В далёком 1917 году…

В ночь с 16 на 17 ноября (по старому стилю — с 3 на 4 ноября) 1917 года Временный революционный комитет и Московский Совет рабочих и солдатских депутатов приняли решение об организации, для руководства охраной правопорядка, Комиссариата по гражданской части города Москвы. 

В 1902 году Гершуни, покончив с организацией убийства министра внутренних дел Сипягина, приехал в Москву для встречи с Евно Азефом. Один провокатор передавал дела по «Боевой организации» другому провокатору. Всё. На этом его миссия завершена. Его поездка в Киев с намерением встретиться с представителями партии эсеров завершилась арестом Гершуни. Филёры на станции Киев-2 были одеты по-разному: купцами, богомольцами, словом, кое-какой станционный народишко, но Гершуни сразу почувствовал, что это капкан. Он пил минералку, а рука дрожала.

(Окончание. Начало в № 38.)

Министр внутренних дел В. К. Плеве

Убийцу министра внутренних дел Степана Балмашова приговорили к смертной казни.

«День перед казнью, — рассказывал в журнале «Былое» неизвестный автор, — Балмашов провёл в канцелярии Шлиссельбургской крепости. Был слаб и болезнен и весь день провёл, рассеянно просматривая «Ниву». О чём он, девятнадцатилетний юноша, думал в эти часы? 

В январе 1902 года официально образовалась партия социалистов-революционеров — с центральным комитетом, газетой «Революционная Россия» и девизом «В борьбе обретёшь ты право своё». В программе говорилось: «Признавая в принципе неизбежность и целесообразность террористической борьбы, партия оставляет за собой право приступить к ней тогда, когда при наличности окружающих условий она сочтёт это возможным…».

Царская полиция никогда не делила террористов на питерских, московских или ещё каких-то. Готовящийся теракт в Петербурге старалась упредить и московская полиция. Но Григорий Гершуни был всё же наш, московский. Он работал в Москве и набирался идей социализма. Но давайте по порядку. Террорист он был очень крупный, поэтому не пройдём небрежно мимо.

Было бы не простительно пройти мимо фигуры, сыгравшей немалую роль в революционном движении конца XIX — начале XX веков, терроризме и, соответственно, доставлявшей немало хлопот полиции Петербурга и Москвы. Это была Екатерина Брешко-Брешковская, прозванная «бабушкой русской революции». Впрочем, это прозвище было присвоено ей в 20-е годы, уже после трёх революций.

Историческая
справка

Спиридонова Мария Александровна (1884—1941), крупный политический деятель России, член партии социал-революционеров. В 1906 году смертельно ранила усмирителя крестьянских восстаний в Тамбовской губернии Г.Н. Луженовского, за что была приговорена к повешению, которое заменили вечной каторгой. Её, как и многих, освободил февраль 1917 года.

Приехав в Петроград, Спиридонова становится членом ЦК партии левых эсеров, она же и создатель партии. В 1917—1918 годах она делегат Всероссийских съездов Советов, член ВЦИК и его Президиума.

Нам как-то привычно сознавать, что терроризм расцвёл зловещим цветком в Петербурге. Вершиной террористических актов стало убийство императора 1 марта 1881 года, потом было неудачное покушение на императора группой Александра Ульянова. А вот начало террору было положено вовсе не в Петербурге, а в Москве.

Убийство императора Александра II, о чём было подробно изложено в предыдущем выпуске нашей рубрики, подняло на дыбы, если можно так выразиться, полицию Петербурга и Москвы. Эти две полиции никак не могли действовать врозь, разница лишь в том, что питерская была руководящей, направляющей. Все события, связанные с покушением на императора Александра II, не обходились без уча-стия полиции и полицейских Москвы, и по содержанию дальнейших наших публикаций, особенно о событиях после покушения, мы подтвердим, что это так.

Убийство императора Александра II, подготовка восьмого по счёту покушения, удачные и не очень удачные действия полиции, допустившей-таки, прозевавшей террористов, — страницы истории питерской полиции.

Но они так связаны с московской  и так предвосхищают дальнейшие нагрузки на неё, что невозможно разграничить борьбу этих двух полиций с терроризмом в России.

В предыдущих выпусках нашей рубрики была изложена деятельность охранных отделений полиции в конце ХIХ и начале ХХ века, их филёров (наружное наблюдение) и сексотов (внутреннее наиболее профессиональное и эффективное). Был обещан материал (публикация) о самом выдающемся секретном сотруднике Департамента полиции, одновременно члене Боевой организации «Народной воли», организаторе крупнейших терактов Евно Азефе. И эта публикация непременно будет подготовлена. Но, не прерывая темы политического розыска, уделим немного внимания так называемой зубатовщине, попытке царского правительства отвлечь рабочий класс от революционной борьбы, развратить его путём показной защиты его экономических требований полицейскими органами и примирить его с самодержавием.

В предыдущем выпуске нашей рубрики было уделено много внимания деятельности охранных отделений полиции, которая стала так актуальна в связи с усилением агрессивности революционных организаций, особенно наиболее крупной и значительной из них являлась «Народная воля», программой которой предусматривалось уничтожение самодержавия. Народовольцы вели агитацию во всех слоях населения, организовали 8 покушений на императора Александра II, в конце концов убив его 1 марта 1881 года.

После террористического акта 1881 года последовали массовые аресты народовольцев, вызвавшие идейный и организационный кризис организации. Однако народовольческие кружки и группы действовали до начала 1900-х годов, став ядром партии эсеров.

Отдавая должное значимости наружного наблюдения в этот период, то есть филёрам, Департамент полиции тем не менее в своих директивах отмечал, что «секретного сотрудника, находящегося в революционной среде, никто и ничто заменить не может».

Внутреннее наблюдение велось при помощи секретной агентуры, которая делилась на следующие категории: секретные сотрудники; вспомогательные агенты-осведомители (постоянные и случайные — штучники).

В охранных отделениях была установлена весьма сложная, продуманная система работы с секретными сотрудниками. Агенты никогда не назывались по фамилии, а только по кличке. Каждый сотрудник работал с определённым офицером, и только последний знал настоящую фамилию агента (кроме, естественно, начальника охранного отделения и Департамента полиции). Встречи секретных сотрудников с офицерами-руководителями происходили на конспиративных квартирах охранного отделения, которые содержались специально подобранными людьми.

Особую ценность для охранных отделений представляли агенты, являвшиеся членами революционных организаций. Им предписывалось активно участвовать в деятельности революционных организаций и даже в подготовке и осуществлении террористических актов. Показателен в этом отношении секретный сотрудник Департамента полиции Евно Азеф, один из основателей и лидеров партии эсеров, глава её боевой организации. Он 16 лет состоял платным агентом Департамента полиции и одновременно был инициатором (и во многих случаях участником) 28 террористических актов. И при этом провокатор выдал полиции в 1901—1908 годах многих эсеров. Азеф — явление уникальное, и мы обязательно познакомим с ним наших читателей в ближайшем выпуске нашей рубрики.

По разработанной в 1914 году инструкции, кроме внутрипартийной агентуры, предусматривалось создание тюремной агентуры (из числа лиц, содержащихся под стражей, которым за «усердие» сокращались сроки тюремного заключения) и сельской агентуры. Инструкция выделяла также профессиональную, железнодорожную и просветительскую агентуру. В 1913 году для тщательного негласного наблюдения за сотрудниками газет была создана газетная агентура. Следует сказать, что своих агентов царская охранка насаждала также и в высших правительственных учреждениях для наблюдения за крупными сановниками.

Возникшие в 1866 году в Петербурге и в 1880 году в Москве, а к 1907 году — в 27 промышленных и культурных центрах России охранные отделения («охранка») сыграли лишь весьма относительную роль в борьбе с революционным движением. Упразднена «охранка» после Февральской революции 1917 года.

Подготовил к печати Эдуард ПОПОВ

Обострение классовой борьбы в стране, возникновение различных революционных организаций с хорошо поставленной конспирацией обусловили создание царским правительством специального политического аппарата. В 1880 году при канцеляриях обер-полицмейстеров Москвы, Петербурга и градоначальника Варшавы были созданы отделения по охране общественной безопасности и порядка.

С начала XX века, особенно накануне революции 1905—1907 годов, охранные отделения получили широкое распространение. По предложению министра внутренних дел в 1902 году во всех крупных городах были созданы розыскные пункты, выполнявшие функции охранных отделений. Они строились на основе строгой централизации и подчинялись непосредственно Департаменту полиции. В 1903 году розыскные пункты были переименованы в охранные отделения.

Правовые основы деятельности охранных отделений были определены Положением об охранных отделениях. Согласно Положению, на охранные отделения возлагалось «негласное расследование по делам о государственных преступлениях». Охранные отделения вели борьбу с революционными организациями и их членами путём установления за ними как наружного, так и внутреннего наблюдения.

Отделу наружного наблюдения были также подведомственны низшие чины охранного отделения: участковые и вокзальные полицейские надзиратели. Они как бы осуществляли внешнюю полицейскую власть, наводили справки о лицах, интересующих полицию. Присутствовали при отправлении и прибытии поездов, могли в случае необходимости задержать тех или иных лиц.

Главное место в отделе занимали филёры — агенты наружного наблюдения. Они имелись при каждом охранном отделении, но наиболее успешно действовали филёры Московского отделения. Именно их опыт убедил Департамент полиции в необходимости  расширения наружного наблюдения. Наиболее крупные «летучие» отряды филёров действовали при Московском и Петербургском охранных отделениях (50 и 70 человек соответственно).

Задачи, формы и методы деятельности филёров были подробно изложены в специальной инструкции, а требования, предъявляемые к ним, были очень высокими. Они касались различных сторон личности филёров: человеческих качеств, деловых способностей, политических убеждений. В инструкции по организации наружного наблюдения подчёркивалось, что «филёр должен быть политически и нравственно благонадёжен!». При приёме на работу филёр, как правило, проходил испытательный срок для овладения навыками профессии. Устанавливая наблюдение за объектом, филёр давал ему кличку и ежедневно докладывал о результатах наблюдения. Он устанавливал связи объекта наблюдения, стремился войти в доверие к лицам, связанным с поднадзорным, проникал в его личную жизнь, особенно в амурные истории.

Хотя наружное наблюдение и имело широкое распространение, оно, однако, не было основной формой деятельности охранных отделений. В одном из правовых актов Министерства внутренних дел прямо говорилось: «Наружное наблюдение представляется средством большею частью вспомогательным, а потому при отсутствии освещения со стороны внутренней агентуры, оно лишь в исключительных случаях может дать самостоятельный материал для выявления сообществ. Поэтому наибольшую выгоду из наружного наблюдения можно получить только при строгом сообразовании его с указаниями внутренней агентуры». Таким образом, главное значение для охранных отделений имела внутренняя агентура, ставшая основной формой их деятельности.

Департамент полиции возлагал на начальников охранных отделений «приобретение и сбережение внутренней и секретной агентуры, как единственного вполне надёжного средства, обеспечивающего осведомлённость». В директивах Департамента полиции специально отмечалось, что «секретного сотрудника, находящегося в революционной среде, никто и ничто заменить не может».

Организацией внутреннего наблюдения ведал агентурный отдел (или отдел внутреннего наблюдения) с секретным делопроизводством.

(Продолжение следует.)

Подготовил к печати Эдуард ПОПОВ

(с использованием «Истории московской милиции». М., 2006)

(Продолжение. Начало в № 20.)

Вступив на престол 11 марта 1801 года, Александр I уже 11 мая издал указ, который в корне изменял систему управления полицией. Что ж так скоропалительно быстро? В предыдущих выпусках нашей рубрики было рассказано, как тщательно и не впопыхах готовили реформу полиции и Пётр I, и Екатерина II. А тут вдруг! Но чтобы понять весь ход мыслей и устремлений Александра I, коснёмся его прихода к власти.

Российский император, старший сын Павла I, воспитывался под руководством бабки, Екатерины II, которая привлекла к нему лучших воспитателей и преподавателей, в том числе республиканца Цезаря Лагарпа из Швейцарии. Александр был хорошо образован и обладал большим природным умом. Атмосфера враждующих между собой дворов Екатерины II и его отца Павла Петровича способствовала развитию в Александре скрытности и присущих ему незаурядных дипломатических качеств.

Екатерина II в конце своей жизни намеревалась передать престол Александру, минуя Павла, и начала составлять об этом манифест, но её скоропостижная смерть в ноябре 1796 года помешала осуществиться этому важному акту.

По вступлении на престол Павла I Александр получил ряд важных должностей: военного губернатора Петербурга, шефа лейб-гвардии Семёновского полка, инспектора кавалерии и пехоты, председателя Военного департамента Сената. Так что не от юношеских забав шёл в императоры Александр. Да и помощник в государственных делах у него был отменный — Алексей Андреевич Аракчеев. Не премину заметить, что будущий всесильный временщик при Александре I начал с обучения у сельского дьячка грамоте и арифметике. Талантливый мальчик происходил, увы, из обедневшей семьи мелкопоместных дворян.

Чтобы окончательно поставить точки над прочностью семейных уз между отцом и сыном, скажу лишь, что заговорщики против Павла I уведомили Александра о своих намерениях, и тот поставил им условие сохранить своему отцу жизнь. Но оно не было выполнено: ворвавшиеся в спальню Павла заговорщики сначала потребовали от него отречения от престола, а затем убили.

На следующий день после вступления на престол Александр объявил, что будет управлять «по законам и по сердцу в Бозе почивающей августейшей государыни императрицы Екатерины Великия». Александр начал с того, что восстановил отменённые Павлом I екатерининские «жалованные грамоты» дворянству и городам, освободил дворян от телесных наказаний, которые ввёл Павел, возвратил сосланных Павлом людей, уничтожил Тайную экспедицию.

Однако, не имея времени и возможности изложить многие нововведения Александра I, перейдём к тому, с чего мы начали, но с некоторой подготовкой — к изданию Указа, который «в пресечение недоразумений, неудобств и затруднений, происходящих в Полиции городов от смешения начальства Военного и Гражданского», в основу управления положил следующие основания: 1) все военные губернаторы, наделённые гражданской властью, «имеют главное управление и над полицией на основании должности генерал-губернаторов в Учреждениях о управлении губерний изображённой»; 2) военные губернаторы, не имеющие гражданской власти, и коменданты «ведают градскую полицию по Полицейскому Уставу на правах бывших оберкомендантов, с которыми гражданские губернаторы и губернские правления по части полицейской имеют сноситься сообщениями, а в полицию посылать повеления»; 3) где нет комендантов, там «управлять полициею городничим и зависеть по сей части от военных губернаторов, управляющих губерниями, равно как от губернаторов гражданских и губернских правлений»; 4) шефы полков, также полковые и батальонные командиры и прочие воинские начальники «не должны входить в управление ни городом, ни городской полицией, а остаются только при исполнении порученной или воинской части»; 5) в столицах полиции «впредь до общего положения состоять в ведомстве и точных повелениях военных губернаторов…»

Казённо и несколько суховато, но, наконец-то, усвоили главное: выше губернатора не прыгнешь.

(Продолжение следует.)

Эдуард ПОПОВ