан-Марино, действительный член Международной ассоциации по идентификации, член Союза журналистов России и Москвы.

В истории России, как и в истории российской медицины, XVII век представлял собой особое, неповторимое время. С каждым десятилетием XVII века росли и укреплялись связи российского государства со странами Западной Европой. Это не могло не отразиться и на развитии медицины. Уже начиная с первой половины XVII столетия в Россию приглашались лекари не только для службы при дворе, но и для службы в войсках. В середине столетия при Аптекарском приказе появилась первая госпитальная школа, организовывались больницы при монастырях, аптеки, появилась первая гражданская больница в Москве.

Всё это не могло не отразиться и на развитии отечественной судебной медицины. Всё более широко стали проводиться врачебно-судные изыскания, освидетельствования получивших повреждения и мёртвых тел, освидетельствования по личной просьбе потерпевших. К тому же в российской судебно-следственной практике всё более часто стало применяться дознание, и решение медицинских вопросов о наличии у потерпевших телесных повреждений и о состоянии их здоровья играло немаловажное значение. В те годы на Руси появились неординарные личности, способствовавшие всеми силами развитию отечественной медицины, в том числе и судебной.

Во времена правления царя Алексея Михайловича наиболее часто занимался проведением дознания ближний боярин Фёдор Михайлович Ртищев (1626—1673), в различные годы стоявший во главе Приказа Большого Двора и Приказа Тайных дел.

Ф.М. Ртищев был для своего века незаурядной личностью, отличался широкой образованностью, добротой и гуманностью. Именно он блестяще выполнял дипломатические поручения в Польше и Швеции в 1654—1656 годах, участвовал в военных походах, в 1656 году стал окольничьим. Ему было поручено воспитание сына царя — царевича Алексея Алексеевича.

Участвуя в войне с Польшей, Ф.М. Ртищев проявлял заботу о раненых воинах, всячески стараясь их поддержать, занимался устройством временных госпиталей, где проводилось лечение за его счёт, занимался эвакуацией раненых, нередко лично подвозил пострадавших к лекарям для оказания медицинской помощи. Обладая значительным состоянием, в мирное время он продолжал заниматься благотворительностью, приказывая  собирать по  московским улицам пьяных и больных и направлять их в особый приют, где содержал их до вытрезвления и выздоровления.

Глубоко верующий человек, он был членом общества «Ревнители благочестия», заботился о просвещении народа и укреплении его в вере в бога. По его инициативе в Москву были приглашены учёные монахи из Киева во главе с Епифанием Славинецким.

Благодаря Ф.М. Ртищеву была открыта школа при Андреевском монастыре, ставшая предшественницей Славяно-греко-латинской академии.

Занимаясь благотворительностью и уделяя много времени развитию отечественной медицины, распространению медицинских знаний среди населения, он принимал участие также и в проведении освидетельствований потерпевших, о чём сохранились записи в документах различных приказов. Надо полагать, что, проводя дознание, он неплохо разбирался и в вопросах, связанных с медицинским освидетельствованием.

Известный исследователь истории Москвы И.Е. Забелин приводит ряд случаев, когда на царское имя подавались жалобы лиц, здоровью которых был причинён вред, послужившие поводом для проведения судебно-медицинского освидетельствования и впоследствии судебного разбирательства (цит. по изданию 1918 года).

В 1652 году бил челом государю, а постельничему Фёдору Михайловичу Ртищеву подал челобитную постельный сторож Куземка Еремеев. В своей челобитной он написал: «В нынешнем государь во 160-м году генваря с 31-го числа в вечеру, часу в пятом ночи, сошолся со мною в жилецком подклете постельной истопник Яков Быков и бранил меня всякою позорною бранью и ушиб меня кулаком и вышиб мне глаз и тем меня изувечил. Милосердный государь! пожалуй меня холопа своего, вели государь, про тое мою брань и про бой сыскать теми людьми, кои тут были, и по сыску свой царский указ учинить. Царь государь смилуйся!»

В ходе проведённого освидетельствования было установлено, что у Еремеева, вследствие удара утрачено зрение на один глаз. Дознание проводил постельный Фёдор Михайлович Ртищев, который допрашивал постельных истопника и сторожей. В ходе дознания постельный истопник Архип Соколов сказал: «...видел де он то, как Яков Быков сторожа Куземку глаз зашиб; а за что де у них стало, и он де того не ведает...». Гришка Клементьев да Петрушка Нефёдов сказали, что «пришли де они в жилецкий подклет и Куземка де пьёт вино из кубышки; а Яков де Быков прошал у него вина; и Куземка де ему вина пить не дал, а говорил ему: я де государево жалованье сам пью, и Яков де его за то ударил кулаком и вышиб у него глаз».

Кроме того, можно привести ещё одну челобитную, найденную И.Е. Забелиным среди документов Дворцового приказа, где разрешение жалобы проводилось без привлечения к освидетельствованию врача. В 1649 году постельный истопник Дёмка Клементьев бил челом государю: «Жалоба, государь, мне на стольника на Романа Фёдорова сына Бабарыкина; в нынешнем государь в 157-м году июня в 15 день в твоем государеве походе в селе Покровском, на твоем государеве дворе, стоял я холоп твой на крыльце; а тот Роман тут же на крыльцо пришол и учал меня холопа твоего от Роман посылать по квас на Сытной дворец; и я холоп твой его не послушал, по квас не пошол, потому что я холоп твой в Передней дневал; и он Роман за то меня холопа твоего спихнул с лестницы и убил меня до полусмерти; и лежал я холоп твой на земле, омертвев многое время; и оттерли меня холопа твоего товарищи мои льдом; и от тех побой ныне я холоп твой стал увечен. Милосердный государь! пожалуй меня холопа своего, вели государь про тот мой бой сыскать, и про увечье, и по сыску свой государев указ учинить; а безчестьишку государь моему и увечью, что ты государь укажешь. Царь государь смилуйся пожалуй!..».

Далее следует перечень свидетелей, которые видели, как были причинены повреждения потерпевшему. «Дохтурской сказки» — документа врачебной экспертизы, составляемой врачами Аптекарского приказа к данной челобитной не приложено. Дознание проводил Ф.М. Ртищев. В ходе дознания были допрошены стольники, стряпчие, стрелецкий голова князь Иван Репнин, Юрий Левонтьев, Яков Жуков, Абрам Свиязев, Борис Змеев, священник Василий Климонтов, которые сказали: «...в нынешнем де во 157-м году июня в 15 день в объезде в селе Покровском видели де они постельного истопника Дёмку Клеменьева на нижнем крыльце, что он лежит ушибен, а кто его с крыльца пихнул, того они не видели; а от людей слышали, что пихнул его с крыльца стольник Роман Бабарыкин... Князь Афонасей Репнин, Фёдор Соковнин, Михайло Еропкин, сказали, по государеву крестному целованию: Роман Бабарыкин постельного истопника Дёмку Клементьева с крыльца пихнул... Голова стрелецкой Михайло Зыбин сказал, по государеву крестному целованию: видел де он, что истопник Дёмка с лестницы кубарем летел; а кто его пихнул, того де он не видал; а от Юрья Левонтьева слышал, что говорил Юрья Роману Бабарыкину: для чего де ты истопника на меня пихаешь?».

Учитывая обстоятельства, изложенные в данной  челобитной, можно предположить, что постельный истопник Клементьев в результате падения с крыльца и последующем ударе о землю получил телесные  повреждения  в виде сотрясения головного мозга. Однако за помощью к врачам Аптекарского приказа не обращался и освидетельствован не был. Его жалоба решалась в Дворцовом приказе без результатов врачебного освидетельствования. В данном случае видно, что сам дознаватель Ф.М. Ртищев, по-видимому полагаясь на собственный опыт и знания, принимал решение о наличии у потерпевшего телесных повреждений и их последствиях, не прибегая к помощи врачей.

К сожалению, сохранилось очень мало сведений, позволяющих судить о глубоких познаниях Ф.М. Ртищева в медицине, в том числе и судебной. Но в историю отечественной медицины он вошёл как основатель первой гражданской больницы, которую на свои деньги открыл в Москве в 1656 году. Данная больница состояла из двух палат и была рассчитана на 15 больных. Кроме того, им были организованы больницы и богадельни в разных городах России.

Следует отметить и тот факт, что благотворительная деятельность боярина Фёдора Михайловича Ртищева стала высоким образцом для тогдашнего русского общества; обратили на неё внимание и при царском дворе. В царствование Фёдора Алексеевича был поднят вопрос о церковно-государственной благотворительности. По царскому указу произвели в Москве разборку нищих и убогих, питающихся подаяниями, и действительно беспомощных поместили на казённое содержание в двух устроенных для этого богадельнях, а здоровых определили на разные работы. На церковном соборе, созванном в 1681 году, царь предложил патриарху и епископам устроить такие же приюты и богадельни по всем городам, и это предложение было принято.