В средние века французских королей врачевали с большим почтением. Все используемые для лечения монархов хирургические и стоматологические инструменты, а также наконечники клизм и клистиров изготавливались из благородных металлов. Мало того — принимаемые внутрь медикаменты перед употреблением заворачивались в золотую фольгу. С точки зрения фармакологии смысла в этом не было никакого, потому что золотая металлическая оболочка препятствовала всасыванию лекарства и в неизменном виде выходила наружу, но зато стоимость лечения и гонорары докторов возрастали многократно. Впоследствии медики научились делать удобные для глотания золочёные пилюли, конечно тоже дорогие, но вполне доступные для зажиточных горожан. Они использовались до начала XX века, а потом пропали. Осталось лишь выражение «позолотить пилюлю», что означает искусственное повышение стоимости заведомо бесполезного продукта. 

Был в моей практике случай, связанный с современными аналогами вышеуказанных пилюль. Случилось это в бурные девяностые, когда я служил и занимался оперативным обслуживанием объектов здравоохранения. Однажды от надёжных источников получил информацию о том, что по московским больницам бродит подозрительный тип, предлагающий средство от всех болезней под названием «кремлёвская таблетка». Поскольку об этой таблетке в то время ни в одном справочнике ничего не говорилось и ни один врач о ней ничего не слышал, руководство заинтересовалось и поручило разобраться, нет ли тут мошенничества или другого злоупотребления. Дня через три подозрительного гражданина удалось вычислить и вместе с имевшимся при нём товаром препроводить на Петровку, 38 для получения объяснений.

Задержанный оказался представителем одного из сибирских НИИ, где долгое время в обстановке секретности для лечения высшего партийно-хозяйственного руководства СССР производились уникальные, до сих пор не имеющие аналогов автономные электростимуляторы желудочно-кишечного тракта. Собою они представляли вытянутые металлические капсулы размером с патрон к пистолету Макарова. Их оболочка имела разное напыление, в том числе были посеребрённые и позолоченные капсулы, а внутри каждой размещались миниатюрный процессор и передатчик. Работать устройства начинали после проглатывания, когда во влажной среде желудка замыкались полюса металлической оболочки. Тогда генерировались стимулирующие жизнедеятельность организма импульсы, якобы оказывающие комплексное влияние на нервную, гормональную и иммунную системы человека.

После событий 1991 года и развала СССР кремлёвские клиники перестали закупать дорогие ненужные электростимуляторы, а обычные гражданские больницы о «кремлёвских пилюлях» ничего не знали по причине ранее наложенного грифа секретности. Вот и пришлось коллективу сибирского НИИ посылать в Москву своего представителя-ходока — налаживать маркетинг. Не сидеть же хорошим людям без зарплаты. Получалось, что никакого криминала с распространением «кремлёвских» таблеток нет, кроме… разглашения государственной тайны. Собранные материалы были переданы по подследственности, однако очень скоро автономные электростимулирующие устройства были рассекречены и даже разрешены для использования в домашних условиях.

Теперь «кремлёвскими таблетками» может воспользоваться каждый желающий, но с существенным ограничением. Дело в том, что средство это не включено в перечень льготного лекарственного обеспечения, а стоит куда дороже золотых пилюль французских королей.

Андрей БЕССРЕБРЕНИКОВ

Споры о пользе или вреде кофе не прекращаются. Кто-то говорит, что напиток этот излишне возбуждает нервную систему, сгущает кровь, перенапрягает сердце, приводит к бессоннице, гипертонической болезни и вызывает наркотическое пристрастие. Голосов в защиту кофе ещё больше, есть даже в поэтической форме. Взять хотя бы стихи Вильгельма Кюхельбекера: «Жар, восторг и вдохновенье грудь исполнили мою — кофе, я тебя пою…»

Я тоже люблю кофе. Не до такой степени, конечно, чтобы в стихах воспевать, но чашечку по утрам с удовольствием выпиваю. И ещё ежедневно беру кофе в уличном киоске у станции «Динамо», когда возвращаюсь домой с работы.

Стою я как-то раз на колоннаде наземного вестибюля метро, смакую свой кофе-капучино, тут подходит ко мне долговязый парень со стопкой книг с пёстрыми цветными обложками под названием «Бхагавад-гита», улыбается, объясняет, что он из общества сознания Кришны и хочет со мной поговорить. Деваться мне некуда, стою, слушаю, а он — проповедует. Что-то вроде: «Бог есть истина и абсолютная любовь, кто желает спастись, должен следовать по пути Бога, любви и истины…». Словами диковинными меня опутывает, книжки свои суёт, а у меня в руках кофе, а он говорит, что кофе пить вредно и что от него нужно отказаться.

— Нет, говорю, это вы ошибаетесь: кофе бодрит, кровоснабжение мозга улучшает, мышление активизирует, работоспособность повышает, усталость снимает. Кроме того, по последним научным данным, содержащиеся в кофе вещества нейтрализуют свободные радикалы и защищают человека от таких серьёзных болезней как рак, цирроз печени и сахарный диабет второго типа. А ещё кофе благотворно влияет на иммунную и пищеварительную системы, увеличивает выделение желудочного сока и способствует усвоению пищи.

Убедил я долговязого, и даже пристыдил. Он сконфузился, книжечки свои пёстрые сложил и ретировался. На следующий день у «Динамо» другой кришнаит появился, но уже посерьёзнее — с лысиной и в очках. Подождал, пока я свой кофе допью, подошёл, поздоровался, стал мне о заветах Бхактиведанты Прабхулады рассказывать, о том, что употреблять внутрь можно только то, что Кришне в знак любви поднесено, а горячительные средства, и кофе в том числе — запрещено.

Я его внимательно выслушал и сообщил, что против Кришны не возражаю, но у нас в России свои традиции, в частности климат суровый, без горячительных напитков в умеренных дозах трудно, но употреблять их на производстве и за рулём запрещено. Другое дело, горячие безалкогольные напитки — чай и кофе, особенно зимой. Их употребление даже православной церковью не возбраняется, и российские мусульмане в данном вопросе православных всегда поддерживают. Понял очкарик-кришнаит, что зря со мной время тратит. Неделю возле «Динамо» ни одного кришнаита не было. Потом всё-таки появился. Наверное, это был их гуру, потому что внешне сильно смахивал на бурята и был замотан в красно-кирпичного цвета одеяние. Он стоял на ступеньках, читал мантру «Хара Кришну, хара Рама», предлагая прохожим «Бхагавад-гиту», но никто на него внимания не обращал. Было сыро и холодно, бурят дрожал. Мне стало жалко парня, я взял два горячих кофе-капучино, подошёл к нему и сказал: «Хорошо, я возьму твою книгу, но только ты перекрестишься и выпьешь кофе, ведь здесь Москва, а не Индия, замёрзнешь».

Пить кофе он не стал, но больше кришнаитов у метро «Динамо» не видели.

Андрей БЕССРЕБРЕНИКОВ

Служил в медицинском отделе московского ОМОНа фельдшер по прозвищу Большой Жора. Вида он был внушительного, слегка угрюмого, обладал звучным голосом, а когда говорил, сердито морщил брови и устрашающе таращил глаза. Но выглядело это не страшно, а даже смешно. Большого Жору никто не пугался, поскольку был он незлобив, а, напротив добр и приветлив. К больным Большой Жора был очень внимателен.

В свободное от дежурств время Жора подрабатывал охранником в ночном клубе, осуществляя фейс-контроль на входе. Напомню, что фейс-контролем называют проверку всех входящих в учреждение граждан. В моду фейс-контроль вошёл в середине девяностых, когда многие ночные заведения были настоящими злачными местами, там торговали наркотиками и совершались тяжкие преступления. Вот и требовали владельцы заведений от службы безопасности подозрительных лиц на входе выявлять и внутрь не пускать.

Охранникам приходилось решать деликатные вопросы. Граждане в ночные клубы вовсе не на поминки ходят, а погулять и повеселиться. Поди разберись отчего у молодых людей и девушек глаза горят — то ли от хорошего настроения, то ли от таблеток запрещённого возбуждающего средства «экстази». Жоре пришлось серьёзно заняться физиогномикой (наукой об определении характера по лицу), и о своих наблюдениях он мне сообщал. Много интересного я из этих откровений почерпнул. Оказывается, агрессивных, склонных к дракам мужчин нужно определять по глубоко сидящим глазам и бульдожьим подбородкам, а мошенников и авантюристов — по чёрным бегающим глазкам и «V»-образной форме нижней половины лица. Людей с такими чертами, если в учреждение и впускали, то потом строго за ними следили, а если что — «вышибали» в первую очередь. Другое дело, если приходил индивидуум с кривой ухмылкой и разными глазами, то есть если один глаз выше другого располагался, да к тому же из-под радужной оболочки полоска белка выступала. Это был знак «дурного глаза», который предвещал беду и поножовщину. Граждан с «дурным глазом» даже на порог не впускали.

Будучи человеком увлечённым, Жора во время дежурств в медицинском отделе, когда пациентов было не так много, тщательно штудировал имеющуюся литературу. Особо полюбился Большому Жоре красочный, отпечатанный в Германии атлас кожных болезней. Атлас был полиграфическим чудом, бумага мелованная, все картинки — цветные. Откроешь — залюбуешься. Чего там только не было: оранжевые волдыри, розовые лишаи, желтовато-охряные фестончатые пятна, зелёно-красные бляшки, буро-синюшные язвы с золотисто-жёлтым дном и прочие первичные и вторичные морфологические элементы разнообразных кожных заболеваний.

Стал Большой Жора полученные знания на практике применять, ещё внимательнее в лица посетителей вглядываться. У одного посетителя импетиго определил, у другого — токсико-аллергический дерматит, у третьего — мургабский лейшманиоз, у четвёртого — контагиозный моллюск. Естественно, никого из них не впустил. Хозяин в шоке, вызывает Жору, спрашивает: «В чём дело?». Тот всё толком объяснил — хозяин в восторге, зарплату повысил. Жора и дальше старается, диагнозы более разнообразные ставит: эпидермофития, герпетиформный дерматит, экзема, крапивница, нейродермит. Публика вначале всё это за розыгрыш приняла, даже подыгрывала ретивому охраннику. Дамочка одна лицо себе так ярко раскрасила, что Большой Жора ей выставил диагноз «красная волчанка» и так ей подробно всё об этой страшной болезни и её последствиях рассказал, что девушка сознание потеряла и была госпитализирована на «скорой». Хозяин заведения как это увидел — за голову схватился и от отчаянья стал у себя на голове волосы рвать. А Жора хозяину сразу два диагноза — почесуха и гнёздная плешивость!

Выгнали после этого случая Жору из ночного клуба, и больше он фейс-контролем не занимался. А когда ему предлагают любимый атлас кожных болезней полистать, Жора молчит и сердито морщит брови.

Андрей БЕССРЕБРЕНИКОВ

Особое внешнее отличие служивого человека — вовсе не мундир, погоны и награды, а прямая спина, гордо поднятая голова и уверенная манера держаться. Помните, в фильме «Служили два товарища» красноармеец Карякин, роль которого играет Ролан Быков, на расстоянии винтовочного выстрела узнаёт белого офицера в переодетом поручике Брусенцове, его играет Владимир Высоцкий. Карякин тут же тянется за оружием, желая шлёпнуть врага. Но друг Карякина, красноармеец Некрасов (Олег Янковский), сделать это не даёт, и тут же получает последнюю, оставшуюся у Брусенцова пулю.

Преувеличения в фильме нет, именно по статной офицерской осанке безошибочно определяли большевики своих врагов, оплаканных Мариной Цветаевой: «…штабс-капитанов, гардемаринов, хватов полковников и юнкеров». И всю эту горделивую породу, всю эту «белую гвардию, белую стаю, белое воинство, белую кость…», весь цвет российского офицерства нещадно пустили в расход.

Однако скоро и самой Красной Армии потребовались дисциплина и все отвергнутые воинские атрибуты. Военная выправка, включающая в себя прямую спину, поднятую голову, уверенный взгляд, упругую походку, снова была взята на вооружение, и снова она стала особым отличием офицера. Мой родственник Алексей Алексеевич Ковров был кадровым офицером Красной Армии, он воевал на озере Хасан, в битве за Сталинград, освобождал Белоруссию и Польшу. Были у него офицерские ордена, в том числе орден Боевого Красного Знамени, была офицерская полевая сумка и бинокль. Но самое главное, у дяди Лёши была настоящая офицерская стать, хотя происходил он из крестьян Рязанской области.

Именно выправка отличает профессионального военного человека, придаёт ему значимость и бодрый воинский вид. Выправка в сочетании с хорошей физической и спортивной подготовкой военнослужащих, ладным и хорошо пригнанным обмундированием, современным вооружением и оснащением является признаком сильного государства, вселяет ужас врагам и придаёт оптимизм гражданам, заставляет уважать закон и соблюдать порядок.

В советские времена осанке допризывной молодёжи уделяли большое внимание. Пишу об этом не голословно. В начале восьмидесятых, работая хирургом в районной поликлинике, помню, как скрупулёзно осматривали мы спины подростков. Ребят с кифозами и сколиозами брали на диспансерное наблюдение и лечили (назначали массаж, физиотерапию, лечебную физкультуру, подводное вытяжение). Старались как могли. Ведь нам предстояло отправлять молодых людей на призывную комиссию, и если в военкомате кривых и горбатых парней отбраковывали, то в поликлинику присылали письменные представления. Впрочем, в то время доктора брались не только за парней, девушек тоже лечили (ведь они должны быть красивыми и привлекательными). Болезнями спины занимались лучшие учёные-медики: неврологи, ортопеды, ревматологи. В Советском Союзе было выпущено десятитомное руководство по вертебрологии (науке о болезнях позвоночника), равного которому в мире до сих пор нет.

С началом перестройки и бурным развитием рыночных отношений пришла мода на телесную раскованность. Прямая осанка стала признаком консерватизма, тоталитаризма, чуть ли не посягательством на демократию. «Тусовка» признаёт лишь согбенных до положения «бублик», и чтобы одно плечо обязательно выше другого было. Появилась новая порода людей — офисные сотрудники, полностью адаптированные к компьютеру. Для этих людей, похоже, позвоночник вовсе не нужен. Что же касается профилактических осмотров молодёжи и бесплатного лечения заболеваний позвоночника, то они больше двадцати лет не проводились. Вот и выросло в России целое поколение с выправкой а-ля Квазимодо. Зато отыскать людей с настоящей выправкой чрезвычайно сложно. Как будто незримый красноармеец Карякин их всех из снайперской винтовки перестрелял.

У сотрудников правоохранительных органов с осанкой тоже не всегда гладко. Понятно, что у полиции работы хватает, некогда голову поднять и спину распрямить. В преддверии новогодних праздников желаю всем сотрудникам и ветеранам удачи и здоровья. И ещё: несмотря ни на что, не забывайте, пожалуйста, о своём особом отличии — бодрой военной выправке.

Андрей БЕССРЕБРЕНИКОВ

Тот, кто читал роман М. Шолохова «Поднятая целина», наверняка помнит, как лечился от несварения желудка активист колхозного движения дед Щукарь:

«…В тощий бледный живот, поросший седой гривастой шерстью, острыми краями вонзилась опрокинутая вверх дном глиняная махотка, вместимостью литров в шесть. По бокам пиявками торчали две аптекарские банки. Дед Щукарь не глянул на вошедших. Руки его, скрещенные на груди, как у мёртвого, дрожали, вылезшие из орбит, осумасшедшевшие от боли глаза медленно вращались.

«Терпи! Терпи! Зараз полегчает», — шёпотом уговаривала бабка Мамычиха. Но дед Щукарь вдруг зарычал лютым зверем, лягнул лекарку ногой и обеими руками вцепился в махотку. Тогда Давыдов поспешил ему на выручку: схватил с пригрубка деревянное скало, оттолкнул старушонку, махнул скалом по днищу махотки. Та рассыпалась, со свистом рванулся из-под черепков воздух, дед Щукарь утробно икнул, облегчённо, часто задышал, без труда сорвал банки».

Многие смялись, читая вышеприведённые строки, полагая, что описываемый метод народной медицины безнадёжно устарел и что высокотехнологичные методы лечения в сочетании с рациональной лекарственной терапией скоро и навсегда вытеснят устаревшую технологию из арсенала медицины. Однако время показало, что традиционные, тысячелетиями проверенные целительные практики могут достойно дополнять прогрессивные разработки.

Банки использовались в медицине с незапамятных времён практически всеми народами мира: в Индии, Египте, Китае, Средиземноморье, в Сибири и на Кавказе. Если тщательно рассмотреть и проанализировать материалы археологических раскопок и исторических изысканий, то следует признать, что банки — это самый древний физиотерапевтический метод. Ещё до того как люди научились обжигать горшки, целители использовали полые рога животных. Позже для этих целей изготавливали специальные сосуды из дерева, бамбука, металла, фарфора, стекла. В последние годы медицинские банки делают из специального упруго-эластичного пластика, а для создания вакуума используют не огонь, а электрический компрессор. Существуют даже специальные аппараты для проведения баночного массажа. Однако по сути своей банки так и остаются банками.

Баночная терапия в наше время относится к вакуумной рефлексотерапии и является методом локального воздействия уменьшенным давлением на различные области человеческого тела. Механизм действия очень прост. Оттягивая на себя мягкие ткани, банка вызывает раздражение рецепторов, вслед за этим развивается местная реакция в виде прилива артериальной и венозной крови. Затем происходит усиление лимфообращения, улучшается питание окружающих тканей, стимулируется кровообразование и иммунитет. При этом, в отличие от растирок, горчичников и перцового пластыря, вакуумная терапия воздействует не только на кожу, но и на глубоко расположенные мышцы, связки, сухожилия, сосуды и нервы. Поэтому и воздействие куда сильнее. Ещё банки оказывают рефлекторное влияние на внутренние органы, что связано с существующими врождёнными кожно-висцеральными рефлексами. Проводившиеся в ХХ веке экспериментально-клинические исследования показали, что под влиянием медицинских банок наряду с понижением артериального давления и замедлением пульса наступает существенное изменение формулы крови (временное снижение числа лейкоцитов и значительное повышение свёртываемости крови) и достигается выраженный противовоспалительный и обезболивающий эффект.

Как и любой лечебный метод, банки имеют показания и противопоказания. Показания следующие: заболевания органов дыхания (хронический бронхит, пневмония, бронхиальная астма); заболевания, сопровождающиеся снижением адаптивных возможностей организма; заболевания периферических нервов (невралгии, невриты, полиневриты).

Особенно хороший эффект оказывает местная вакуумная терапия при заболеваниях опорно-двигательного аппарата, при рефлекторных болевых мышечно-тонических синдромах (например, при болях в пояснице) и как метод подготовки пациента для последующей мануальной терапии.

Противопоказаны банки при острых лихорадочных состояниях, активном туберкулёзе, злокачественных опухолях и тяжёлых сердечно-сосудистых заболеваниях.

Банки — доступный и хорошо проверенный метод лечения, однако для того, чтобы от них была польза, а не вред, и чтобы пациент во время проведения процедуры не страдал и не корчился от боли как дед Щукарь, обращаться за помощью нужно не к бабке Мамычихе, а к сведущему человеку, имеющему медицинское образование. Желательно, к врачу-рефлексотерапевту.

Андрей БЕССРЕБРЕНИКОВ

Один мой знакомый происходит из рода старых земских врачей. Предки его создавали систему здравоохранения в Тверской губернии чуть ли не со времён отмены крепостного права. В то время на земство возлагалось устройство больниц, амбулаторий, сиротских домов, приютов и богаделен. Однако всё держалось исключительно на энтузиазме рядовых врачей, подобных героям А. Чехова, В. Вересаева, М. Булгакова. Земские руководители-воротилы на медицине экономили: учреждения держали в убогом виде, жалования врачам не платили. Вот и у моего товарища предок тоже таким врачом был. Своим трудом в селе Берново лечебницу соорудил, дом себе напротив неё построил и всех бедняков лечил бесплатно. С тех пор четыре поколения докторов сменилось, и хотя сам мой приятель давно в Москве обосновался, престарелый отец его, Виктор Петрович, тоже сельский врач, в деревне свой век доживал, чем мог людям помогал, пока совсем не одряхлел.

Несколько лет назад беда с ним случилась — парализовало. Пришлось срочно в Тверскую область выезжать. Приехали. Старик без сознания, правая половина тела отнялась. Соседи, которые сыну о происшествии сообщили, и «скорую помощь» вызвали, но диспетчер «скорой», узнав в чём дело, предупредил, что бригада не приедет (вызовов много, бензина нет, да и вообще с обречённым стариком возиться некогда). Обещали прислать врача общей практики. Но сказали, что этого доктора долго ждать придётся.

Пока ждали, оценили состояние тамошнего здравоохранения. Выяснилось, что в целях экономии во многих населённых пунктах амбулатории, мелкие больнички и поликлиники позакрывали. Из всех медицинских учреждений в деревне остался лишь аптечный киоск в придорожном сельпо, но и он раз в неделю работает. Никаких участковых терапевтов, фельдшеров и медсестёр в помине нет. На всю округу один врач общей практики, который всеми вопросами медицины заведует: терапией, хирургией, женскими и детскими болезнями. А главное, у него на руках всё: рецепты, больничные листы, талоны, направления и справки о смерти, а потому без этого универсального врача не обойтись.

Наконец к дому подкатила чёрная от грязи «Нива», из которой вышел хмурый мужчина в потёртом камуфляже. Это и был долгожданный доктор. Он извинился: «Прошу прощения, вызовов много, а дороги у нас такие, что в войну танки Гудериана зувязли». Усталое небритое лицо мужчины, а также его голос мне показались знакомыми. Я его узнал. Звали доктора — Александр. В 2000 году во время второй чеченской кампании он служил врачом тверского сводного отряда милиции. У них в отряде офицер тяжёлое ранение позвоночника получил, и Александр с тремя бойцами к нашим позициям его вытащил. Я их тогда до вертолётной площадки сопроводил и эвакуацию организовал. Коллега тоже меня припомнил. «Вот, — говорит, — снова встретились. А я как со службы ушёл, недолго работу искал, должность врача общей практики подвернулась. Работа хорошая, мужская, как на войне».

Вместе с Александром мы вошли в дом и осмотрели старика. Было ясно, что совершить чудо и вылечить Виктора Петровича не удастся. Лучшее, что можно предпринять — поместить заслуженного человека в стационар, обеспечив достойные условия, заботу и уход.

— Где тут поблизости неврологическое отделение? — поинтересовался я.

— Раньше было в пятидесяти километрах отсюда, в городе Старица, — ответил Александр, и добавил: — Но теперь там больницу закрыли. Ближайшая неврология в Зубцове, километров восемьдесят по трассе. Я направление выпишу, вас по нему примут. Но, если честно, в Зубцов вести не рекомендую, в больнице ремонт и специалистов не осталось. Только время потеряешь. Лучше ехать во Ржев или в Торжок.

Александр торопился — ему позвонили из какой-то совсем глухой деревни, там срочно требовалась помощь. Зная, что я врач и с эвакуацией справлюсь, он снабдил меня необходимыми медикаментами и документами, запрыгнул в «Ниву» и со спокойной совестью укатил дальше.

Тверская область огромная, дороги плохие. Рыскать по незнакомым местам на ночь глядя в поисках неврологического отделения было неразумно. Недолго думая я разложил сиденья своего автомобиля и повёз Виктора Петровича в Москву.

Андрей БЕССРЕБРЕНИКОВ

В советские годы пьянство считалось родимым пятном капитализма, с которым всячески боролись, в том числе и административными мерами. Сокращали производство и продажу водки, открывали медицинские вытрезвители, обеспечивали принудительное лечение и трудовое перевоспитание алкоголиков. При заболеваниях, связанных с пьянством, а также при травмах, полученных в состоянии алкогольного опьянения, больничные листы не выдавались и пособия по временной нетрудоспособности не выплачивались. Вместо больничного выдавали форму № 54, так называемый — белый больничный лист.

В ту пору я, будучи молодым врачом, работал в травматологическом отделении крупной столичной скоропомощной клиники. Вёл три палаты покалеченных граждан, обследовал их, оперировал, гипсовал, перевязывал, наблюдал, назначал лечение, оформлял необходимую медицинскую документацию при выписке домой или при переводе в другие лечебные учреждения. Помню, что работы было много, а порой, обычно во время праздников или гололёда, травматологи и вовсе с ног сбивались. В таких случаях даже в коридорах и холлах размещались койки с пациентами. Напомню, что травматологические пациенты малоподвижны. Они буквально прикованы к постели, им по каждому поводу нужна помощь и уход, а санитарок и медсестёр в то время не хватало. Обстоятельства заставляли пациентов заниматься само- и взаимопомощью.

Как-то раз появился у нас необычный пациент с переломом голени. Звали его Григорий Степанович. Фамилию по причине врачебной тайны называть не буду. Был он в возрасте, но держался бойко. Хотя и перенёс сложную операцию, но не залёживался и постоянно с первого дня прыгал на костылях по всему отделению. Но прыгал старик не просто так, а выискивая самых тяжёлых и одиноких больных, над которыми устанавливал шефство. Помогал нянечкам и медсёстрам кормить и поить несчастных, поднимать людей на ноги. Он обучал пациентов своей особой дыхательной гимнастике и лечебной физкультуре. Рассказывал анекдоты и поучительные истории, вёл задушевные беседы. А самое главное, заражал всех бодростью и оптимизмом. Всё это не прошло даром, и все наши больные стали выздоравливать быстрее.

Пришёл черёд выписывать и самого Григория Степановича. Оказывается, несмотря на возраст, старик работал. Полагалось оформить больничный. Тут и выяснилось, что травму свою он получил в состоянии алкогольного опьянения. Вместе с заведующим подошли мы к Степановичу, всё ему объяснили. Он и говорит: «Ну что ж, понимаю, сам виноват, со свадьбы возвращался — ногу подвернул. Выписывайте «белый лист». Стал я документы оформлять, а рука не поворачивается, не могу позорную алкогольную форму № 54 хорошему человеку выписать. Сижу, мучаюсь. И тут, в самый последний момент, дверь в ординаторскую распахивается, влетает завотделением и кричит: «Белый больничный отменяется! Я справки о Григории Степановиче навёл, он, оказывается, фронтовик, кровь за нас проливал и жизнью своей рисковал, но по скромности своей об этом молчал. И не просто фронтовик наш Степанович, а Герой Советского Союза».

Пошли мы тогда с заведующим отделением с чистой душой на преступление — подлог документов. Переписали всю историю болезни заново, чтобы там даже намёка на алкогольное опьянение не осталось.

Андрей БЕССРЕБРЕНИКОВ

Апостолы Пётр и Иоанн как-то раз по пути в храм встретили немощного калеку, которого добрые люди каждый день выносили на руках ко входу в церковь, чтобы он просил милостыню. Увидев апостолов, калека пристально на них посмотрел, надеясь что-нибудь получить. Пётр строго взглянул на нищего и сказал: «Серебра и золота нет у меня, а что имею, то дам тебе. Во имя Иисуса Христа встань и ходи». И поднял Пётр калеку, и заставил его ходить. И совершилось чудо: укрепились мышцы и связки  больного, и он исцелился.

Библейский пример показывает, что иногда милосердие вовсе не в том, чтобы дать человеку больше материальных благ, а в том, чтобы заставить его двигаться. Увы, современная система здравоохранения не стимулирует людей вести правильный образ жизни, а только приучает получать бесплатные лекарства, даровые медицинские услуги и нищенские пособия по инвалидности. Итог печален: в России заболеваемость на 40 процентов выше, чем в Европе; продолжительность жизни хронических больных на 15 лет ниже; смертность трудоспособного населения превышает европейскую примерно в 4 раза; треть населения умирает, не дожив до пенсионного возраста. Если же проанализировать причины смертности, то выяснится, что умирают наши соотечественники больше всего от ишемической болезни сердца, гипертонии, онкологических болезней и сахарного диабета. Заболевания эти относятся к группе так называемых болезней цивилизации и связаны с перееданием и с гиподинамией, то есть с малоподвижным образом жизни. При этом в последнее время в связи со всеобщей автомобилизацией и компьютеризацией гиподинамия выделяется особым образом, выходит на первое место среди всех факторов риска.

Складывается парадоксальная ситуация. Вроде бы болеть и умирать никто из нас не желает, и вредные факторы давно известны, но мер к оздоровлению не принимаем. Физкультуру и спорт упорно игнорируем. Сидим на мягких удобных диванах и ждём чуда от медицины в виде бесплатных чудодейственных таблеток и высокотехнологичных операций. Доводы в защиту малоактивного образа жизни смехотворны. Самые частые такие: нехватка времени, загруженность по службе, необходимость иметь солидный внешний вид, соответствующий возрасту и высокой занимаемой должности. При этом мешают ложные представления о правилах приличия. Кажется, что не солидно выйти на улицу из подъезда в спортивном костюме и в кроссовках. Ещё вспоминаем препятствующие занятиям плоскостопие и мозоли на ногах; искривление носовой перегородки, потливость, одышку и боли в мышцах. Для оправдания своего бездействия всегда сошлёмся на пословицу, что в ногах правды нет, а пословицу, что под лежачий камень вода не потечет — «благоразумно» забудем и сразу усядемся в кресло автомобиля. Да ещё пофилософствуем на тему традиционной природной лени русского человека, забыв взглянуть на географическую карту нашей страны. Между прочим, территория её огромна и вся ногами русских людей исхожена. Лентяи на такое не способны. Ходьба в России имела горячих приверженцев во все времена и во всех сословиях. Подвижник земли Русской Сергий Радонежский пешком ходил в Москву, Серпухов, Коломну, Рязань, Тверь. Купец Афанасий Никитин совершил пешее путешествие за три моря в Индию. Длительные пешие прогулки любил  Александр Пушкин. Он частенько хаживал от Царского Села до Петербурга, а это около 30 километров. По пути — сколько стихов сочинил! Лев Толстой в шестидесятивосьмилетнем возрасте за шесть дней пешком преодолел расстояние от Москвы до Тулы (почти 200 километров), а затем, отдохнув в Ясной Поляне, отправился в Оптину Пустынь под Калугой. Длительные ежедневные пешие прогулки совершали  нобелевский лауреат физиолог И.П. Павлов и пролетарский писатель А.М. Горький.

Ходьба прочно заняла своё место в восстановительной медицине как средство, помогающее человеку вернуться к нормальной жизни после перенесённого заболевания, хирургического вмешательства, долгого пребывания в гипсе. Ходьба укрепляет мышцы и связки, способствует сохранению подвижности суставов. Оказывает она и общее воздействие на организм, прежде всего благодаря влиянию на сердечно-сосудистую систему. Во время ходьбы усиленно работают почти все основные группы мышц. Снижается периферическое сопротивление кровеносных сосудов, улучшается микроциркуляция, повышается иммунитет. В отличие от бега, оздоровительная ходьба доступна каждому, заниматься ею можно не только по выходным, но и в будни, добираясь на службу пешком. Так что прав был апостол Пётр. Если не хочешь быть больным — встань и ходи.

Андрей БЕССРЕБРЕНИКОВ

Ох и выдумщики эти немцы. Недавно по телевизору показали, как они своим сердечникам экстренную помощь оказывают. В Европе ведь тоже автомобильные пробки, и в них даже мотоциклисты застревают. А если у человека где-нибудь на улице произошло нарушение сердечного ритма, или того хуже — клиническая смерть? Тогда медики высылают на место происшествия вертолёт-беспилотник, который сбрасывает рядом с бездыханным телом миниатюрный прибор — дефибрилятор с подробной инструкцией по его применению. Получается, что бессердечная железяка спасает человека.

Мы тоже к прогрессу тянемся. Систему здравоохранения реформируем, модернизируем, стандартизируем и компьютеризируем. Не далёк день, когда по бескрайним просторам России вместо смертельно уставших участковых врачей по экстренным вызовам помчатся эскадрильи медицинских вертолётиков. Оснащенные микрофонами, видеокамерами и чуткими датчиками, они станут внимательно выслушивать пациентов, осматривать их кожные покровы, измерять температуру тела и артериальное давление. После осмотра, если конечно беспилотник посчитает необходимым, он сбросит пациенту больничный лист и нужную таблетку. Затем целитель вылетит на следующий вызов, а больной, отдохнув пару дней дома, на третий пойдёт в поликлинику. Очередей там не будет. В вестибюле электронный терминал выдаст талон в кабинет первичного осмотра, организованный по принципу «службы одного окна», где посетителя примет услужливый врач-андроид. С ног до головы он опутает человека проводами, нацепит куда надо присоски, сделает необходимые замеры и анализы и мгновенно обработает полученные данные в суперкомпьютере. Тот выдаст диагноз и проведёт лечение сам или с привлечением других высокоинтеллектуальных роботов-специалистов.

На выходе из медицинского учреждения излеченный получит заключение примерно такого содержания. Пациент с полисом № 770000 345678156 обратился с симптомами №№ 4, 36, 67, 357, 358, 361 и 379, в связи с чем к нему вылетал беспилотник № 736. Установлен диагноз М42.1, выписан больничный лист № 362894745621, выдано 3 таблетки лекарственного средства

№ 71 рецепт № 4789927371. Через 3 дня в филиале № 2 поликлиники № 62, терминал № 5, направил больного к дежурному врачу-андроиду № 1279, который в соответствии со Стандартом, утверждённым Приказом от 22.11.2004г. МЗ РФ провел диагностические процедуры: A01.31.009, A01.31.010, A01.31.011, A01.31.012, A01.31.016, A02.31.001, A02.03.005, A02.01.001, A02.09.001, A02.10.002, A02.12.001, A06.03.017, A05.03.002. По единой медицинской информационной системе (ЕМИАС) больной проконсультирован старшим врачом-андроидом № 2158. Диагноз М42.1 подтверждён. Проведено лечение: A17.31.005, A17.31.020, A19.31.006, A11.02.002, A13.30.003. Отмечается улучшение.

Откровенно говоря, всё это уже не фантастика, а реальность. Когда врачи в районных поликлиниках, где введена компьютерная система ЕМИАС, ведут приём, имена пациентов и названия болезней их мало интересуют. Компьютер требует, чтобы в него забивали только цифры: номера страховых полисов, коды заболеваний по международной классификации болезней, коды медицинских услуг и номера рецептов. Но главное — компьютер ревностно следит, чтобы врачи строго соблюдали нормы приёма по времени и не выходили за рамки медицинских стандартов. Никаких человеческих чувств, эмоций и слабостей система не приемлет, в том числе не допускает проявлений сочувствия и сострадания. Наверное и самих врачей скоро заменят вертолётиками, роботами-андроидами и прочими бессердечными железяками.

Эра милосердия отменяется.

Андрей БЕССРЕБРЕНИКОВ

Не часто нашему брату удаётся достойным образом отметить свой профессиональный праздник. Всё время препоны находятся: то дежурства, то командировки, то реализации оперативных дел. Работы хватает, а возможностей посетить торжественное заседание или праздничный концерт нет. Вот, к примеру, как мы с товарищами День милиции в 1997 году отмечали.

В то время в стране организованные преступные группировки между собой отношения выясняли и на этой почве тяжкие преступления совершали. В Москве стреляли каждый день, почти как в гангстерском Чикаго во времена «сухого» закона. Бывали случаи, что мафиози своих врагов и ненужных свидетелей живыми в землю закапывали или бетонировали. В нашем Северном округе, где я тогда служил, бандиты рынки сбыта алкоголя поделить не могли, точнее акцизные марки на алкогольную продукцию. Самое интересное, марки эти были настоящие, но числились сгоревшими вместе с якобы сгоревшим водочным заводом, который вовсе даже и не строили. С самого начала это была афера для легализации незаконного оборота спиртного. Чтобы предотвратить смертоубийство и ущерб экономике, нам предстояло акцизные марки найти, изъять и уничтожить. Реализация оперативного дела и контрольная закупка на крупную сумму в иностранной валюте выпали на День милиции.

Долго возили бандиты нашего оперативника, согласившегося на роль покупателя акцизных марок по всему городу. И только к вечеру, убедившись в отсутствии слежки, привезли в один из коммерческих банков в самом центре Москвы. Но мы фигурантов из виду не упустили. Задержание и разоружение бандитов силами бойцов СОБР прошло безупречно. На плечах неприятеля мы зашли в банк, стали составлять протокол. Но где хранилище «сгоревших» марок, мы не знали. Об этом знал лишь узкий круг доверенных лиц, а обыскивать весь банк, занимавший 4 этажа, и вскрывать все сейфы было немыслимо, да и права такого мы не имели. Присутствовавший при составлении протокола бандитский финансист конечно был в курсе, где хранятся марки, но помогать правосудию не собирался. Вел он себя самоуверенно, зная, что долго задерживать его мы не можем, и, что «братки» его в беде не оставят. И правда, через час к дверям банка приехала «скорая помощь». Якобы поступило сообщение, что человеку плохо.

Спортивного вида сотрудники «скорой» вошли в помещение банка с носилками и электрокардиографом, сообщив, что собираются госпитализировать больного с подозрением на инфаркт. Финансист сразу схватился за сердце и завалился на носилки. Однако разыграть комедию не удалось. Почувствовав неладное, я попросил «докторов» снять больному кардиограмму. Произошёл конфуз. Выяснилось, что пользоваться электрокардиографом они не умеют. Аппарат взяли только для вида, думали, что «менты» в медицине не секут. Зря они так подумали, и очень удивились, когда я показал, что умею пользоваться кардиографом. Сняв у бухгалтера кардиограмму, признаков сердечной патологии не обнаружил, как и не обнаружил документов у сотрудников «скорой».

Липовых медиков сразу задержали, после чего сердечный приступ у финансиста закончился и он поднялся с носилок на ноги. Зато его сразу прошиб нервный холодный пот. Человек понял, что вывезти его собирались вовсе не в больницу, а на ближайший мусоросжигательный завод, где и ликвидировали бы, как нежелательного, но важного свидетеля. Поколебавшись, финансист добровольно выдал хранившиеся в одном из сейфов акцизные марки. Искушать свою судьбу бухгалтер не стал и вскоре вместе с семьёй выехал за рубеж.

Андрей БЕССРЕБРЕНИКОВ

 

Послушаешь мушкетерскую песню «Пора, пора, порадуемся...», посмотришь фильмы про усатых гусар и плечистых кавалергардов, и подумаешь, что жизнь служивых развесёлая: пьянство, девочки, ну и болезни соответствующие. Однако это не так.

Самыми распространёнными офицерскими болезнями во все времена были и остаются хронические заболевания желудка и двенадцатиперстной кишки: от лёгкой диспепсии и банального гастрита, до язвенной болезни со всеми её осложнениями. Первыми на это обратили внимание французские военные медики. В 1808 г. хирург армии Наполеона F. Broussais, основываясь на результатах вскрытий тел военнослужащих, отметил высокую частоту гастрита и язвы желудка среди французских офицеров. Их тогдашние враги — англичане тоже желудками мучились, но не так тяжело, возможно потому, что в Британии традиция повсеместного утреннего употребления овсянки, а она желудки защищает. Что же касается России, то наши военные люди испокон веков кашами да похлёбками свои животы обороняли. И только в девятнадцатом веке дворянство с грубой мужицкой пищи — на модную европейскую перешло. Вот и заполучили «желудочную чахотку» (так раньше гастриты назывались). Парадоксально, но статистика утверждает, что чем страна культурнее, тем язва желудка чаще, причём у городских жителей эта беда в два раза чаще, чем у сельских. Ещё отмечено, что мужчины, особенно до 45 лет, болеют чаще женщин в четыре раза. И это лишь верхушка айсберга, поскольку заболевание это встречается чаще, чем диагностируется, а многие мужчины по «ерунде» к врачам не обращаются. Страдают, но терпят.

При принятии на службу в Вооружённые силы России и в органы внутренних дел, всех претендентов тщательно проверяют и на офицерскую должность аттестуют только самых крепких и здоровых, обращая особое внимание на состояние желудка. Это правильно. Служба есть служба: тревоги, переутомление, конфликтные ситуации. По мнению медиков это и есть факторы развития язвенной болезни. А офицер он словно между молотом и наковальней. Его можно куда угодно послать и что угодно заставить сделать. Любую дыру офицером закрыть можно. Он всё выполнит, никуда не денется, и даже виду не подаст, что устал или обиделся. Желудок, правда, этого не выдержит потому, что кашей овсяной его вовремя не наполнят. И обедать тоже некогда, зато курить время найдётся, а это ещё один фактор развития болезни.

За время службы насмотрелся я вдоволь на то, как крепкие и здоровые ребята по причине нарушения режима труда и отдыха, а также курения и игнорирования профилактических осмотров превращались в измождённых язвенников. Горько было на них смотреть. Многие товарищи не смогли дальше служить и комиссовались, а некоторые, увы, умерли от осложнений (кровотечений и прободения язвы). Страшно, что потери понесённые язвенной болезнью численно соотносятся с числом погибших и пострадавших от бандитских пуль и ножей.

Вот и получается, что язвенная болезнь желудка и двенадцатиперстной кишки — самая настоящая офицерская болезнь. В 2005 году американским учёным Барри Маршалу и Робину Уоррену престижную нобелевскую премию дали, за то, что они некий микроорганизм выявили, повинный в развитии язвенной болезни. Называется бактерия — Хеликобактер-пилари. Якобы только эта зараза может в агрессивной кислой среде офицерского желудка выстоять. Но и на него теперь медики управу нашли, так, что и офицерскую болезнь вполне одолеть можно.

Андрей БЕССРЕБРЕНИКОВ

 

Часто слышу, что служить нынче в полиции нелегко — сплошные усиления да тревоги. Только и в прежние времена не сладко было. Но служивые люди духом не падали, а в выходные, если такие выпадали, отдыхали весело и с пользой для здоровья. Устраивали спортивные праздники, туристические слёты, выезжали в подшефные колхозы на уборку урожая. А ещё, помню, осенью ходили собирать клюкву.

Клюква очень полезная, её как источник витаминов и как лекарство при простуде, интоксикации и снижении иммунитета на зиму запасают. Об этой ягодке ещё в XVI веке в «Домострое» писали: «...сок клюквы, смешанный с мёдом — первое средство от кашля, цинги и лихорадки». Да и в наше время медики восторженно о клюкве отзываются. Говорят, что она уровень холестерина снижает, а потому хороша людям, страдающим заболеваниями сердечно-сосудистой системы. Правда, язвенникам не годится — слишком кислая. Зато сбор клюквы — настоящее приключение, ведь растёт чудесная ягода на особых верховых болотах, которые сильно отличаются от гнилых унылых топей, подобных знаменитой Гримпленской трясине, описанной Конан Дойлем в «Собаке Баскервилей».

Верховое болото — дело особое. Устроено оно сложно и представляет собой прочное сплетение корней многолетних растений. Несвязанное с грунтовыми водами верховое болото существует за счёт атмосферных осадков и полностью покрыто мхом, пушицей, клюквой, багульником, миртом и прочим болотным кустарничком. Тут всё необычно, словно на другой планете. Кажется, что даже пространство здесь искривляется. И это действительно так — поверхность и впрямь выпуклая, потому что мох больше в середине нарастает. Когда идёшь по верховому болоту, почва под ногами не чавкает, а пружинит и упруго раскачивается. Вроде как бы земная гравитация пропадает. В детстве летом мы с пацанами любили ходить на болото возле деревни Бобошино, и вовсе даже не за клюквой (летом-то она ещё зелёная), а просто побаловаться и попрыгать на болоте как на батуте.

Отцу моему, Борису Афанасьевичу, летом и осенью 1941 года вдоволь по верховым да по низовым болотам походить пришлось. Служил он тогда в пулемётном взводе Прибалтийского военного округа. Внезапный удар врага и быстрое продвижение его моторизованных войск нарушили управление Красной Армии. Проявляя отвагу и самоотверженность советские войска оборонялись как могли и даже переходили в контрнаступление, пытаясь сбить наступательный темп противника и нарушить его планы. Отец рассказывал, как упорно обороняли они Шауляй и Либаву (Лиепаи). Отступали ночью по лесам и болотам, только полностью израсходовав боеприпасы. Выходили на соединение к своим, где их наскоро переукомплектовывали и бросали в бой. И снова окружение и отход по болотам. Все возвышенности и дороги были заняты фашистами, и оттуда они из орудий и пулемётов отступающих красноармейцев расстреливали. Борис Афанасьевич вспоминал, как в очередной раз, уже в середине октября, с горсткой бойцов и раненым политруком выбрались из окружения в районе Пскова. Когда у своих оказались, те их за диверсантов приняли, чуть не расстреляли. То, что все пришли в военной форме, с оружием и с документами, было не в счёт. Сердитого особиста тронуло только то, что притащили они раненного в грудь политрука, который был не бинтами, а полковым знаменем перевязан.

Я у отца тоже допытывался, как же они неделями мокрые, голодные, раненые по болотам скитались, да ещё и воевали? Он всё отшучивался, говорил, что клюква их спасала, грибы да мох болотный, который для лечения ран вместо ваты использовали.

Много времени с тех пор прошло, нет больше отца, но когда я на спелую клюкву смотрю, рассказы его вспоминаю и представляю, как она крупными красными бусинами на зелёном мху наших бескрайних болот в октябре месяце проступает. Словно и не ягоды это вовсе, а капли крови погибших красноармейцев.

Андрей БЕССРЕБРЕНИКОВ

О пользе  барсучьего сала много легенд. Сведущие люди уверяют, что лучшего средства от кашля, трахеитов, бронхитов, воспаления лёгких, туберкулёза, язвы желудка, экземы и псориаза не найти. В народной медицине его  издревле использовали для лечения рахитичных детей, восстановления сил раненых воинов и поддержания сил немощных старцев. Это если — внутрь. А если наружу, то от болей в суставах хорошо помогает.  В косметологии тоже барсучий жир используется — для разглаживания морщин и омоложения кожи. Говорят, даже от однократного применения чудеса происходят. Медицинская наука, правда, на такие высказывания скептически смотрит, не отрицая, что топлёный жир барсука может быть дополнительным источником витаминов А, Е и полиненасыщенных жирных кислот, и если с этим продуктом не перебарщивать, то определённая польза для обмена веществ будет.

Между тем в начале девяностых, в разгар бурного развития российского предпринимательства, группа авантюристов от медицины выступила с сенсационными заявлениями о выделении ими из барсучьего жира неких лечебных факторов, которые вылечивают рак. Надо сказать, что подобные «открытия» в конце восьмидесятых — начале девяностых в Москве происходили довольно часто. То из плавников акул вырабатывали мифический препарат «Катрен», то из молок осетровых рыб добывали чудотворный «Дериват». На поверку все эти модные средства оказались пустышками, однако мошенники, вызывая ажиотаж, бессовестным образом обманывали несчастных людей, обогащаясь за их счёт.

С барсучьим салом тоже криминальная история вышла. Вначале был пущен слух, что новое лекарство настолько эффективно, что его реализуют только за рубежом. Потом дельцы потихонечку стали продавать «панацею», но не через аптечную сеть, а через доверенных лиц, так называемый «сетевой маркетинг». Цены были  запредельные. Но на этот раз развернуться мошенникам не дали. Совместно со специалистами Главного управления здравоохранения Москвы мы сделали ряд контрольных закупок, провели экспертизу товара. Выследили «барсучью нору» — цех по производству фиктивных лекарств. Он располагался на территории бывшего оборонного предприятия, брать его пришлось штурмом совместно с бойцами СОБРа. На этом работа не кончилась. «Барсучники» и их юристы вели себя нагло и самоуверенно, обвиняя милицию в произволе и препятствии бизнесу. На весь товар предоставили документы, в том числе протоколы о якобы успешных клинических испытаниях препарата в больницах Екатеринбурга, Магнитогорска, Тобольска, Невьянска, Первоуральска и Нижнего Тагила. Промысел безобидного зверя под заказ производителя целебного снадобья осуществлялся в лесах и охотничьих угодьях всего Урала. По сути дела, шло хищническое истребление всей  лесной животины, под видом барсука стреляли даже упитанных собак и кошек. Руководил испытаниями нового лекарства некий учёный — доктор медицинских наук, заведующий отделением клинической больницы «Уралмаша», который неожиданно, сразу после начала нашей проверки покончил с собой, оставив короткую предсмертную записку на мониторе компьютера. Всё это вызывало большие подозрения. Чтобы разобраться, пришлось вылететь в командировку на Урал и объехать многие лечебные учреждения. Тут выяснилось, что документы об успешных клинических испытаниях поддельные. Никакого улучшения состояния  больных, принимавших барсучий жир, не наблюдалось, а многие больные давно умерли. «Барсучники» были связаны с «уралмашевской» и «химмашевской» организованными преступными группировками. Опасаясь разоблачения, они под видом самоубийства устранили руководителя клинических испытаний. Скоро им пришлось отвечать перед законом. 

Таким образом, московской милиции удалось не только вскрыть тяжкое преступление  и предотвратить  мошенничество с псевдо лекарствами, но и остановить геноцид редкого уральского барсука.

Андрей БЕССРЕБРЕНИКОВ

Хмурым осенним вечером 1994 года мы со старшим следователем ГУВД Москвы Олегом Тютенковым сидели на лавочке у безымянной могилы на кладбище в городе Липецке и делали вид, что поминаем товарища. На самом деле могилка служила нам наблюдательным пунктом. Так мы могли, не привлекая особого внимания следить за окнами второго этажа, стоящей напротив кладбища пятиэтажки. Ждали, когда же в окнах загорится свет, а значит в квартире появится гражданка Ковалёва. Указанная особа работала почтальоном в Восточном округе Москвы и исчезла из столицы сразу же после внезапной смерти своего сожителя — бывшего вора по кличке «Гвоздь», который проходил важным свидетелем по делу о хищениях наркотиков в лечебных учреждениях.

Уголовное дело было возбуждено после выявления крупной недостачи пустых ампул из-под морфина, списанного для обезболивания умирающих онкологических больных. Следствие установило, что фиктивное списание наркотиков шло на протяжении длительного времени. Определили круг подозреваемых, это были участковый врач, участковая медсестра и другие недобросовестные медицинские работники, решившие сделать бизнес на чужом горе. Сожительница «Гвоздя» тоже была под подозрением, но роль её нам была не ясна. «Гвоздь» же был одним из конечных потребителей, и факта этого не скрывал, считая, что после всех своих злоключений и отсидок имеет право на отдых и лечение. Разговор у нас с ним получился вполне откровенный, тем более, что ответственность за употребление наркотиков ему не грозила. Для нас же было важно, что человек согласился помочь следствию. Казалось всё идёт гладко, мы расслабились и совершили глупость, — не задержали подозреваемых и вовремя не произвели обследование фигуранта на предмет употребления наркотических лекарственных средств. Экспертизу, запись признательных показаний на видео и другие следственные действия планировали на начало недели.

В понедельник выяснилось, что момент истины упущен. В ночь с пятницы на субботу наш подопечный скончался, а в воскресенье его кремировали. Нет тела, — нет и дела. Обследовать и снимать на видео было некого. Бросились с обыском на квартиру покойного, но ничего там не нашли. После обыска я изъял в поликлинике медицинские документы о констатации смерти свидетеля, и на всякий случай посетил морг, — последний приют «Гвоздя», где опросил патологоанатомов. Сомнений не было, — умер и кремирован именно он. И больше ничего не осталось от этого непутёвого человека. Как бы подслушав мои мысли, один из лаборантов подсказал, что у них должны быть биопрепараты, взятые при вскрытии трупа, которые представляли собой небольшие стёкла с нанесёнными на них тонкими слоями различных тканей умершего. Не оставалось ни чего другого как изъять стёкла и приобщить их к материалам дела для проведения экспертизы, подтверждающей факт употребления наркотических лекарственных средств.

Стёкол было много. Большую их часть отдали экспертам, но часть препаратов находилась в кабинете следователя во время проведения допросов подозреваемых. Это производило на последних ошеломляющее впечатление, они рассказали всю правду о «нарковампиризме» и добровольно выдали все припрятанные ими ранее похищенные наркотики. Таким образом, даже умерший и кремированный «Гвоздь» держал своё слово, — помогал следствию. Уголовное дело удалось реанимировать. В ходе следствия вскрылась и роль бывшей подруги «Гвоздя» — почтальона Ковалёвой. Она была организатором хищений, она же и отравила сожителя, когда он стал опасен. Оперативным путём установили местонахождение скрывшейся злодейки. Так мы со следователем Тютенковым и оказались в засаде на липецком погосте.

Сумерки сгущались. Кладбищенский сторож подозрительно смотрел в нашу сторону. Он обратил внимание, что поминали мы вовсе не водкой, а кефиром, но даже посинев от холода уходить не собирались. И только когда в нужной квартире кирпичной пятиэтажки наконец включили свет мы решительно встали и пошли брать нарковампира.

 

Андрей БЕССРЕБРЕНИКОВ

 

В истории нашей страны есть события, о которых больно вспоминать, но и забывать нельзя. Одно из них произошло в октябре 1993 года, когда политики поставили страну на грань гражданской войны. В ту пору я служил в ГУВД Москвы, и как все сотрудники милиции участвовал в охране общественного порядка. Осенью обстановка накалилась до крайности, усиление шло за усилением. 21 сентября весь личный состав был переведен на круглосуточное несение службы, без выходных. Впрочем, на 3 октября мне удалось взять отгул. Была уважительная причина — на этот день у нас супругой было назначено венчание. Ни раньше, ни позже не получалось по строгим церковным канонам. Начальство поворчало, но разрешило.

День выдался погожий. После дождливого ненастного сентября небо очистилось, засияло солнце, высветив жёлтую, красную и оранжевую листву. Венчались в Царицыно. Перед таинством, как и положено, причастились. Потом был молебен: «О недопущении братоубийства в России». И лишь потом нас (на четырнадцатом году совместной жизни) повенчали. Под звон колоколов радостные вышли из храма и пешком, через парк, отправились домой. А еще через час были прерваны все передачи по телевидению. Всех сотрудников срочно вызвали на Петровку. Рассказывать об общем ходе событий не буду, он известен, тем более, что рядовые участники, каким я собственно и был, всю картину происходящего никогда целиком не видят, а только детали.

Ночь с 3 на 4 октября спали в служебных кабинетах вповалку. Утром в актовом зале собрали всех. Формировали команды, экипировали щитами и дубинками и на автобусах отправляли к Белому дому. Нашу команду десантировали у гостиницы «Украина», построили в две шеренги и повели через мост, на котором стояли танки. Один из танков прямой наводкой бил по Белому дому. Всё казалось неправдоподобным. Защитники Белого дома огрызались редкими пулемётными очередями, одна из которых хлестнула по нашей колонне. Трое упали. Потом я узнал, что один был убит и двое ранены. Несмотря на обстрел, нам приказали сомкнуть ряды и продолжить движение. Наконец преодолели открытое пространство. Появилась возможность укрыться за горящими поливальными машинами, перегородившими проезжую часть. Вскоре выяснилось, что позиции заняты липецким ОМОНом. Нам следовало двигаться дальше, организовав из себя живую цепь вокруг расстрелянного, но не сдающегося парламента. Легко сказать, ведь пули щелкали по асфальту буквально под ногами. Было страшно. Зубы стучали как в лихорадке. Хотелось всё бросить и убежать. Чтобы взять себя в руки твердил единственную в то время знакомую молитву: «Господи помилуй».

Зато удивляли москвичи. Они не обращали внимания на обстрел. Тут и там ходили бодрые старички, бабушки с собачками, кто-то даже катался на велосипеде. Было много психически неуравновешенных людей и молодёжи. Все хотели подойти поближе, занять места поудобнее. Те, которым в «партере» мест не хватало — наблюдали «спектакль» с крыш соседних домов.  Мы оттесняли, буквально выталкивали праздную публику, ведь это был вовсе не спектакль. Вот пуля (то ли шальная, то ли снайпера) сразила мужчину среднего возраста. Насмерть. Вот совсем рядом споткнулся и упал молодой человек в белёсых джинсах. Джинсы стали намокать кровью и превратились в красные, сам же молодой человек стал бледно-пепельным. Подбежал к нему, вытащил из его брюк ремень, наложил жгут на бедро выше места ранения. Крикнул, что бы вызвали скорую. Машины «03» стояли на набережной, но им к Белому дому подъезжать запретили. Зато подбежали какие-то мужички с камерами, стали снимать видео. Полный абсурд! Вот на липком от крови асфальте лежит совсем юная девушка. Хотела хоть одним глазком посмотреть как делается история. Пуля выбила бедняжке глаз, но девушка ещё дышала. Снова грохочет пулемёт и с верхних этажей высотного здания мэрии сыплются стёкла. Толпа мечется по площади, ища укрытие под эстакадой. Снова раненые, теперь их несут из горящего Белого дома. Перевязывать нечем. Перевязываем шарфами или просто сдавливаем раны руками. Всё в крови.

Никаких лозунгов, песен и флагов. Совершенно бессмысленное кровопролитие, остановить которое удалось только благодаря стойкости и мужеству сотрудников правоохранительных органов.

Андрей БЕССРЕБРЕНИКОВ